10. В Шахнаме описан страх западной Европы перед вторжением ордынского войска Грозного Подкуп князя Курбского

Следующий раздел иранского Эпоса называется так: «Афрасьяб видит зловещий сон» [876:2 г], с. 142–144. Ночью туранского правителя затрясла лихорадка, все вокруг всполошились. Когда, наконец, он очнулся и смог говорить, то выяснилось, что ему привиделась страшная картина надвигающейся войны. Логова, полные змей, пустыни и коршуны, потоки крови и груды тел на полях брани, дымящаяся от крови трава, отрубленные головы на концах копий… И так далее и тому подобное. В общем, очень страшно.

К Афрасьябу были вызваны мудрецы-мобеды. Они внимательно выслушали подробности царского сна, после чего заявили: «Погублена будет держава твоя. Когда с Сиавушем завяжешь войну, ты кровью затопишь родную страну. Тебе с ним соперничать будет невмочь, тебя из державы изгонит он прочь. А если тебе победить суждено, Турану спасения нет все равно» [876:2 г], с. 146. Туранцы понимают, что против них Ираном двинуты большие силы и противиться им на поле боя чрезвычайно опасно.

Тогда Афрасьяб задумался и решился на хитрость. Идея проста: изобразить уважение и любовь к Сиавушу, дабы перетянуть его на свою сторону. «Пошлю Сиавушу немало добра, алмазов и золота, и серебра… Теперь возвращу я уделы, что встарь мне сам уступил добродетельный царь. Быть может, я средством таким отведу над нами нависшую злую беду. Я щедростью грозной судьбине глаза закрою: быть может, промчится гроза» [876:2 г], с. 146.

Афрасьяб советуется со знатью. Беседа длилась долго. Царь сообщает свое решение попытаться успокоить иранских владык мирными жестами и подарками. Туран боится войны, и поэтому его знать одобрительными возгласами встречает речь Афрасьяба. Подкуп иранских войск и Сиавуша был организован так.

«Герсивезу сказал Афрасьяб: „В дорогу тебе собираться пора… Ты должен вождю Сиавушу во стан богатых даров отвезти караван (далее перечисляются богатые подарки — Авт.)… Учтиво, приветливо с ним говори. Скажи от меня: „На Иран нападать не думает вовсе туранская рать. Одну Согдиану моею считай: от брега Джейхуна до Чина — мой край… Пусть миром звезда твоя мир озарит, век распрей и злобы да будет забыт““» [876:2 г], с. 148–149.

Туранец Герсивез, посланец Афрасьяба и его брат, прибывает к Сиавушу. С Герсивезом движется богатый караван даров. Как только до Сиавуша дошла об этом весть, он призвал к себе Ростема на совещание. И вот появляется Герсивез. Его приглашают, он падает ниц перед Сиавушем. Начинается беседа. По знаку Герсивеза слуги вносят богатые подарки иранцам: вереницы рабов, дорогие кони, деньги, престолы, венцы без числа, «их мысль бы измерить и счесть не могла», с. 150. Иными словами, иранцам преподнесена богатая дань. Сиавушу это понравилось. Впрочем, Ростем осторожно отвечает туранцам: «„Обдумаем просьбу царя, на совет мужей созовем и составим ответ“. Хвалой отвечал ХИТРОУМНЫЙ ПОСОЛ…

Вдвоем с Сиавушем остался Ростем. Раздумывать стали над речью посла: предвестие блага она или зла? СОМНЕНЬЕ ЗАКРАЛОСЬ МОГУЧЕМУ В ГРУДЬ: зачем столь поспешно свершил этот путь туранец?… Ростему затем Сиавуш говорит: „Верь, будет их умысел нами раскрыт. И если коварством туранец ведом, от этой отравы мы средство найдем. Сто знатных туранцев из царской родни в письме перечисли: пусть будут они отправлены к нам, как надежный залог“», с. 151.

Таким образом, предводители иранского войска пока что колеблются, несмотря на роскошные подарки от Турана.

Следующий раздел поэмы называется так: «Сиавуш заключает договор с Афрасьябом». Наутро Сиавуш призывает к себе посла Герсивеза и говорит, что с этого момента воинственный спор Ирана с Тураном закончен. Однако, чтобы гарантировать прочность устанавливаемого мира, пусть Афрасьяб вышлет заложников: «Пришли мне из родичей сотню мужей знатнейших, известных Ростему… Когда мне отдашь ты в заложники их — докажешь правдивость обетов своих. А также из градов иранской земли, что ранее в руки к тебе перешли, ты должен в Туран отвести свою рать», с. 152. Более того, Сиавуш обещает даже повлиять на своего шаха Кавуса и остановить иранское карательное нашествие: «Весть шаху отправлю: быть может, смягчен, ВОЙСКА ОТЗОВЕТ БЕЗ СРАЖЕНИЯ ОН», с. 152.

Условия, выдвинутые Сиавушем, были тут же переданы туранцу Афрасьябу. Тот был озадачен, долго терзался тяжкими сомнениями, опасаясь отдать сотню мужей в заложники иранцам. Однако, наконец, решился: «И сотне мужей, что Могучий назвал, он тотчас отправиться в путь приказал. Царю молодому иранской земли немало сокровищ они повезли», с. 153. Боевой лагерь туранцев был снят и их войско отступило.

Итак, перед нами, скорее всего, начало Ливонской войны XVI века, неудачной для Грозного. Похоже, иранский Эпос донес до нас подробности подкупа ливонцами князя Андрея Курбского (описанного под именем Сиавуш). Русское войско, вторгшееся в Ливонию, теряет инициативу. Перепуганная Западная Европа старается откупиться богатой данью и переманивает на свою сторону выдающегося ордынского полководца.

Напомним, как описаны эти и последующие события в русских источниках. Курбский считался личным другом Грозного. «События, последовавшие за полоцким походом, омрачили дружбу Ивана с князем Андреем Курбским. Царя, по его словам, уязвило „согласие“ князя с изменниками, и он подверг воеводу „малому наказанию“, отправив его в крепость Юрьев в качестве наместника Ливонии… Царские послы впоследствии заявили в Литве, что Курбский изменил царю задолго до побега» [776], с. 89.