Танец ЕС — НАТО

Для того чтобы понять механизмы, способствующие расширению НАТО, реальные цели этого, и основные противоречия, которые однажды могут подорвать его, необходимо понять роль Европейского Союза, динамику внутри него, и его отношение к Соединённым Штатам.

В рамках Европейского Союза (ЕС) есть две признанные оси власти и влияния, которые также являются признанными осями в рамках НАТО. Первая ось — это англо-американское (также известное как атлантическое) партнёрство, которое возникло из отношений между Великобританией и Соединёнными Штатами после упадка Великобритании после второй мировой войны, который совпал с подъёмом в США. Эта ось с её военной мощью имеет больше власти в НАТО, которая поддерживается 48 процентами от общего объёма военных расходов в мире. И хотя США не являются действительным членом ЕС, Великобритания обычно признаётся в качестве их заокеанского прокси. Кроме того, США инвестируют значительные средства в Европейский центральный банк (ЕЦБ), а также на всей территории ЕС в целом.

Вторая ось — это франко-германская ось, которая была сцементирована между Францией и Западной Германией после второй мировой войны, в какой-то мере для того, чтобы сдерживать первую ось. Но соперничество между континентальными державами и Великобританией имеет гораздо более длительные исторические корни, когда Британия периодически заключала союз с той континентальной державой, которая казалась слабее, чтобы уравновесить более сильную (Nazemroaya 2012). Объединение Германии после холодной войны усилило франко-германскую ось, которая также исторически имела тенденцию склоняться к пан-европеоизму или даже к евразийскому партнерству. Поскольку Германия самая сильная экономика в ЕС, эта ось имеет большее влияние и власть в рамках этой организации (Nazemroaya 2012).

Поскольку раздел 10 вашингтонского договора, в соответствии с которым было создано НАТО, требует от потенциального члена быть европейской страной, то следует отметить, что Европа на самом деле не является континентом, она часть Евразии, которая включает в себя область с разнообразием культуры и политики, в том числе Великобританию, Францию, Германию, Скандинавию, Грецию, Италию, Россию, и, возможно, Турцию. Это важно при рассмотрении определения «Европейский», поскольку оно относится как к предположению Европейского Союза о том, что оно представляет собой исключительно «европейское» участие, так и к тому, что НАТО раздвигает границы этого определения, когда это выгодно для его расширения (Nazemroaya 2012).

Поскольку основное направление расширения ЕС и НАТО после окончания «холодной войны» было направлено на бывшие советские страны-сателлиты в Центральной и Восточной Европе, целью было также предотвращение экономического союза с Россией. Действительно, Бжезинский заявил в «Великой шахматной доске», что «существенным моментом в отношении расширения НАТО является то, что этот процесс органически связан с собственным расширением Европы». Он одновременно даёт понять, что Россия не будет рассматриваться для включения, разве что в какой-то момент в далеком будущем, когда она будет окружена и примет американское определение демократии и институтов свободного рынка, иными словами, после того, как она примет подчиненную роль (Brzezi?ski 1997).

Хотя многие страны сначала стали членами НАТО, а затем вступили в ЕС, были сформулированы планы изменить эту последовательность, согласно которым членство в НАТО будет близким, если страна принимается в ЕС. Существуют различные инструменты, которые ЕС использует в рамках Европейской политики соседства (ЕПС), чтобы расширить членство в ЕС. Одним из них является Европейский инструмент соседства и партнерства (ЕИСП), который облегчает превращение экономики в приватизированную неолиберальную капиталистическую систему. После приватизации государственных и общественных активов в целевой стране, реализуется процесс стабилизации и ассоциации (SAP), при котором эти активы передаются французским, британским, немецким, итальянским, канадским и американским корпорациям, предотвращая тем самым экономическую независимость (Nazemroaya 2012).

Последними получателями политического и экономического манипулирования под маркой ЕИСП являются Украина, Грузия и Молдова через новомодное Восточное партнерство (ВП) — своего рода предварительный SAP, который открывает границы и мандаты экономической реструктуризации в рамках неоколониального приватизационного процесса, описанного выше, но не дает никаких обещаний членства в ЕС или любой из его известных привилегий. Эти же три страны также были привлечены Евразийским союзом (Nazemroaya 2012).

Аналитики признали тревожную картину со странами, которые сопротивляются программе ЕИСП — такие страны, как правило, являются мишенью для проведения военных операций и попыток смены режима. До украинского кризиса это было наиболее очевидным в южном подразделении (MED — средиземноморском) проекта ЕИСП, который включил Ливию и Сирию, что является примером гибкого и оппортунистического определения Европы (Nazemroaya 2012).

В 2006 году Стратегия безопасности ЕС была включена в НАТО во время его ежегодного саммита. Упор этого саммита был на обеспечении безопасности энергетических ресурсов с целью «совместного управления ресурсами периферии ЕС от Северной Африки до Кавказа» (Nazemroaya 2012). Также подразумевалась цель пересмотра границ безопасности ЕС в соответствии с франко-германскими и англо-американскими экономическими и геополитическими интересами, что указывает на сближение разлома, который временно возник между осями в результате войны в Ираке. Примерно в это же время была выдвинута идея создания в конечном итоге Единого экономического Союза Европы и Северной Америки, а также полной интеграции ЕС с НАТО (Nazemroaya 2012).

В феврале 2007 года тогдашний министр обороны США Роберт Гейтс признался Конгрессу, что Россия и Китай официально рассматриваются как угроза. Несколько дней спустя начальник штаба Вооружённых Сил РФ генерал Юрий Балуевский сообщил российской общественности, что Россия столкнулась с угрозой со стороны США и НАТО больше, чем во времена холодной войны, и настоятельно рекомендовал соизмеримые ответные действия. Вскоре после этого Путин пожаловался во время Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности, что НАТО нацеливается на Россию (Nazemroaya 2012).

Я убежден, что единственным механизмом принятия решений по использованию военной силы как последнего довода может быть только Устав Организации Объединённых Наций. И в связи с этим либо я не так понял, что только что сказал наш коллега, министр обороны Италии, либо то, что он сказал, было неточным. Я понял так, что применение силы может быть законным только тогда, когда решение принимается НАТО, ЕС или ООН. Если он действительно так думает, то у нас разные точки зрения. Или я неправильно услышал. Применение силы может считаться законным только в том случае, если решение санкционировано ООН. И нам не нужно подменять ООН НАТО или ЕС. Когда ООН будет реально объединять силы международного сообщества и которые действительно могут реагировать на события в отдельных странах, когда мы избавимся от пренебрежения международным правом, то ситуация может измениться. Иначе ситуация просто зайдёт в тупик, и количество серьёзных ошибок будет умножено. Наряду с этим необходимо обеспечить, чтобы международное право носило универсальный характер как в концепции, так и в применении его норм…

Я думаю, что это очевидно, что расширение НАТО не имеет никакого отношения к модернизации самого альянса или к обеспечению безопасности в Европе. Напротив, оно представляет собой серьёзную провокацию, которая снижает уровень взаимного доверия. И мы имеем право спросить: против кого это расширение? А что случилось с теми заверениями, которые давались западными партнерами после роспуска Варшавского договора? Где эти заявления сейчас? Никто даже не помнит их. Но я позволю себе напомнить в этой аудитории, что было сказано. Я хотел бы процитировать выступление Генерального секретаря НАТО господина Вернера в Брюсселе 17 мая 1990 года. Он сказал тогда: «тот факт, что мы готовы не размещать войска НАТО за пределами территории Германии, даёт Советскому Союзу твёрдые гарантии безопасности». Где эти гарантии? (Putin 2007)

Конфигурация НАТО в настоящее время отражает панъевропейскую структуру, находящуюся в англо-американском аппарате безопасности, но, учитывая вышеупомянутую динамику и соперничество, оно не должно оставаться таким. Последние события в Евразии отражают высокий уровень взаимодействия России с Европейским союзом за последнее десятилетие, к большому ужасу англо-американской оси, как констатирует Наземроя:

Альянс всё чаще рассматривается в качестве геополитического расширения Америки, руки Пентагона и синонима развивающейся американской империи… В конце концов НАТО планирует стать институционализированной военной силой… Тем не менее, для каждого действия есть противодействие, и действия НАТО привели к противоположным тенденциям. Североатлантический альянс всё больше и больше входит в контакт с зоной Евразии, которая находится в процессе появления своих собственных идей и альянсов. К чему это приведёт дальше, это вопрос века. (Nazemroaya 2012)