Роберт Каган и Виктория Нуланд

Роберт Каган, неоконсервативный писатель и историк, не является прямым учеником Штрауса, но является апологетом основных неоконсервативных мифов о конце холодной войны; апологетом идеи «добро против зла» в международной политике, и что Америка всегда представляет добро и, следовательно, обязана выступать от имени добра, переделывая мир по своим представлениям с помощью изменения режимов.

Каган, пожалуй, печально известен в качестве соучредителя, наряду с Уильямом Кристолом, проекта «Новый американский век» (PNAC) в 1998 г. Одним из основных проектов PNAC было поощрение политики смены режима в Ираке посредством публикации политических статей и политического лоббирования. Но только после того, как Буш II занял Белый дом, они нашли восприимчивую аудиторию.

Взгляды Кагана формировались, когда он служил в качестве штатного сотрудника по политическим вопросам в Госдепартаменте при администрации Рейгана, где он впоследствии стал спичрайтером госсекретаря Джорджа Шульца. Его мышление и опыт достигли кульминации в статье, опубликованной в журнале «Форин Афферс» в 1996 году, в которой он сетовал на «снижение роли Америки в мире после окончания холодной войны». Вместо этого он считал, что Америка должна быть «доброжелательным глобальным гегемоном».

Несмотря на то, что в реальности большинство его предсказаний о смене режима и войне в Ираке были полностью неверными, его основные идеи принципиально не изменились, и они не перестали восприниматься всерьез в Вашингтоне.

Каган всё ещё считает, что США имеют законную обязанность расширять свою власть и влияние по всему миру в поисках «общих универсальных ценностей», которые до сих пор являются базисом нашего определения демократии и институтов свободного рынка (Beaumont 2008).

С появлением новых возможностей для распространения хаоса и дестабилизации посредством смены режимов, исчерпав себя временно на Ближнем Востоке к 2008 году, Каган начал переносить свою тему насаждения старой доброй американской «демократии» силой в другую географическую зону: в Евразию.

Как он сказал Питеру Бомонту из «Обсервера» в этом году, «Демократии должны работать вместе, чтобы продвигать свои фундаментальные ценности в новой конфронтации с вновь уверенными автократиями земного шара» (Beaumont, 2008).

Под этими «вновь уверенными автократиями» он имел в виду Россию и Китай.

Примерно в это же время Каган служил советником по вопросам внешней политики Джона Маккейна, который публично проявлял последовательно выраженную враждебность по отношению к России.

Совсем недавно Каган был занят извержением своей интервенционистской идеологии в таких средствах массовой информации, как «Новая республика» и «Вашингтон пост». Последняя опубликовала колонку в июле 2014 года, в которой Каган сделал следующий комментарий:

На мой взгляд, готовность Соединённых Штатов использовать силу и угрозу применения силы для защиты своих интересов и либерального мирового порядка была существенной и неизбежной частью поддержания этого мирового порядка с момента окончания второй мировой войны. (Kagan 2014)

По-видимому, Каган пропустил уроки истории по интервенции США после второй мировой войны, когда устранялись демократически избранные лидеры с заменой их на жестоких диктаторов (например, Иран в 1953 году и Чили в 1973 году), и американского оказания поддержки военизированным формированиям, которые истребляли всех подозреваемых в оппозиции (например, в Центральной Америке в 1980-е годы) (Blum 2000). Как уважаемой историк, он также, кажется, пропустил тот факт, что нет никаких исторических свидетельств о том, что работающая демократия может быть навязана внешней силой. Кроме того, было показано, что теория демократического мира, в которою он безоговорочно верит, является ошибочной. Если две страны и имеют определённую форму демократического правительства, то нет никакой гарантии, что между ними не может быть войны (Wikipedia, “List of Wars Between Democracies”).

В ответ на эссе Кагана в «Новой республике» в мае 2014 года «Сверхдержавы не должны уходить на пенсию», Обама сказал, что он хотел бы пообедать с Каганом, чтобы сравнить взгляды на мир.

Каган теперь начинает дистанцироваться от ярлыка «неоконсервативный» и публично заявил, что он предпочитает называться «либеральным интервенционистом». Кроме того, он поддерживает двухпартийные связи, выступая на гражданском консультативном совете для Хиллари Клинтон во время её пребывания на посту Государственного секретаря. Он даже дал понять, что он может поддержать её, если она будет претендовать на пост президента в 2016 году:

Я чувствую себя комфортно с ней по вопросам внешней политики. Если она проводит такую политику, которую, как мы думаем, она будет продолжать, её можно было бы назвать неоконсервативной, но явно её сторонники не собираются её так называть; они собираются назвать её как-то по-другому. (Horowitz 2014)

Что касается украинского кризиса, он проталкивал стандартную линию дезинформации и искажений, и использовал его как предлог, чтобы оправдать более жёсткую и интервенционистскую политику в Евразии:

Когда Владимир Путин не смог достичь своих целей на Украине политическими и экономическими средствами, он обратился к силе, потому что он считал, что он мог. Что мог бы сделать Китай, если бы он не был зажат кольцом могущественных государств, поддерживаемых Соединёнными Штатами? (Kagan 2014)

В этом случае искажения Кагана особенно вопиющие и преднамеренные, потому что он хорошо знает, какую роль его жена, Виктория Нуланд, играла в разжигании текущего хаоса на Украине.

Нуланд, бывший главный советник по внешней политике Дика Чейни в администрации Буша II и позже посол в НАТО, служила в качестве пресс-секретаря Госдепартамента Обамы до её нынешней должности в качестве помощника секретаря по делам Европы и Евразии. Она одна из неоконсерваторов, которых Обама по непонятным причинам хранит около себя, и что является частью новой тактики, к которой многие неоконсерваторы приступили к 2008 году, чтобы встраивать себя в более широкий вашингтонский истеблишмент, по словам бывшего неокона Якоба Хейлбранна, теперь редактора в реалистическом издании «Национальный интерес»:

Будь то «Фонд защиты демократий» или «Национальный фонд поддержки демократии», «Уикли Стандард» или «Нью-Йорк Сан», неоконсерваторы — это закалённые борцы, которые создали себе постоянную базу. Они не исчезнут. (Lobe 2008)

Хейлбранн предоставляет уникальную возможность заглянуть в мышление неоконсерваторов, описывая то, что составляет случай внутреннего посттравматического стрессового расстройства в связи с еврейским Холокостом, что зовёт к вечной бдительности из-за неудач противостояния немецких и европейских либеральных демократов Гитлеру и нацистам, а также коммунизму. «Неоконсерваторы видят Мюнхен везде и всюду. [Они] сформировали романтический рассказ для себя, в котором они новые Черчилли, подавляющие силы зла» (Lobe 2008).

Этот вид мышления видит в таком лидере, как президент России Владимир Путин, который является сторонником прагматичной плюралистической политической и экономической линии, и который не может быть подчинён воле США, нового Гитлера.

После того, как колёса были смазаны через финансирование многочисленных политических и медийных организаций на Украине «Национальным фондом за демократию» (NED) во главе с его президентом неоконом Карлом Гершманом, Нуланд активно поощряла протесты на Майдане вместе с неоконом сенатором Джоном Маккейном, который был сфотографирован с лидерами «Свободы» на фоне их неонацистского знамени (Taylor 2013).