Ярослав Скудер Поляки в Литве: история конфликта

Ярослав Скудер, магистр права

Прошло вот уже 9 лет с тех пор, как Литовская Республика является полноправным членом Европейского союза, со всеми сопутствующими членству в этой организации правами и обязанностями. Казалось бы, законодательство Литовской Республики в сфере защиты прав человека вообще и охраны прав национальных меньшинств в частности должно было быть уже давно приведено в соответствие со всеми европейскими нормами, тем более что еще в 2000 году Литва подписала и ратифицировала Рамочную конвенцию о защите национальных меньшинств. На деле же неустанно декларируемая властями Литвы приверженность европейским ценностям и демократии часто является пустым звуком, в особенности когда дело касается прав традиционно на территории Литвы проживающих национальных меньшинств.

Ярким примером, демонстрирующим избирательный подход к европейским ценностям, является положение более чем двухсоттысячного польского национального меньшинства в Литве, являющегося самым многочисленным национальным меньшинством и традиционно компактно проживающего на востоке страны, в Виленском крае.

Основные, так и оставшиеся неразрешенными с момента объявления Литвой независимости, вопросы, это:

– проблема возвращения национализированной в 1940 году земли, когда поляки трактуются как граждане второй категории, а привилегированные позиции часто занимают граждане титульной национальности;

– запись имен и фамилий в документах в оригинале, тогда как имена и фамилии поляков записываются по-литовски;

– проблема двуязычных надписей в местах компактного проживания поляков;

– и вызывающая все больше эмоций в последнее время – проблема функционирования просвещения на польском языке.

Сложившаяся ситуация обусловлена, в первую очередь, решением литовских поляков создать собственную национальную автономию в Виленском крае в то время, когда Литва выходила из состава СССР. Именно отсутствие своей территориально автономной единицы, на которую польское население, исторически проживающее в Виленском крае, имело полное право, и привело к тому, что граждане польской национальности в Литовской Республике зачастую трактуются людьми второго сорта, а законные их требования – игнорируются.

Следует обратить внимание на то, что к моменту выхода Литвы из состава СССР даже самих планов создать польскую национальную автономию и не возникло бы, если бы не угрозы литуанизации населения, традиционно проживающего на территории Виленского края. На заре литовской независимости сами ее идейные вдохновители публично объявляли, что вряд ли в новой, свободной Литве найдется место тому, кто «не захочет говорить по-литовски». Подобные высказывания не оставляли у литовских поляков никаких иллюзий по поводу отведенного им места в возрожденном литовском государстве.

Одновременно усиливались нападки в сторону польского населения. Тогда же из небытия была воскрешена антипольская мифология еще довоенной Литвы о пресловутой «оккупации восточной Литвы Польшей в 1920-193 9 годах» и о том, что в Литве нет и никогда не было никаких поляков, а существуют только некие «насильственно ополяченные в период польской оккупации литовцы», которых нужно для их, разумеется, собственного блага немедленно «релитуанизировать» обратно. Средством же этой литуанизации должно было стать полное запрещение на публичное употребление польского языка, а также ограничение, вплоть до полного запрещения, образования на польскомязыкенатерритории восстановившей независимость Литвы.

Показательно, что подобного рода ущемления прав традиционных национальных меньшинств, проживающих в Литве, были немыслимы даже во времена недобрым словом теперь поминаемого советского прошлого.

Но нужно учесть и еще один немаловажный момент, связанный с историей Виленского края, который перед войной входил в состав Польши и который, вследствие пакта Молотова – Риббентропа, в сентябре 1939 года был занят частями Красной армии, а потом, согласно подписанному 10 октября 1939 г. в Москве договору «О передаче Литовской Республике Вильно и Виленской области и взаимопомощи между СССР и Литвой» был передан Литве, включенной летом 1940 года в состав СССР как Литовская Советская Социалистическая Республика. Таким образом город Вильно, который до войны принадлежал Польше и большинство довоенного населения которого составляли поляки (литовцев в городе тогда почти не было), стал столицей советской Литвы – Вильнюсом.

Поэтому, когда в Литве отчетливо проявились тенденции к выходу из состава СССР, начали активизироваться и поляки, которые, несмотря на акции переселения (с 1944?го по 1959 год сотни тысяч поляков из Виленского края были добровольно или принудительно переселены на территорию Польши), на значительной территории Виленского края составляли тогда (и поныне составляют) большинство населения.

В такой атмосфере 6 октября 1988 года Верховным советом Литовской ССР был принят закон о государственном языке. Отныне другим, кроме литовского, традиционно употребляемым на территории Литвы языкам, места больше не было.

Тогда же в среде польского национального меньшинства в Литве назрело осознание того, что единственным выходом, способным гарантировать естественное и незыблемое право литовских поляков на сохранение своей идентичности, языка и культуры, станет создание своей национальной автономии в Виленском крае, являющемся территорией традиционного компактного проживания поляков.

Сказано – сделано, и уже 12 мая 1989 года в поселке Мицкуны Вильнюсского района состоялся I Съезд народных депутатов Виленского края. На этом съезде из состава делегатов был избран Координационный совет по созданию Польского национально-территориального округа в составе Литовской ССР. На съезде было принято обращение к верховным советам СССР и ЛССР с просьбой поддержать эту инициативу.

Обращение, в числе прочего, гласило: «Считаем Виленский край неотъемлемой частью Литвы. Судьба распорядилась так, что в данном регионе компактно проживает польское население. На основе диалога, толерантности, взаимного уважения интересов и высокой культуры этот регион, с почти 300-тысячным населением, должен получить особый статус. Уверены, что оптимальным способом решения проблем Виленского края было бы создание здесь автономной польской национально-территориальной единицы».

В заключение в этом обращении выражалась надежда на то, что данное начинание встретит одобрение и поддержку литовского народа.

Надежды эти, однако, не оправдались. Верховный совет Литовской ССР признал все решения I Съезда народных депутатов Виленского края незаконными и противоречащими конституции, однако так и не смог указать, какие именно статьи конституции Литовской ССР были нарушены. В ответ на это постановление Верховного совета Литовской ССР Координационный совет резонно заметил, что Верховный совет Литовской ССР сам нарушил конституцию СССР, прикрываясь волеизъявлением народа, тогда как жители Виленского края поддерживают именно решения I Съезда народных депутатов Виленского края.

Между тем 6 сентября 1989 года решением совета Солечницкого (Шальчининкского) района Литовской ССР Солечницкий район стал автономным районом. 15 сентября того же года совет Вильнюсского района принимает аналогичное решение. Уже 21 сентября того же года Верховный совет Литовской ССР признал оба этих решения незаконными. Было объявлено, что эти решения «сеют национальную рознь, а с правовой точки зрения противоречат конституции Литовской ССР». В свою очередь советы Солечницкого и Вильнюсского районов признали незаконным упомянутое постановление Верховного совета Литовской ССР.

Как власти Литвы, так и само литовское общество категорически воспротивились самой идее автономии Виленского края. В это же время начала активно действовать националистическая литовская организация «Вильния», единственной целью которой является тотальная литуанизация Виленского края посредством колонизации его литовским населением и полным запрещением всех традиционных местных языков на его территории.

Одновременно в кулуарах власти начали появляться концепции «окончательного решения польского вопроса» в Литве. Одним из вариантов этого было создание такого административно-территориального деления Литвы, при котором не осталось бы ни одной административно-территориальной единицы, в которой доминировали бы поляки.

Напряжение между тем нарастало. 11 марта 1990 года Верховный совет Литовской ССР провозглашает независимость Литовской Республики.

Вслед за этим, 27 апреля 1990 года, совет Солечницкого района принял решение о том, что на территории района продолжает действовать конституция СССР и Литовской ССР, а сам район будет именоваться Польским национально-территориальным районом. Вскоре аналогичное решение принял и совет Вильнюсского района.

1 июня 1990 года в Завишаньцах, в Солечницком районе, состоялся II Съезд народных депутатов в местные советы Виленского края, который продолжился 6 октября в Эйшишках.

На съезде, было более 200 делегатов, было принято решение создать Польский национально-территориальный край в составе Литовской Республики. Съезд обратился к Верховному совету Литвы с призывом «создать на территории Вильнюсского, Солечницкого районов, а также на части территории Свенцянского, Ширвинтского и Тракайского районов национально-территориальной единицы со своим статутом».

Также съезд обратился к верховным советам СССР и Литвы с обращением признать незаконным договор от 10 октября 1939 года между СССР и Литвой, по которому Виленский край был передан Литве, как следствие преступного Пакта Молотова – Риббентропа. В обращении было упомянуто, что «Договор от 10 октября 1939 года между СССР и Литвой является очевидным нарушением международного права, поскольку был заключен без учета мнения польского населения Виленского края. Следствием его реализации были массовые репрессии по отношению к польскому населению».

Но Верховный совет Литвы опять признал решения этого съезда незаконными.

Хотя Советский союз уже трещал по всем швам, положение непризнанного литовского государства все еще оставалось довольно шатким, отчасти поэтому 29 января 1991 года Верховный совет Литвы принял поправки к закону «О национальных меньшинствах», которые были с одобрением восприняты польской общественностью. Так появилась возможность использования родного языка в государственных учреждениях наравне с литовским там, где компактно проживают национальные меньшинства. Также для национальных меньшинств было признано право на использование двуязычных надписей, образование на родном языке и другое, в том числе право учреждать учреждения образования.

Также было принято решение создать Вильнюсский округ, занимающий территории, населенные поляками. Для этого правительству было дано поручение до 31 мая 1991 года представить Верховному совету проект будущего административно-территориального устройства, который бы учитывал функционирование упомянутой территориальной единицы. Нужно отметить, что эти действия даже превысили ожидания литовских поляков, так как казалось, что все их требования удовлетворяются. Координационный совет даже внес свои предложения по реализации этих решений. Однако вместе с тем поляки прекрасно отдавали себе отчет в том, что в действительности никакие из этих решений реализованы не будут. Одновременнолитовскиенационалистытакжеподвергли критике эти решения Верховного совета под предлогом того, что это является нарушением территориальной целостности Литвы и предательством национальных интересов.

И чем более упрочнялись позиции независимой Литвы, тем меньшую готовность к диалогу с литовскими поляками она выказывала.

Так и не дождавшись от властей Литвы реализации проекта по обещанному административно-территориальному устройству, поляки решили взять дело в свои руки и 22 мая 1991 года на съезде в Мостишках, в Вильнюсском районе, Координационный совет утвердил окончательное решение по созданию Польского национально-территориального края в составе Литвы. Территория края занимала Вильнюсский и Солечницкий районы полностью, а также части Тракайского, Свенцянского и Ширвинтского районов. Центром автономии должна была стать Ново-Вильня, район Вильнюса, где в национальном составе населения доминируют поляки.

Характерно, что территория этой автономии занимала не весь Виленский край, а только ту его часть, на которой польское население составляло абсолютное большинство жителей, всего около 4930 квадратных километров территории с населением около 215 тысяч человек, из которых около 67 процентов составляли поляки.

На съезде были также утверждены Статут (конституция), флаг и гимн края. Польский, русский и литовский языки на территории автономии были признаны равноправными.

Верховный совет Литвы, как и следовало ожидать, не признал решений этого съезда, а само это решение вызвало очередную волну антипольской истерии в литовском обществе. Все обещания литовских властей так и остались только на бумаге. 18 июля 1991 года Координационный совет в последний раз обратился к Верховному совету Литвы с просьбой выполнить собственные постановления. Опять же безрезультатно.

Зато литовские националисты хором обвинили поляков в государственной измене и нарушении территориальной целостности Литвы. Переломный момент в ситуации наступил в августе 1991 года, после провала путча в Москве. Власти Литвы решились на силовую расправу с Польским национально-территориальным краем.

26 августа 1991 года Польская Республика признала независимую Литву в послевоенных границах со столицей в Вильнюсе, а буквально через 8 дней власти Литвы приступили к силовой расправе с демократически избранными властями «польских» районов. Предлогом для этих незаконных мер была мнимая поддержка районными советами путча в Москве.

4 сентября 1991 года Верховный совет Литвы принял постановления о ликвидации Координационного совета и о прямом управлении Солечницким и Вильнюсским районами, в которые были назначены комиссары правительства с широкими полномочиями. Советы районов были в прямом смысле этого слова разогнаны с применением силы за якобы «антиконституционную деятельность». Самоуправления этих районов были вообще упразднены и не существовали до марта 1993 года, когда были назначены новые выборы в районные советы.

Следует особо отметить, что силовая расправа с демократическим путем избранными советами Вильнюсского и Солечницкого районов и упразднение самоуправлений этих районов были попранием правовых норм самой Литвы, парламент которой недопустимо превысил свою компетенцию, ликвидируя демократически избранные и законно действующие советы самоуправлений.

Вслед за этим наступила пора репрессий по отношению к местному польскому населению, начиная от увольнения с работы всех «неблагонадежных» по отношению к вновь назначенной местной власти, заканчивая закрытием местных центров культуры и даже школ. Были закрыты редакции польских журналов «Пшиязнь» и «Дзень добры». Излишне упоминать, что было запрещено публичное употребление любого, кроме государственного, языка. Показательные судебные процессы по делу «автономии» тянулись аж до 1999 года и являлись ничем иным, как актом устрашения по отношению к населяющим Литву национальным меньшинствам. Вся деятельность самих комиссаров демонстрировала собой, что власти приступили к окончательному решению «польского вопроса».

Но всё-таки особенно болезненно это отозвалось на проблеме возврата земли, национализированной еще в 1940 году советскими властями и возвращаемой по принятому в 1991 г. уже в независимой Литве закону «О возврате национализированной собственности». С введением прямого управления Вильнюсским и Солечницким районами ускоренными темпами началась фактическая колонизация Виленского края.

На протяжении первых лет независимости Литвы проблемой возврата национализированной земли занимались самоуправления. Но на территории Виленского края они не существовали почти два года независимости: 4 сентября 1991 года Верховный совет Литвы упразднил советы Вильнюсского и Солечницкого районов. Предлогом для этих незаконных мер была мнимая поддержка районными советами путча в Москве.

Обвинение было надуманным и ничем не доказанным. Настоящим же поводом этого незаконного, антидемократического и направленного на традиционно живущие в Литве национальные меньшинства действа было стремление центральных властей исключить участие и даже малейшее влияние поляков на процесс возврата земли.

Процесс бесконтрольно разбазариваемых направо и налево администрацией под руководством назначенных властями комиссаров в Вильнюсском и Солечницком районах земельных участков был поставлен на широкую ногу. Нарушения и всякого рода злоупотребления ими полномочиями были поистине вопиющими. Сотни, если не тысячи сформированных под возврат претендентам земельных участков были отданы не местным жителям, которые и были законными претендентами на возврат этой земли, а лицам «титульной» национальности, не имевшим к этой земле никакого отношения, но зачастую являвшимся представителями местных или центральных властей, либо лицам, связанным с ними родственными или иными узами.

Зачастую цинизм новой администрации упомянутых районов по отношению к жителям Виленского края в вопросах возврата земли (афактически-прямого обворовывания людей) переходил все мыслимые границы. Дикий случай произошёл в деревне Гуделе 27 апреля 1993 года. Началось все с того, что в 1992 году администрация комиссара Вильнюсского района вместо того, чтобы вернуть землю жителям деревни Гуделе, разделила ее на участки под строительство индивидуальных домов и раздала лицам, никакого отношения к этой земле не имеющим – в основном чиновникам из местной и центральной властей и людям из их окружения. Массовые протесты и жалобы местных жителей по поводу столь вопиющей несправедливости были, как и обычно, проигнорированы. Тем временем на участках уже вовсю шли строительные работы. Возмущенные жители пытались этому воспрепятствовать, на что в их адрес следовали угрозы со стороны «новых хозяев» земли, а для устрашения недовольных привлекались и силовые органы. Очередной конфликт вспыхнул 27 апреля 1993 года, когда усмирять местных жителей прибыли армейские подразделения (позднее было объявлено, что якобы там проводились военные учения). Когда стало понятно, что акция устрашения не возымела действия, в сторону протестующих раздались выстрелы. Чудом обошлось без жертв. На стенах близлежащих домов виднелись многочисленные следы от пуль. Такая вот показательная «демократия по-литовски».

Союз поляков Литвы, польская фракция в Верховном совете Литвы неоднократно обращали внимание на очевидное попрание законов и соответствующих юридических процедур Верховным советом Литвы, призывали отменить эти решения, но на эти призывы так и не последовало никакой реакции.

Доходило до того, поляки лишились возможности даже подавать заявления о возвращении своей земли, так как учреждения Литвы не признавали документов, удостоверяющих права собственности на землю, выданных «иностранным государством» (Польшей). Авторы столь абсурдных положений этого закона даже не потрудились (или не захотели) учесть того, литовское государство попросту не могло на этой территории в межвоенный период выдавать никаких документов, так как его тут просто… не было. Минуло много времени, прежде чем архивы начали выдавать претендентам выписки из документов, подтверждающих права собственности: почти два года они информировали претендентов на возвращение земли, что таких документов у них нет, и отправляли их искать в Белоруссию или Польшу, где они будто бы должны были находиться.

Был принят закон, позволяющий «переносить» собственность. Хотя формально «перенос» земли позволялся только на свободные территории, на которые никто не претендовал, а в первую очередь право на реституцию национализированной собственности полагалось местным жителям, на практике эта очередность никогда не соблюдалась. Как результат, законные претенденты на возврат земли лишились нескольких десятков тысяч гектаров земли в окрестностях Вильнюса.

Подобные методы, не имеющие ничего общего с широко пропагандируемыми «европейскими ценностями» и нормами «демократического европейского государства» вызвали недовольство Варшавы, которая на некоторое время заметно охладила свои отношения с Вильнюсом.

Казалось бы, что шанс на урегулирование польско-литовских отношений, учитывающих стремления и нужды польской общественности в Литве, появится 26 апреля 1994 года, с подписанием на встрече в Вильнюсе президентами обеих стран – Лехом Валенсой и Альгирдасом Бразаускасом – Трактата о дружественных отношениях и добрососедском сотрудничестве между Польшей и Литвой. Польша, проводя свою внешнюю политику, считала Литву своим стратегическим партнером, безоговорочно оказывая ей поддержку на международной арене, но теряя при этом из своего поля зрения проблемы литовских ПОЛЯКОВ.

Дискриминационная политика литовских властей с течением времени не только не смягчилась, произошло совершенно обратное. Не оправдались и надежды на то, что после вхождения в ЕС Литва начнет соблюдать европейские стандарты и ею же самой ратифицированную Рамочную конвенцию о защите национальных меньшинств.

А поляки Литвы и не просят ничего более, чем соблюдения Литвой обычных европейских стандартов в отношении традиционно на ее территории проживающих национальных меньшинств. Таких же прав, какие гарантированы для национальных меньшинств в любой демократической стране.

И за примерами, демонстрирующими европейский, истинно демократический подход к положению национальных меньшинств, далеко ходить не надо.

Например, в Финляндии шведский язык не только имеет статус официального языка, для шведскоязычного населения создана национальная автономия на Аландских островах, аналогичная национальная автономия создана для немецкоязычного населения в Южном Тироле, в Италии, национальная автономия для каталонцев существует в Испании. В странах с устоявшейся демократией никому и в голову не придет обвинять компактно проживающие на своей территории национальные меньшинства в государственной измене и нарушении территориальной целостности страны, для сохранения их национальной и культурной идентичности даже создают культурные и национальные автономии. Естественное право традиционных национальных меньшинств в ЕС на сохранение собственной идентичности и собственного языка, вплоть до создания своей национальной автономии, является одной из европейских ценностей и гарантировано в любой стране с устоявшейся демократией.

Широкими правами, гарантированными законом 2005 года о национальных меньшинствах и региональных языках, пользуются национальные меньшинства в Польше на территориях, где они составляют не менее 20 процентов. Так, для литовцев, традиционно компактно проживающих в Польше у границы с Литвой, была сформирована своя фактически автономная единица – Пуньская волость. А на территории с компактно проживающим в Польше немецким национальным меньшинством было сформировано Опольское воеводство.

А между тем 1 января 2010 года в Литве прекратил свое существование действовавший еще с 1989 года закон о национальных меньшинствах. Новый закон пока так и не принят. До сих пор не реализовано практически ничего из того, чего добивается польское национальное меньшинство в Литве. И все же нет никакого сомнения в том, что прогрессивный европейский подход к решению проблем национальных меньшинств неизбежно и неотвратимо возобладает и в Литве как в истинно правовом, в полном смысле этого слова европейском государстве, которым она, без сомнения, станет в ближайшем будущем.

И, возвращаясь к событиям 1989–1991 годов, нельзя не упомянуть того, что решимость создать Польский национально-территориальный край стала тем положительным импульсом, благодаря которому поляки в Литве являются сегодня самой консолидированной польской общиной если и не во всем мире, то в Европе – определенно.