Электоральное поведение жителей Латвии

Под электоральным поведением понимается совокупность действий и поступков граждан, связанных с осуществлением местных или общенациональных выборов в органы власти, а также их участием в референдумах.

По латвийским законам участвовать в выборах могут только лица, являющиеся гражданами Латвии, достигшие на момент выборов 18 лет. На местных выборах и Европарламента также могут принимать участие и граждане других стран ЕС, постоянно проживающие в Латвии. Однако таких человек, по данным переписи населения, насчитывается всего 5885 человек[30], что составляет примерно 0,3 % от всех граждан Латвии, что находится в пределах допустимой статистической погрешности и не повлияет на выводы.

Удельный вес граждан Латвии, по результатам переписи населения, составляет 83,5 %, а 14,2 % жителей страны являются негражданами Латвии – особой группой постоянных жителей страны, не имеющих ее гражданства, которые не имеют права участвовать в выборах и, следовательно, их нельзя считать латвийским электоратом.

Неграждане Латвии преимущественно являются русскоязычными, в то время как среди латышей 99,9 % составляют граждане страны. Поэтому распределение граждан Латвии по разговорному языку в семье существенно отличается от данного распределения по стране. Среди всех граждан, указавших свой используемый язык, 72,4 % используют латышский язык и только 26,9 % – русский[31]. Однако, несмотря на это, результаты голосования на выборах явно показывают, поддержку каким партиям оказывают русскоязычные и латышскоговорящие граждане (см. рис. № 7).

Рис. № 7. Партии – победители выборов 11?го Сейма.

На карте определенно видно, что «Центр согласия» большинство голосов получил в тех округах, где довольно большой удельный вес русскоязычных. Поддержка этой партии в разных регионах явно зависит от доли русскоязычных граждан, проживающих в них. Там, где доля русскоязычных граждан составляла менее 5 %, партия балансировала на грани преодоления 5 % барьера, а там, где их доля была от 40 % и выше, её поддержка была значительно больше. Коэффициент корреляции (г) между долей граждан-нелатышей в регионе и голосами, отданными за данную партию, составляет: 0,976, а коэффициент детерминации (R²) равен 0,953 (см. рис. № 8).

Рис. № 8. Зависимость голосования за «Центр согласия» от доли русскоязычных граждан в регионе.

На представленном графике красными точками обозначены все 119 самоуправлений Латвии. При его анализе можно заметить, что в основном все самоуправления концентрируются вдоль линии тренда, что показывает зависимость голосования за «Центр согласия» от доли русскоязычных граждан в том или ином крае. Однако в центральной части графика есть несколько точек, которые довольно явно отступают от этой линии. Это латгальские самоуправления, где процент проголосовавших за «Центр согласия» существенно выше доли русскоязычных граждан, проживающих в них. Что дает основание сделать вывод о проживании латышей, голосующих за эту партию, в краях со значительным удельным весом русскоязычных.

У других партий, прошедших в 11?й Сейм, коэффициент корреляции (г) между долей русскоязычных граждан в регионе и полученными на выборах голосами является отрицательным. Что позволяет сделать вывод об их преимущественной поддержке именно среди латышскоговорящего электората. Также этот вывод был подтвержден центром SKDS, когда проведенные им послевыборные опросы наглядно показали, что русскоязычные избиратели в основном голосовали за «Центр согласия». Тогда как латышскоговорящие избиратели на последних выборах поддерживали другие партии: «Единство», Партию реформ Затлерса, Союз зелёных и крестьян и «Всё Латвии» – «Отечеству и свободе»/ДННЛ, что также заметно на электоральной карте.

При анализе электорального поведения латышскоговорящего электората также можно выявить определенные закономерности. Поддержкой этой группы пользуются несколько партий, и здесь определяющим фактором является разделение между городскими и сельскими латышскоговорящими жителями. Среди городских партий выделяется «Единство» и объединение «Всё Латвии» – «Отечеству и свободе»/ДННЛ, а среди сельских – Партия реформ Затлерса и Союз зелёных и крестьян.

Обобщая вышеизложенное, можно утверждать, что в электоральном поведении жителей Латвии также доминирует этнолингвистическое размежевание, когда жители, использующие в семье русский язык, голосуют преимущественно за одни партии, а разговаривающие в основном на латышском языке – за другие, что обусловлено разными взглядами двух анализируемых групп на многие вещи.

Одним из таких различий является и историческая память, которая существенно различается у представителей двух общин. Поэтому партии, претендующие на голоса избирателей, пытаются это учитывать в своих предвыборных речах и программах; обращаясь либо к латышскоговорящим избирателям, либо к русскоязычным, тем самым продолжая актуализировать данный этнолингвистический раскол в стране. На последних парламентских выборах актуализировать исторические расколы пытались партии «Единство» и «Всё Латвии» – «Отечеству и свободе»/ДННЛ, пользующиеся поддержкой в латышскоговорящей среде. В то время как «Центр согласия» предлагал ввести трехлетний мораторий на обсуждение национальных и исторических вопросов и сконцентрироваться на решении экономических проблем, пытаясь тем самым привлечь не только русскоязычного, но и латышскоговорящего избирателя. Однако в латышскоговорящей среде эта партия ассоциируется с «рукой Москвы» и защитницей интересов русскоязычного населения, поэтому поддержку в основном она смогла получить только среди своих потенциальных сторонников.

Создание партии, объединяющей в себе интересы как латышскоговорящих, так и русскоязычных избирателей, в основном обречены на провал, потому что поддержка партий в основном зависит от их позиции по национальным вопросам. Историческая память и сформированные под ее влиянием разные ценности и мнения, руководствуясь которыми избиратели принимают решение, за какую партию голосовать на выборах, являются одним из главных факторов, влияющих на их электоральное поведение. А так как эти ценности формируются в семье и передаются детям, то можно утверждать, что со сменой поколений разделение между латышскоговорящими и русскоязычными избирателями не прекратится, а наоборот, при его дальнейшей актуализации среди определенных партий может еще больше набрать силу.