Не снисходить

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Не снисходить

Один блогер, далее ОБ, написал в своем «Живом журнале», далее ЖЖ, нецензурную реплику об одном крупном чиновнике, далее КЧ. Этот чиновник иногда запускает свое имя в поисковую систему, далее ПС, и читает, что о нем пишут в ЖЖ. Ознакомившись с нецензурной репликой, далее НР, он снял телефонную трубку, далее ТТ, и позвонил непосредственному начальству ОБ, требуя, чтобы его сняли с работы. Дело в том, что ОБ работал в одном из СМИ. И хотя он в этом СМИ никогда не писал НР о КЧ, да и вообще специализируется на совершенно других темах, КЧ категорически захотел, чтобы человек с такими антигосударственными взглядами не имел доступа ни к какой трибуне. Пусть в ЖЖ злобствует и там же получает зарплату, далее ЗП.

Меня смущает даже не то, что формально независимое СМИ берет под козырек по первому звонку из горних сфер, причем КЧ отнюдь не курирует прессу напрямую и вообще не имеет к ней никакого отношения. У него другие обязанности. Власть может звонить хоть в газету, хоть на консервный завод — всякое ее распоряжение священно. Меня смущает другое: почему КЧ не просто читает ЖЖ, запуская себя в ПС, но и принимает по этому поводу экстренные меры? Почему он, строго говоря, снисходит?

Ладно, если этим занимаюсь я, такой же журналист, как многие блогеры. Могу даже понять, если это делает Алла Пугачева (написал бы «АП», но эта аббревиатура давно уже обозначает администрацию президента, а я на такие темы не шучу). Но и для меня не представима ситуация, при которой бы я позвонил коллеге и сказал: слышь, там у тебя работает такой ОБ, он в своем ЖЖ написал про меня НР, это ХЗ что такое, так ты сними его, слышь, и чтобы я больше на твоих страницах его не видел. Поговорить с самим ОБ, пригрозить личной встречей — ладно, нормально, все свои, хотя тоже, если честно, чрезмерная реакция. Но звонить, снимать… это какой мерой снисходительности надо обладать, в конце концов?! Ты один из начальников страны, от тебя зависят, без преувеличения, миллионы людей. Твоего слова ждут «тридцать пять тысяч одних курьеров». Один журналист про тебя что-то написал на заборе. А ты, оказывается, уже не можешь представить, что кто-то имеет право тебя не любить. И с помощью ТТ раскатываешь обидчика по асфальту. Надо, в конце концов, иметь хоть какое-то представление о весовых категориях! Или ты уже искренне полагаешь себя государственной символикой и думаешь, что оскорбление в твой адрес, хотя бы и на заборе, приравнивается к ниспровержению вечных ценностей? Если б он в газете про тебя что-нибудь вякнул — еще имело бы смысл публично возразить (а ни в коем случае не шуровать за кулисами). Но если он пишет об этом в ЖЖ, который даже в кругах блогеров расшифровывают как ж…ную жужжалку, — какого черта ты вообще реагируешь? Марина Цветаева на вопрос о своем девизе ответила как-то: «Ne daigne». Что по-французски означает «Не снисхожу».

Вот я и хочу спросить отечественную власть — разумеется, не только в связи с данным трагикомическим инцидентом (хотя лишать человека ЗП, на мой взгляд, не следует ни в каком случае, если только он не доказал свою профессиональную несостоятельность). Почему вы все так снисходительны, дорогие друзья? Почему вы считаете своим долгом реагировать на каждый писк несогласия, на малейший признак недостаточной восторженности, на жалчайший протест, доносящийся из угла, обитатели которого давно ни на что не влияют? Почему вам надо все разровнять до полной одинаковости, отреагировав даже на совершенно мусорный сегмент Интернета, куда вы сами загнали русскую общественную жизнь? Неужели вы настолько не уважаете себя?

Хотя, впрочем, последний вопрос — уже чисто риторический. На самый верх все-таки попадают относительно адекватные люди. И если они не уважают себя настолько, что мстят за НР в ЖЖ, — это свидетельствует, по крайней мере, о верной самооценке.

21 января 2008 года 

№ 2(495), 21 января 2008 года