Въ чемъ заключается верхъ безобразія

Въ чемъ заключается верхъ безобразія

Читалъ я іюньскую книжку «Современника». Я люблю читать «Современникъ», какъ вообще люблю все ясное, опред?ленное, все то, что отчетливо понимаю и къ чему могу поставить себя въ несомнительное и твердое отношеніе. Пріятно мн? наблюдать въ «Современник?» постоянно веселый и бодрый тонъ, тонъ людей, очевидно, довольныхъ собою, ни мало не колеблющихся въ сознаніи своего ума и превосходства. Совершенно ясно мн?, какъ отсюда проистекаетъ та постоянная насм?шливость, которая господствуетъ въ этомъ журнал? и которая живо напоминаетъ мн? р?чи петербургскихъ чиновниковъ и вообще большинства петербургскихъ людей. Нужно отдать полную справедливость — «Современникъ* есть журналъ петербургскій въ полномъ смысл? этого слова. Петербургъ же, какъ изв?стно, есть городъ просв?щенный и образованный до высочайшей степени. Чтобы уб?диться въ этомъ стоитъ только послушать бес?ду его жителей, даже самыхъ маленькихъ, какихъ нибудь титулярныхъ сов?тниковъ или губернскихъ секретарей. Просв?щеніе необыкновенное. Все-то они пересм?ютъ, все подд?нутъ на зубокъ, везд? найдутъ пятно; чего лучше — многіе глумятся даже надъ строгимъ соблюденіемъ постовъ. Такъ что слушаешь-слушаешь и думаешь себ?: чортъ возьми, какіе, однакожъ, образованные люди! Какое отсутствіе предразсудковъ!

Вотъ точно также, и читая „Современникъ“, постоянно чувствуешь, что пишутъ зд?сь люди просв?щенные, чуждые предразсудковъ и потому отлично себя чувствующіе. Но, кром? этого бодраго и веселаго тона, свид?тельствующаго о пріятномъ душевномъ настроеніи, я люблю „Современникъ“ также за его направленіе. Направленіе это все состоитъ изъ тончайшей гуманности, изъ непрерывныхъ мысленныхъ заботъ о меньшемъ брат?. Правда, образъ, въ которомъ представляютъ себ? этого меньшаго брата писатели „Современника“, не им?етъ въ себ? ничего привлекательнаго. Голова меньшаго брата наполнена сплошь густою тьмою, въ которой не проглядываетъ ни однаго св?тлаго луча. Сообразительности у меньшаго брата н?тъ ни капли, особенно если взять въ сравненіе ту высокую сообразительность, какою отличаются писатели „Современника“. Сердце меньшаго брата живетъ и движется одними фальшивыми потребностями, напускными и извращенными чувствами. И что же? Не смотря на все это, „Современникъ“ не отрицаетъ у меньшаго брата ни единаго права, никакихъ возможностей и преимуществъ. А именно — главн?йшимъ и существенн?йшимъ образомъ, по его мн?нію, меньшій братъ им?етъ право на то, чтобы люди просв?щенные и образованные очистили его голову отъ хлама предразсудковъ, ее наполняющихъ, и чтобы они изгнали изъ его сердца вс? фальшивыя и напускныя чувства, которыми одними оно одушевляется. За этимъ главнымъ правомъ сл?дуютъ и вс? другія права, какія только возможны. Такъ, наприм?ръ, одинъ изъ писателей „Современника“ объявилъ однажды весьма твердо и р?шительно, что каждый нищій им?етъ право ?сть такія же кушанья, какія ?стъ какой нибудь богатый лакомка, и од?ваться въ такое же платье, какое носитъ какой нибудь изысканный щеголь. Ботъ какъ далеко простирается гуманность въ направленіи „Современника“!

И такъ, я люблю читать „Современникъ*; отъ него такъ и в?етъ — во-первыхъ, образованностію, а во-вторыхъ, гуманностію. Образованность и гуманность, просв?щеніе и челов?колюбіе — что можетъ быть лучше? Съ такими чувствами я началъ читать въ іюньской книжк? „Зам?тки изъ общественной жизни“, новый отд?лъ, очевидно, составляемый писателемъ, который прежде его не составлялъ и, можетъ быть, даже въ первый разъ выступаетъ на литературное поприще. Я говорю новый отд?лъ, ибо не должно см?шивать этихъ зам?токъ изъ общественной жизни съ т?мъ, что называлось просто: наша общественная жизнь; зам?тки им?ютъ и бол?е скромное заглавіе, да и печатаются не т?мъ гордымъ крупнымъ шрифтомъ, какимъ красовалась наша общественная жизнь.

И такъ, читаю я зам?тки — въ самомъ пріятномъ настроеніи духа. Авторъ разсуждаетъ о пароходахъ и сильно возстаетъ противъ н?которыхъ капитановъ, которые обходятся деспотически, начальнически съ своими пассажирами. Гуманность, подумалъ я, неизм?нная, неистощимая гуманность!

И вдругъ мн? попадается страница, которая нарушаетъ мое благодушное настроеніе, которая отзывается не гуманностію и образованностію, столь мн? любезными, а ч?мъ-то совершенно противоположнымъ. Выписываю ее вполн?:

„Въ Николаев?, на Дн?пр?, входитъ въ каюту втораго класса пассажиръ въ шляп? (пассажиръ въ шляп?!) Къ нему подходитъ лакей изъ прислуги парохода и проситъ снять шляпу, говоря, что это правилами парохода не дозволяется. Пассажиръ отв?чаетъ, что читалъ правила и въ правилахъ этого не вид?лъ, и продолжаетъ сид?ть въ шляп?. Лакей идетъ жаловаться капитану. Приб?гаетъ капитанъ и прямо въ пассажиру: «Вы почему не снимаете шляпы?» — «Не хочу». — «Но правилами парохода требуется, чтобы пассажиры сид?ли въ каютахъ безъ шляпъ». — «Я читалъ правила и такого не нашелъ». — «Но этого правила не было нужно и писать; оно требуется самимъ приличіемъ». — «Г. капитанъ, я не мальчикъ, и что прилично, что неприлично — знаю самъ. И вамъ моимъ менторомъ быть въ этомъ случа? не приходится. Если же вы хотите, чтобы пассажиры ваши сид?ли безъ шляпъ, то напечатайте объ этомъ въ правилахъ. Почему вы знаете, можетъ быть, если бы такое правило существовало, я вовсе не нашелъ бы для себя удобнымъ ?хать на вашемъ пароход?? Во имя приличія вы, пожалуй, будете требовать, чтобъ я не сид?лъ въ кают? въ сапогахъ». — «Но, если вы будете почитать себя въ прав? д?лать все, что не написано въ правилахъ, то вы начнете, пожалуй, д?лать Богъ знаетъ что, о чемъ можетъ быть и въ правилахъ написать-неловко». — «А въ такомъ случа? вамъ принесетъ на меня жалобу общество, съ которымъ я ?ду, и по по его иниціатив? вы получите право быть моимъ судьею. Тогда и за то, что я сижу въ шляп?, вы можете осудить меня, если кто принесетъ вамъ на меня жалобу. Но являться ко мн? ни съ того ни съ сего съ наставленіями о томъ, что прилично и что неприлично, давать волю даже лакеямъ д?лать мн? указанія, какъ я долженъ вести себя, — это, г. капитанъ, какъ хотите, верхъ безобразія. И хоть мн? никакой н?тъ пріятности сид?ть въ шляп? въ кают?, но, на досаду вамъ, я буду ?хать не иначе, какъ въ шляп? до самой Одессы. Высаживайте меня за непослушаніе — и будемъ судиться». Капитанъ увид?лъ, что съ?лъ грибъ и удалился сконфуженный.

Браво! Молодецъ пассажиръ въ шляп?! Натянулъ носъ капитану!

Кто правъ, однако же, въ этой удивительной исторіи? Поб?жденный капитанъ, или поб?доносный пассажиръ? Очевидно, нашъ пассажиръ вошелъ со шляпою на голов? туда, гд? вс? другіе сид?ли безъ шляпъ; очевидно, все это общество, и слуги парохода, и самъ капитанъ были твердо ув?рены, что само приличіе требуетъ сид?ть въ кают? безъ шляпы. Спрашивается, былъ ли совершенно правъ челов?къ, вздумавшій не соблюдать приличій, признаваемыхъ на пароход??

Но положимъ, онъ правъ; въ правилахъ не написано, публика не жалуется, значитъ онъ им?лъ полное право сид?ть въ шляп?. За тоже онъ и остался поб?дителемъ въ возникшемъ недоразум?ніи: онъ заставилъ капитана съ?сть грибъ, и остался сид?ть въ шляп? тамъ, гд? другіе сид?ли безъ шляпъ. Если такъ, то на что же онъ жалуется? На то, изволите вид?ть, что его обезпокоилъ капитанъ безъ иниціативы общества. Пуще же всего на то, что къ нему обратился лакей. А в?дь что сд?лалъ этотъ лакей? Онъ, сказано, просилъ снятъ, говоря, что это правилами парохода не дозволяется. И только! Но лакей, лакей! Этого нашъ баринъ вынести не можетъ; въ этомъ онъ видитъ верхъ безобразія. Какъ, восклицаетъ онъ, давать волю даже лакеямъ д?лать мн? (очевидно, великому барину) указанія!..

Ой, какія нехорошія выраженія! Я ув?ренъ, что на пароходахъ и лакеевъ-то не существуетъ; просто, слуги, и словцо это вставлено ради пущаго барства. Давать волю тоже старинное выраженіе, зам?чательное своею кр?постію. Не нужно давать имъ воли ни въ чемъ; стоитъ дать имъ волю, такъ что изъ этого будетъ! Кому не знакомы такія выраженія, такой тонъ?

Этотъ маленькій случай, какъ будто нарочно, переноситъ мою мысль въ Испанію. Оказывается, что и въ Испаніи бываютъ подобные же маленькіе случаи, разум?ется, съ нашими русскими путешественниками. Такъ что, если взять въ расчетъ разстояніе и разнообразіе м?стъ и обстоятельствъ, то можетъ быть изъ этихъ маленькихъ случаевъ составится и н?который большой случай.

Д?ло вотъ въ чемъ. По Испаніи путешествуетъ н?кто Вадимъ, нашъ соотечественникъ; свои путевыя впечатл?нія онъ печатаетъ въ газет? «Голосъ». Въ 227 No этой газеты я и прочиталъ разсказъ о маленькомъ происшествіи, которое меня заинтересовало. Путешественникъ говоритъ о томъ, что д?ти въ Испаніи безпрестанно поютъ и даже импровизируютъ, и разсказываетъ свою встр?чу на улиц? съ мальчишкою л?тъ 12-ти.

«Представьте себ? смуглую рожицу, съ глазами какъ уголь, съ лохматой головой подъ ухарски-над?тымъ маленькимъ sombrero. Увид?въ меня, онъ пересталъ п?ть и прыгать и сд?лавъ плутовскую печальную рожу, запищалъ:

„— Senorico, un chavico. Tengo bambre! Mi padre esta enfermo. Senorico… (Господинчикъ, грошикъ! Я голоденъ. Отецъ боленъ…).

„Я не разн?жился, потому что это изв?стная фраза мальчишекъ, которую слышишь разъ двадцать въ день. Ндва я прошелъ, об?щая ему вм?сто chavico — uno paliza, то есть ударъ трости, онъ вдругъ захохоталъ и зап?лъ мн? въ сл?дъ:

«No temo la paliza

Que lo dice usted de risф

Y con sonrisa

Y alejandose de prisa».

(«Не боюсь палки

Ибо говорите ради см?ха,

И съ улыбкой,

И посп?шно отходя*).

„Это,“ ясно, была импровизація. Я остановился.

„Кто васъ выучилъ этой п?сн?? Сами вы ее сочинили, сейчасъ же?

„Но импровизаторъ, видя, что я возвращаюсь, запрыгалъ снова и переб?жалъ на другую сторону, оглядываясь, чтобы не получитъ об?щанную paliza.

«Напрасно я ув?рялъ его въ своихъ мирныхъ нам?реніяхъ» и пр.

Словомъ, путешественникъ съ большимъ трудомъ добился признанія, что п?сенка была импровизирована. Ничего н?тъ мудренаго, что мальчикъ испугался. Гд? же б?дному испанскому мальчику понять то удивительное сочетаніе гуманности и грубости, просв?щенія и потемокъ, которое н?тъ-н?тъ да и выкажется у насъ въ полномъ своемъ блеск?. Челов?къ грозитъ ему палкой; но вдругъ разн?живается при одной мысли объ импровизаціи, начинаетъ заговаривать, говоритъ ему вы (это вы — прелестно! особенно посл? палки!) и пр. Какъ тутъ не испугаться! Мальчикъ думалъ, что это западня, что его хотятъ прибить; а выходитъ не западня, а тончайшее просв?щеніе, любовь къ импровизаціямъ и въ изученію народной жизни. Но главное, вы и палка. Об? эти противоположности совершенно гармонируютъ одна съ другой у нашихъ путешествующихъ Вадимовъ и въ петербургскомъ «Голос?».