Германствующіе во Франціи

Германствующіе во Франціи

Умственная жизнь французовъ давно уже очень слабо занимаетъ насъ. Мы привыкли считать ее безплодною и ищемъ руководящихъ началъ въ Германіи, или даже въ Англіи, но никакъ не во Франціи.

Можетъ быть одинъ Прудонъ составляетъ исключеніе и усп?ваетъ не терять нашего вниманія.

Но въ настоящее время во Франціи обнаружилось очень интересное движеніе умовъ; именно появились люди, которые усвоили себ? германскую науку и германскую философію, и д?йствуютъ съ большимъ усп?хомъ «Къ числу ихъ принадлежатъ Ренанъ, имя котораго и у насъ изв?стно; были даже переведены н?которыя его статьи. У Ревилля, друга Ренана и автора, лучшей критики на его книгу Жизнь, мы находимъ н?которыя любопытныя указанія. По его словамъ, поклонниковъ Германіи или германствующихъ (germanisants) упрекаютъ въ томъ, что они теряются въ туманахъ или видятъ сны на, что они насилуютъ здравый французскій смыслъ, который никогда не поддастся идеализму, заимствованному у туманной Германіи.

Неправда ли, какая знакомая исторія? И у насъ были т?же упреки и даже совершенно въ т?хъ же выраженіяхъ.

Исторію умственной жизни Франціи въ посл?днія времена Ревилль вкратц? разсказываетъ такъ:

„Восьмнадцатое стол?тіе оставило намъ въ числ? элементовъ нашей національной жизни элементъ деистическій, который былъ очень не богатъ будущимъ, былъ неспособенъ устоять противъ возрастающаго пов?трія н?мецкой метафизики, сл?довательно, былъ далеко ниже положенія, занимаемаго имъ н?когда, когда въ глазахъ вс?хъ онъ былъ тоже, что сама философія; но все-таки им?лъ значеніе. Благоразумное молчаніе, которое офиціальная философія посл?днихъ сорока л?тъ хранила относительно религіозныхъ вопросовъ, не позволяетъ точно р?шить — до какой степени можно причислять ея представителей въ деистамъ. Въ посл?днее время, съ этой стороны происходитъ сближеніе съ германской мыслью, съ имманентностію божества. Впрочемъ, до сихъ поръ еще невидно р?шимости принять участіе въ религіозныхъ спорахъ настоящаго времени. Можно сказать только одно, что вообще относительно вопросовъ откровенія, догмата, церкви, наши философы выходятъ съ точки зр?нія въ одно и тоже время и католической, и деистической“.

Главою офиціальной философіи, о которой зд?сь говоритъ Ревилль, какъ изв?стно, былъ и есть до сихъ поръ Викторъ Кузенъ. Хотя онъ постоянно заявлялъ притязаніе на полное знакомство съ германской мыслью, но въ сущности вовсе не понималъ н?мецкой философіи. Въ 1815 году, когда ему было двадцать два года, онъ получилъ ка?едру философіи въ Париж? и черезъ два года отправился въ Германію, гд? провелъ безъ малаго четыре м?сяца. Къ чему привело Кузена это путешествіе, можно вид?ть изъ его тогдашняго дневника, напечатаннаго имъ въ 1857 году (Rev.de Deux М. octobre).

15 ноября 1817 года онъ писалъ:

„Конечно, н?тъ сомн?нія, что Германія есть великая школа философіи; нужно изучать ее и быть хорошо съ нею знакомымъ, но не нужно на ней останавливаться. Новая французская философія, если мн? суждено служить ей вождемъ посл? Ройе-Коллара, столько же не будетъ искать своихъ вдохновеній въ Германіи, какъ и въ Англіи: она почерпнетъ ихъ изъ источника бол?е высокаго и бол?е в?рнаго, изъ сознанія и фактовъ, о которыхъ свид?тельствуетъ сознаніе, а точно также и изъ великаго національнаго преданія XVII в?ка. Она сильна уже сама по себ? здравымъ французскимъ смысломъ; я вооружу ее еще опытомъ ц?лой исторіи философіи, и, при помощи Божіей, мы съум?емъ такимъ образомъ изб?жать скептицизма Канта, перейти черезъ чувство Якоби и безъ гипотезы достигнуть н?сколько лучшаго догматизма, ч?мъ догматизмъ философіи природы“.

Эти похвальбы и надежды, которыя самъ Кузенъ, конечно, почитаетъ сбывшимися, въ сущности не привели ни къ чему. Кузенъ изб?жалъ кантовскаго скептицизма, но вм?ст? съ т?мъ можно сказать, что онъ вообще изб?жалъ н?мецкой философіи.

Только недавно, какъ мы сказали, пріемы чистой науки и настоящей критики проникаютъ во Францію.

Явленіе этихъ германствующихъ для насъ любопытно по сходству съ н?которыми явленіями у насъ, но кром?, того, оно должно им?ть на насъ прямое вліяніе. По французски мы читаемъ больше, ч?мъ по н?мецки, при томъ французы и на поприщ? науки отличаются большимъ изяществомъ изложенія, сл?довательно, будутъ читаться лучше н?мцевъ. У Ренана, наприм?ръ, это изящество часто переходитъ даже въ изысканность и н?сколько вычурную простоту.