Безпрерывныя открытія

Мы, т. е. наша литература, наша умственная жизнь, еще очень молоды и неопытны. Доказательствомъ этому служитъ тотъ несомн?нный фактъ, что для насъ, очевидно,

….новы

Вс? впечатл?нья бытія.

Все насъ удивляетъ и поражаетъ; для васъ все кажется новымъ въ этомъ дряхломъ мір?; везд? мы находимъ неожиданныя чудеса; везд? д?лаемъ необыкновенныя открытія.

Открытія эти обыкновенно д?лаются нами на Запад?. Н?которыя книжки, которыя тамъ пишутся, до того приходятся намъ по вкусу, что мы производимъ ихъ творцовъ въ великихъ людей, а мн?нія и взгляды, ими пропов?дуемые, считаемъ міровыми открытіями и непреложными истинами. Идолопоклонство происходитъ въ огромныхъ разм?рахъ; тогда никто и ничто не можетъ насъ уб?дить, что ваши новооткрытые геніи не геніи, а весьма простые люди, а ихъ мн?нія не нов?йшія открытія, а давнишніе и общеизв?стные взгляды.

Одинъ изъ самыхъ многопоклоняемыхъ и славимыхъ идоловъ такого рода въ настоящую минуту у насъ есть Бокль. Я не буду зд?сь судить о немъ, а хочу только указать на одно довольно забавное и довольно характеристичное преувеличеніе силы этого авторитета. Въ 4-й книжк? «Русскаго Слова» есть статья г. Шелгунова, подъ названіемъ Ученая односторонность. Въ ней разбирается XIII томъ исторіи Россіи Соловьева. Между прочимъ, критикъ выписываетъ и разбираетъ начальныя строки этого тома. Вотъ они для ясности д?ла:

«При первомъ взгляд? на карту Европы», — такъ начинаетъ г. Соловьевъ, — «насъ поражаетъ различіе между двумя неравными ея половинами, западною и восточною. На запад? земля разв?твлена, острова и полуострова, на запад? горы, на запад? много отд?льныхъ народовъ и государствъ; на восток?, сплошная громадная равнина и одно громадное государство. Первая мысль при этомъ, что дв?, столько разнящіяся между собою, половины Европы должны были им?ть очень различную исторію. Мы знаемъ, какъ выгодны для быстроты развитія общественной жизни сос?дство моря, длинная береговая линія, ум?ренная величина р?зко ограниченной государственной области, удобство естественныхъ внутреннихъ сообщеній, разнообразіе формъ, отсутствіе громадныхъ подавляющихъ разм?ровъ во всемъ, благораствореніе воздуха, безъ африканскаго зноя и азіатскаго мороза: эти выгоды отличаютъ Европу предъ другими частями св?та; на эти выгоды указываютъ, какъ на причину блестящаго развитія европейскихъ народовъ, ихъ господства надъ народами другихъ частей св?та. Но, указывая на эти выгоды, должно разум?ть только западную Европу, ибо восточная ихъ не им?етъ; природа для западной Европы, для ея народовъ была мать; для восточной, для народовъ, которымъ суждено было зд?сь д?йствовать — мачиха».

Выписавши эти строки, критикъ д?лаетъ столь наивное зам?чаніе, что его сюитъ сохранить. Критика вдругъ занялъ вопросъ, свои ли мысли выражаетъ г. Соловьевъ или чужія? И онъ р?шаетъ такъ:

«Все это г. Соловьевъ говоритъ какъ бы не отъ себя; онъ употребляетъ выраженія: „мы знаемъ“, „на эти выгоды указываютъ“. Очевидно (какова проницательность!), что онъ повторяетъ чужія мысли, я по н?которымъ фразамъ мы подозр?ваемъ тутъ даже вліяніе Бокля. Но д?ло не во вліяніи (явное великодушіе и снисхожденіе!), а въ томъ, что чужія мысли въ настоящемъ случа? нейдутъ р?шительно къ д?лу».

Нужно знать очень мало, чтобы относительно такихъ общихъ м?стъ, какія содержитъ въ себ? отрывокъ изъ Соловьева, предложить себ? вопросъ — чужія он? или принадлежатъ лично Соловьеву? Но всего интересн?е, конечно, то, что критикъ въ этихъ общихъ м?стахъ подозр?ваетъ вліяніе Бокля. Какъ видно изъ другихъ м?стъ статьи, критикъ принадлежитъ къ числу ревностныхъ поклонниковъ Бокля. Спрашивается, что же онъ видитъ въ своемъ кумир?? Творцомъ какихъ мыслей онъ его признаетъ?

Отв?тъ ясенъ: критикъ, очевидно, приписываетъ Боклю то открытіе, что природа им?етъ вліяніе на исторію.

Великая истина! Къ несчастію она не принадлежитъ Боклю. Если бы вашъ критикъ былъ бол?е знакомъ съ разными мыслями, если бы онъ, наприм?ръ, не брался прямо за XIII томъ исторіи Соловьева, а заглянулъ бы хоть разъ и въ первый томъ, то онъ встр?тилъ бы тамъ такую страницу:

«ГЛАВА I.

„Природа русское государственной области и ея вліяніе на исторію.

„За долго до начала нашего л?тосчисленія, знаменитый грекъ, котораго зовутъ отцомъ исторіи, пос?тилъ с?верные берега Чернаго моря: в?рнымъ взглядомъ взглянулъ онъ на страну, на племена въ ней жившія, и записалъ въ своей безсмертной книг?, что племена эти ведутъ образъ жизни, какой указала имъ природа страны. Прошло много в?ковъ, н?сколько разъ племена см?нялись одни другими, образовалось могущественное государство;- но явленіе, зам?ченное Геродотомъ, остается попрежнему въ сил?: ходъ событій постоянно подчиняется природнымъ условіямъ“.

И такъ, д?ло несомн?нное: вліяніе природы на исторію зналъ не только г. Соловьевъ прежде появленія книги Бокля, но зналъ даже Городотъ прежде г. Соловьева. А что же такое открылъ Бокль? Въ чемъ его заслуга? Внимательно сл?дя за вс?ми восхваленіями Бокля, я, признаюсь, до сихъ поръ еще не уразум?лъ, въ чемъ состоитъ его новизна. Судя по р?чамъ его поклонниковъ, можно подумать, что онъ будто бы первый открылъ, что всякое явленіе им?етъ свою причину; но это также нев?роятно; я предполагаю и подозр?ваю, что это было изв?стно и н?сколько ран?е Бокля, что писатели, ему предшествовавшіе, уже пользовались этою прекрасною истиною.