ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Медный век

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Медный век

(вступление, добавленное к книге в 2010 г)

Прежде всего, я хочу ещё раз напомнить, что эта книга — не литературоведческая.

В ней — мои личные отношения с поэзией, причём даже и не вполне сегодняшние. Книга написана в 1986 году, по следам огромного цикла моих радиопередач по «Свободе», цикла, который назывался «Поэт говорит о поэзии». С 1974 по 1985 я раз или два в неделю говорил по радио о поэтах и поэзии. Я не претендовал на объективность и систематичность. Сам жанр в моём понимании давал мне право на субъективность.

Несмотря на переделки текстов, все-таки статьи в этой книге, как я уже не раз подчёркивал, остаются в основе своей статьями 70-80-х годов ХХ века. Какие-то из статей, которые мне сейчас кажутся совершенно неинтересными или несправедливыми, я не включаю в сегодняшнюю редакцию, но мне не хочется делать вид, что книга написана сейчас. Поэтому нет тут кого-то, о ком я сегодня сказал бы, поэтому, когда я говорю о моих ровесниках, которые были в литературе уже более 25 лет назад и продолжают в ней жить, я всё-таки опираюсь на стихи, написанные тогда. Ведь иначе книгу пришлось бы переписать очень сильно, а мне этого делать не хочется. Пусть уж она будет такой, какая когда-то написалась, ну, с некоторыми сегодняшними изменениями.

***

Пушкинский век — привычно золотой, а начало XX-го — серебряный. Захотелось придумать название и для того расцвета поэзии, может быть, и не самой лучшей, который пришёл с оттепелью. Медный? Ироническое. Но вполне в духе древнейшего мифа…

Как чёртики из табакерки, после XX-го съезда выскочили тогдашние молодые поэты.

Именно тогда, начиная с 1956 года, в Москве и Ленинграде стали издаваться ежегодники «День поэзии». Поэтические вечера проводились повсюду — в скромных районных библиотеках и в колоссальных залах московских Лужников или питерском Концертном. Появилось и немало «поэтических кафе», которые, конечно, сразу же попали под контроль районных «комсомольских организаций», за которыми неизменно стоял КГБ. Но, так или иначе, интерес к поэзии во много раз возрос.

А к тому же ещё возникли «барды».

«Полвека все гитары были ржавы.

Традиция пошла от Окуджавы»

Более или менее шумное, но — главное — одновременное появление почти двух десятков новых имён в литературе, которую эти поэты буквально штурмовали в середине пятидесятых годов, и привело к тому, что их всех скопом стали называть шестидесятниками. Однако эта кличка большого смысла не имеет. Что общего между Александром Кушнером, например, и Владимиром Высоцким? И что общего между этими двумя замечательными поэтами и… ну хоть Евтушенко?

И всё-таки есть поэты, которые очень сильно объединены своим временем и очень упорно в нём сидят. Я бы только их и называл шестидесятниками, о них я напишу ближе к концу этой третьей части книги.

Итак — третья часть:

1. Питерский домовой. (Роальд Мандельштам)

2. Противовес небытию (Александр Кушнер)

3. За гранью трагедий (Наталья Горбаневская)

4. Взлёт на одном крыле (Юнна Мориц)

5. В поисках зелёных цветов (Николай Рубцов)

6. Человек в натуральную величину (Глеб Горбовский)

7. Возможность реализма (Олег Чухонцев)

8. Ученица Фата-Морганы (Новелла Матвеева)

9. «Спасите наши души» (Владимир Высоцкий)

10. Шестидесятники

11. Бунт с дозволения цензуры (Евгений Евтушенко)

11. Безумный, безумный мир (Андрей Вознесенский)

12. Тайна вещей, выходящих из себя (Белла Ахмадуллина)

11. Всадник весенней земли (Виктор Соснора)