«Тихие девочки»

«Тихие девочки»

Там, где никогда не бывают родители

В заводском клубе часто устраивались танцы. Идёт ли лекция о космических ракетах, о моральном облике молодого человека, о борьбе с хулиганством — всё равно, перед началом и после того, как лекция закончится, девушки танцуют.

Две подруги — тихие, скромные девочки, лишь недавно расставшиеся со школьной партой, — никогда не отказывали себе в удовольствии потанцевать и были в клубе постоянными посетительницами.

Здесь они встречали прекрасного танцора весьма смазливой внешности, но танцевать с ним избегали: он всегда нашёптывал им на ухо что-то очень гнусное, отчего девушки краснели и бледнели.

Однако на этот раз обе подруги не могли побороть искушения пройтись в танце с великолепным танцором и по очереди приняли его приглашение.

Пошляк остался верен себе: пользуясь безнаказанностью, он прошептал девушкам оскорбительные слова. Одна из подруг сделала вид, что не слышит их, другая выбежала из зала и расплакалась.

Равнодушно усмехнувшись, танцор стал искать новую партнёршу. Вот она, новенькая! Кажется, он её раньше не видел… Девушка ответила согласием, прошлись в танго один круг, другой, и вдруг на весь зал послышалась звонкая пощечина. Как же иначе ответить наглецу? Слишком привык он к тихим, безобидным девочкам, которые либо делают вид, что пошлость и хамство их не касаются, либо, глотая слёзы, сносят любое оскорбление.

Хулиган не полез к обидчице с кулаками — а ведь и такое могло быть, — он лишь жалко улыбался и потирал покрасневшую щеку.

А друзья пострадавшего петушились. «Милицию надо позвать, — кричали они, — протокол составить, осудить гражданку за хулиганство. Ведь он её пальцем не тронул, а она сразу лупит по физиономии».

Я не знаю, можно ли подвести под статью Уголовного кодекса поступок этой неизвестной, но глубоко симпатичной мне девушки, однако думаю, что она права.

В безнаказанности хулиганов в какой-то степени виноваты и «тихие девочки».

Спросите любого работника милиции: где чаще всего происходят случаи хулиганства. — На танцплощадках, в танцзалах и клубах, когда там бывают танцевальные вечера.

Кем в основном заполняются эти места отдыха? — «Тихими девочками». Это чаще всего школьницы, студентки, молодые работницы и служащие. Вот перед ними и старается показать свою удаль подвыпивший хулиган. Он может пригласить на танец пятнадцатилетнюю школьницу, и она не в силах ему отказать. Пусть он дышит в лицо ей винным перегаром, но танцевать с ним она будет всё равно. Мальчиков здесь так мало!..

А кроме того, эта «тихая девочка» боится: попробуй откажи! Такие парни жестоко мстят за малейшее ущемление своего «мужского достоинства».

Тогда в чём же дело? Почему у этой школьницы не проснётся своё, девичье достоинство? Зачем она постоянно ходит на разные танцплощадки, где всегда рискует быть оскорблённой и униженной?

Она привыкла. Она не может лишиться удовольствия. Ведь чуть ли не с самых первых классов в школе она обнимала подругу и всю перемену шаркала ногами, изображая нечто похожее на фокстрот. Музыки нет — неважно. Смею утверждать, что для некоторой категории молодых девушек танцы стали чем-то вроде алкоголя. Они забывают и книгу, и театр, и спорт…

Несомненно, что в связи с перестройкой школы и её политехнизацией легче будет вызвать иные, более благородные интересы у школьниц, заражённых танцевальной горячкой, но и сейчас это не может нас не беспокоить.

Я не сторонник крайних мер. Можно, конечно, ограничить деятельность всяких танцплощадок только субботними и праздничными вечерами. Можно категорически запретить школьницам посещать подобные места. Но дело не в этом.

Тут я хотел бы высказать некоторые довольно спорные соображения и посоветоваться с читателями вот о чём.

В сравнении со многими зарубежными странами у нас очень дёшевы книги и те предметы, что называются «культтоварами». Недаром многие иностранные гости стараются увезти из Советского Союза не просто сувениры, а фотоаппараты, приёмники, телевизоры, музыкальные инструменты, а заодно с ними и предметы культуры быта, вроде холодильников и пылесосов. Дешевизна объясняется не только высокоразвитой советской индустрией, выпускающей эти предметы в огромных количествах, но и политикой цен. Всё, что идёт на благо советскому человеку, должно быть доступно каждому. А потому у нас всё время снижаются цены, скажем, на фотоаппараты, а не на водку.

В сравнении со многими буржуазными странами у нас также дёшевы билеты в театры и кино. Однако, судя по письмам читателей, хотелось бы сделать театры и концертные залы ещё более доступными. Я не знаю, как это провести в широких масштабах, но в домах культуры, клубах, парках, садах, мне думается, целесообразно снизить цены на билеты своих или гастролирующих концертных и театральных коллективов с тем, чтобы они сравнялись с платой за вход на почти ежедневные танцевальные мероприятия, которые, судя по многим наблюдениям, кроме вреда, ничего не приносят. Ведь никто же не станет доказывать, что пивные и бывшие «забегаловки» — это истинные «очаги культуры». Так же у нас получилось и с танцплощадками.

Пусть не поймут меня превратно. Молодёжь любит и должна танцевать, но я против чрезмерного и однобокого увлечения в ущерб полезному и культурному отдыху. Будут со мной не согласны девицы, которые, кроме танцплощадок, не признают другого времяпрепровождения (что поделаешь, только там они ищут знакомства), пустоватые юноши, о которых я уже упоминал.

Могут возражать и люди посерьёзнее. К ним следует прислушаться. Они приведут примеры, что танцы способствуют развитию пластики движений, что человек становится музыкальнее, изящнее и так далее. Ведь не рок-н-ролл и не твист властвуют на танцплощадках, а грациозные движения падеграса, падекатра или падепатинера и других танцев, пропагандируемых во всех клубах, начиная от Москвы и кончая посёлком на целине, пока ещё не имеющим точного названия.

Но это же ханжество. Кому нужно гальванизировать трупы, восстанавливая танцы мещанских салонов? Неужели в наш атомный, стремительный век так уже необходимо возрождать ленивую скуку купеческих девиц?

Любое искусство проверяется временем. Мы с уважением и эстетическим удовольствием смотрим на оперной сцене и медлительный менуэт, и полонез, но кто бы осмелился сказать, что эти танцы эпохи кринолинов будут пользоваться особой симпатией среди современной молодёжи?

Танцы рождались и умирали. Кто вспомнит сейчас о каком-нибудь матчише или кэк-уоке? Даже сравнительно близкий нам по времени тустеп ушёл в прошлое. А вальс или полька живут до сих пор.

Какой смысл ограничивать в танцевальном зале фокстрот или танго, подменяя их траченными молью падеграсами? Или это называется борьбой с западными влияниями? Но есть и другие прекрасные танцы, как, например, липси, созданный в ГДР, кубинская румба, самба. Да их всех не перечесть. Они целомудренны, исполнены грации и огневого темперамента.

Диву даёшься, почему так робко проникают на танцплощадки и в клубы новые танцы, созданные на народной основе советскими балетмейстерами? Ведь среди этих танцев есть прекрасные образцы, полные живого задора и как нельзя лучше отвечающие требованиям современности.

Возможно, отсюда и должен пойти советский стиль, который будет пользоваться у молодёжи гораздо большим успехом, чем извращённый западный или старомодный салонный.

Но гораздо важнее другое. В клубах у нас существуют курсы и школы танцев. Там разучиваются и румбы, и падеграсы, однако кто же наконец скажет громко и всерьёз, что эти парные бальные танцы не могут танцевать девушка с девушкой, что это неприлично, что это дурной тон. Мне приходилось бывать за рубежом, там это не принято. Да и у нас в клубах учёных, литераторов, работников искусств или просто в ресторанах такая девичья пара вызвала бы удивление.

К чему я это всё рассказываю? Мне думается, что если бы со школьной скамьи девушки уяснили себе эту истину, то на танцы они приходили бы только с юношами, а не с подругами. Рядом надёжный защитник, кто посмеет её оскорбить? Да и хулиганам тогда на танцах делать нечего. Настоящие ребята живо их скрутят.

Правда, девушки могут возразить: мальчики заняты, у них другие интересы, не будут они часто ходить на танцы… «Вот и прекрасно, — напрашивается ответ. — Пусть для вас это станет праздником, а не дурной привычкой».

По-разному воспринимает этот откровенный разговор молодёжь. Пишут благодарные девушки, пишут скептики и уязвленные. Но сейчас я хотел бы обратиться к родителям.

У вас есть дочь. Ей пятнадцать, восемнадцать, двадцать лет. Она тихая девочка и очень застенчива. Так, например, в музее она отворачивается от гипсового Аполлона, когда смотрит в кино, как целуются, смущённо опускает глаза. У неё почти нет близких друзей среди сверстников, но часто приходят подружки и тащат её на танцплощадку. Вы не противоречите ей.

А я порекомендовал бы вам посмотреть, что делается на танцплощадках. Думаю, что после этого, если у вас есть хоть крохи родительской власти, ваша дочь не решится последовать примеру её подружек.

И беда не в том, что за танцами наблюдает усиленный наряд милиции, как, скажем, в танцзале столичного Парка культуры и отдыха. Дело в самой атмосфере. Как говорится, она «начинается с вешалки». Вы входите, и вас встречают огромные вывески: «За оставленные в кармане вещи и деньги администрация не отвечает», «За пропавшие пальто по утерянным номерам администрация не отвечает».

В каком театре, клубе, ресторане вы увидите подобные предупреждения, оскорбляющие ваше достоинство? Но здесь танцзал — тут особые посетители. И сидят «тихие девицы» в ожидании, когда какой-нибудь самодовольный хлыщ милостиво разрешит положить ему руку на плечо и пройтись круг, другой в танце.

Открываются новые огромные танцевальные залы вместе с кафе. Надо только позаботиться о том, чтобы нравы и обычаи танцплощадок не были перенесены в них. Думаю, что это уже не повторится.