261. Откупное ведомство
261. Откупное ведомство
Я никогда не прохожу мимо откупного ведомства без того, чтобы не вздохнуть глубоко. Я говорю себе: вот куда проваливаются деньги, насильно выхватываемые изо всех областей королевства, чтобы после долгого и трудного пути попасть в измененном виде в королевские сундуки! Какую разорительную сделку, какой гибельный и обманчивый контракт подписал монарх! Он согласился на народную нищету, благодаря которой сам становится беднее. Мне хотелось бы ниспровергнуть это колоссальное адское чудовище, которое хватает за горло каждого гражданина, выкачивает из него кровь, не давая ему возможности сопротивляться, и делит ее между двумя-тремя сотнями частных лиц, держащих в своих руках всю массу богатств. Перо каждого чиновника является орудием, разрушающим торговлю, промышленность, всяческую деятельность. Откупное ведомство — это пугало, которое душит все смелые, великодушные намерения. Среди всей этой анархии думают только о том, как бы стать на сторону воров; а грозное министерство финансов держится своими же вымогательствами. Там дают уроки утонченного грабежа; там создают планы один притеснительней другого.
Министерство финансов — это солитер, изнуряющий государственный организм. Этот червь высасывает все соки, вызывает ложный голод и наконец убивает организм, в котором живет.
Странно то, что у нас уже намеревались простить министерству финансов его грехи на том основании, что оно в настоящее время выкачивает меньше доходов, чем раньше; но добыча его, повидимому, все еще колоссальна, раз оно так рьяно борется за свое существование. Хорошо было бы, если бы наши провинциальные съезды, представляющие собой лучшие учреждения нашего века, более всех других способные содействовать наибольшему и столь желаемому благоденствию страны, — могли бы подточить это министерство — источник стольких зол и беспорядков! Только когда оно падет, начнут удивляться тому, что оно могло существовать так долго, во вред и монарху и народу. Человек, подготовивший такое великое и благое дело, может быть уверен, что память о нем никогда не исчезнет и что имя его останется в числе имен, которые произносятся с благодарностью и уважением. Бесспорно, это лучшее, что он мог сделать. Остальное… О!..