Ф. А. ТЕРНОВСКОМУ 25 января 1883 г., Петербург

Ф. А. ТЕРНОВСКОМУ

25 января 1883 г., Петербург

Уважаемый Филипп Алексеевич! Последней Вашей славы я пережил за Вас некоторый тяжелый час. Аннину довелось быть свидетелем доклада нового российского эпитропа Тертия Лампадоносцеву. Злой человек хотел зла. Суворин и Шубинский говорили мне написать Вам об этом, чтобы Вы приготовились дать отпор. Аннин настаивал, что «не стоит тревожить», и примеры Лесгафта и Модестова считал к Вам не идущими. Кажется, он был полезен для того, чтобы обрезонить Д<еля>нова. А может быть, более всех помогла острая шутка, что «надо не Терновского выжить, а Филарета выбросить, чтобы он не писал таких писем, над которыми нельзя не смеяться». Я не мог ни извещать Вас об этом, ни молчать и потому просил Лебединцева предупредить Вас помягче. Теперь здесь дело, кажется, кончено. Дай бог, чтобы оно и там Вас не потревожило. Смешной Модестов даже, кажется, завидует стоящему о Вас говору: такой, говорит, смирный, а всех взбудоражил. Статьи ему кажутся «невинными», вероятно потому, что не имеют много знаков восклицания. Однако прошу Вас меня успокоить и непременно черкнуть: что это такое было — о какой «поднятой буре» пишет мне Лебединцев? Не подписать статей было невозможно, потому что это по теперешним правилам все равно обязывало редакцию дать ответ, кто автор. Вы ведь, вероятно, знаете, что есть такое правило. Следовательно, мы ничего бы не выиграли: придирка к Вам была бы такая же, и даже хуже, а успех принадлежал бы какому-то NN или ZZ. Я все это имел в виду и взвесил и поступил по разумению и расположению. Лебединцев мне прислал корректуру без начала (два листа), и потому это меня не удовлетворяет. Разве я не понятно писал, «что мне нужно собрать себе экземпляр без цензуры». Потом он мне прислал «загвоздочку»: деньги, пишет, «вышлю все разом». Это, значит, в апреле или в мае, но после 6–7 листов… не было бы сие мне и ему «неудобно». Три месяца работа шла и лежала, да три месяца за нее деньги ждать, — это неладно, и так не повелось. И зачем это? Пишет — «бедствую». А я это со стороны издателя признаю за «уметы». Издание не следует предпринимать без денег, потому что тут работник самый нежный и нервный, и «мзда наемничья» поистине «вопиет». Еще раз скажу — это не резон. Я ему ответил уклончиво так: «Что касается до денежных расчетов, то я просил принять на себя Терновского и думаю, что он мне в этом не откажет, так как я веду эти дела для него здесь». К сему добавил, что такой способ рассчитываться, «вероятно, и для него будет самый удобный». Да оно и в самом деле так. Вам же позвольте подать теперь такой претекст, что я будто понял слова «все разом» не в самом обширном значении и просил Вас доставить деньги жене брата Алексея на семейную надобность, имеющую срочное применение. Может быть, это доставит случай теперь выбрать хоть за первое, а все-таки в долгу меньше останется. Беда с этими мелкими редакциями! Для утешения же Ф<еофана> Г<аврилови>ча пожертвуйте ему от меня без гонорара четверостишие (экспромт) Буренина по прочтении мною в редакции («Нов<ого> времени») смешных строк Лебединцева, как «Иван убрался»… Экспромт этот по всем правам принадлежит к материалам «Киевской старины», если достаточно, чтобы я разрешил его печатание вместо цензора. — О статье по поводу еретичества Льва Толстого в февральской книжке «Исторического вестника» объявляется.

Жму Вашу руку.

Н. Лесков.