Л. H. ТОЛСТОМУ 1 июля 1893 г., Меррекюль

Л. H. ТОЛСТОМУ

1 июля 1893 г., Меррекюль

Высокочтимый Лев Николаевич!

Мы на днях приготовляемся читать Ваше последнее литературное произведение. Для того Хирьяков привезет ко мне в Меррекюль экземпляр рукописи, а 10 июля приедут сюда Веселитская и Меньшиков. Хотела быть тоже и Гуревич, да вряд ли будет, так как ей, кажется, неприятен Меньшиков, а его угораздило еще подогнать как раз к этому времени статью о Волынском в июльской книге «Недели». Будем, верно, читать Ваше рассуждение вчетвером, но никто из нас четырех не знает, представляет ли наш экземпляр последнюю, окончательную редакцию или после были сделаны Вами существенные изменения. Экземпляр же, которым владеет Хирьяков, привезен в Пб. еще по зиме этого года; а Лидия Ивановна говорит, что она после своей побывки у Вас в мае свезла окончание к Попову в Москву. Это меня приводит в смущение, и я думаю, что мы, пожалуй, будем читать Ваше сочинение в несовершенном его виде… Позвольте мне просить Вас или Татьяну Львовну написать нам (то есть мне: Меррекюль, 94), можно ли экземпляр, описанный зимою (примерно в феврале <18>93 г.), принимать за удовлетворительный, или сочинение подвергалось существенным изменениям до самого того времени, как Веселитская повезла его в Москву? Если же перемены сделаны не повсеместно, а только в заключительной главе, то и это знать будет полезно. А если Вы или Татьяна Львовна дадите ответ на эти мои строки сразу по получении моего письма, то этот ответ должен прийти в Меррекюль своевременно, то есть к самому нашему сбору, и поможет нам уяснить наши недоразумения. И Вы нам, пожалуйста, в этом не откажите! А мы, которые будем представлять самую первую группу русской публики, занятую чтением Вашего труда, будем замечать: какое это на нас произведет впечатление, и «аще обретем кая неудобовразумительная словеса», о тех Вам напишем и «худости ума своего не утаим».

Вам почтительно преданный и благодарный

Николай Лесков.

Адрес мой: просто — Меррекюль.