Причина смерти якобы Евы Браун

Совершенно понятно, что, имея такое весомое доказательство, как золотой мост Евы Браун во рту трупа, вопрос идентификации трупа во многом теперь зависел от розыска стоматологов Гитлера и Браун и их показаний.

Поскольку перед медиками ставилась главной задача идентифицировать тела, причина смерти в тот момент не особенно их волновала (тем более что о событиях, происходивших в бункере, медики ничего или почти ничего не знали и результаты вскрытия ни как не могли сопоставить с ними). Сталин требовал ответа на один вопрос: жив Гитлер или сбежал. Какие-то иные нюансы его не интересовали. Это был, по сути, политический заказ: в тот момент было важно сообщить Германии, что фюрер мертв — даже если бы и были основания в этом сомневаться. В этом плане вопрос идентификации трупа Евы Браун был второстепенным.

Советские эксперты, безусловно, задумались, чем можно объяснить отсутствие цианида в тканях этих тел. До известной степени запах миндаля мог испариться вместе с огнем, но следы его обязательно выявились бы при токсикологическом исследовании. Позже это исследование показало, что цианида в тканях нет. Исходя из этого, СССР создал версию для кинематографистов, что Гитлер хоть и был вначале отравлен, но затем его тут же застрелили — мол, поэтому цианид не успел распространиться по всему телу. Эта версия лишь формально может считаться возможной, так как вопиюще противоречит медицине. И не относится к телу якобы Евы Браун.

Медики проигнорировали (сознательно) ту возможность, что цианид был введен в рот трупов после их смерти — или даже после того, как трупы были сожжены.

Нелепо представить себе женщину, совершившую самоубийство, а потом — уже ПОСЛЕ СМЕРТИ — смертельно раненную шрапнелью. Западные исследователи вопроса полагают, что советские эксперты запутались и «состряпали выводы, предпочитая игнорировать все значение кровоизлияния в ткани тела до смерти и неправильно истолковывать результаты токсикологического анализа» (Хью Томас). Однако не думаю, что врачи «запутались». Тут не было ничего случайного.

Документ № 13 сообщает:

Исходя из того факта, что аналогичные ампулы были обнаружены в других трупах (Документы 1–11) и запах горького миндаля распространялся после вскрытия трупов (Документы 1–11) и основываясь на химическом анализе внутренних органов трупов, в которых было установлено наличие цианистого калия (Документы 1–11), комиссия пришла к выводу, что, несмотря на тяжелые ранения в области грудной клетки, непосредственной причиной смерти явилось отравление цианидом.

Советские эксперты сознательно исключили возможность посмертного обмана, так как руководствовались политической установкой: констатировать смерть Гитлера (и заодно Евы Браун, коль она с ним найдена). Всем, что было связано с изучением возможности обмана, должны были заниматься другие органы, а не эта ко миссия.

Вместе с тем, заявление комиссии звучит так нелепо, что это должны были ясно понимать и сами ее члены. Своим заключением советские патологоанатомы фактически и недвусмысленно утверждают, что женщина, смертельно раненная шрапнелью в сердце и легкие, уже умирая, сознательно решила совершить самоубийство!

Эксперты наверняка знали и то, что подобные ранения шрапнелью с сердце и легкие вызывают мгновенную смерть.

Наконец, совершенно непонятно, как Ева Браун, находясь в бункере, могла получить такие ранения. По свидетельству обитателей бункера, ни Гитлер, ни Браун бункер не покидали, а сам бункер не имеет внутри себя никаких следов взрывов или повреждений, не только на уровне комнат Гитлера и Браун, но и выше. Бункер не поврежден никакими попаданиями снарядов, он и не мог быть ими поврежден, ибо на то он и бункер.

И уж вообще нелепо полагать, что Гитлер вступил в брак с мертвой женщиной.

Зато все это великолепно вписывается в схему обмана, где в качестве двойника Евы Браун был использован труп женщины, внешне на нее похожей и погибшей от взрыва снаряда на улицах Берлина. Создатели подлога, очевидно, предполагали, что труп полностью сгорит и не останется следов смертельного ранения шрапнелью. Если бы это произошло, мир был бы уверен, что найдено тело именно Евы Браун.

Может возникнуть вопрос, почему создатели подлога использовали труп, найденный на улицах, а не тело заранее подготовленного двойника? Ведь во втором случае подлог сделать проще и не было бы «прокола» со шрапнелью?

Возможно, такой двойник и мог бы быть, но его нельзя было держать в бункере — из-за того риска, что двойник мог проговориться. А если этот двойник был вне бункера, то мог погибнуть при обстреле, бомбежке и т. д. Наконец, в конце войны двойник мог догадаться, что его готовят для подлога с трупом — так как у такого двойника наверняка нужно было бы исправлять зубы под зубы Евы Браун. Догадавшись об истинной цели этих приготовлений, такой двойник вполне мог бы и сбежать. Если бы это произошло, сам план обмана стал бы известен противнику — что было недопустимым.

Таким образом, те, кто планировал этот обман, обязательно должны были признать, что лучшим вариантом является не готовить двойника для убийства, а использовать подходящий труп — по схеме, тщательно продуманной и подготовленной. Тем более что двойник был бы нужен не в традиционном понимании этого слова. Поскольку предусматривалось, что в руки экспертов попадут не тела, а сгоревшие скелеты, то все внимание должно было уделяться вопросу идентичности зубов.