Донбасс и литература: все сложно

Трудно отыскать в истории русской словесности край, более обделенный литературной славой и талантами, нежели Донецкий. Безусловно, есть места в этом смысле выглядящие еще более скромно, но не такого же масштаба, как Донбасс. Следует откровенно признать: мощное индустриальное тело за полтора века активного развития не родило ни одного значительного имени. Ни в Донбассе, ни о нем самом никогда не было создано сколько-нибудь сопоставимого с величием родной речи литературного произведения.

В многомиллионном, продуваемым степными ветрами и прокопченным сероводородными дымами крае все литературное было мимоходом, проездом. Максимум, на что сподобился Донбасс в деле поставок имен для пантеона русских писателей – родил Владимира Даля, составителя знаменитого словаря. Помните, «Господин Даль, когда хотел новых слов для своей книжки набрать, запасался двумя бутылками водки, ехал на село, созывал в круг мужиков, да и поллитровки на глазах у них одну о другую и расколачивал. И записывал, записывал…».

На самом деле, даже автор «Былей и небылиц Казака Луганского» только родился на речке Лугани и по ее имени взял псевдоним.

В то время Донбасс был еще совсем младенцем, и только лишь на Лугани пыхтел скромный сталелитейный заводик, выстроенный первым в донецких степях круглоголовым кельтом – шотландцем Чарльзом Гаскойном. Но и позже, когда в котловине у Кальмиуса еще одним кельтом, валлийцем Джоном Юзом был выстроен завод, разбудивший угольный дух и стальной характер этих мест, чуда не произошло. Не было здесь романтиков а ля Виктор Гюго или там Кондратия Рылеева, не появились и реалисты. Жестко регламентированная жизнь корпоративного городка Юзовка, жестоко расписанная жизнь рвущегося в будущее из оков сталинской индустриализации Сталино, не давали поводов для созревания литературной среды. Здесь не было, как на старом Урале, двух-трех веков развития горнопромышленной культуры, и может быть потому Донбасс не дал миру и России своих сказов и своего Бажова.

В будущем Донецке (это имя город получил лишь в 1961 году) первая газета появилась только в 1917 году, первый журнал в 1923-м. Зато сразу литературный. Назывался он «Забой» и выходил нерегулярно, то есть был альманахом. Никаких громких имен при нем не выросло. Даже тогда, когда его переименовали – сначала в «Литературный Донбасс», а затем и просто в «Донбасс». Это малооригинальное имя написано и на его надгробной плите.

Впрочем, журнал мог бы гордиться своими отцами-основателями. Произошло все, как обычно и бывает со стоящими вещами, случайно. На соляном руднике в Бахмуте работал врач Лев Шварц, а у него был сын Евгений, пробавлявшийся стишатами и фельетонами. Ну, и, натурально, у Евгения в Ленинграде-городе нашелся друг среди модных тогда «Серапионовых братьев». Время было голодное, и молодые люди приехали к Шварцу-старшему в южный Бахмут подкормиться. Но, чтобы уж совсем не быть обузой старику, предложили свои услуги газете «Всероссийская кочегарка», задумавшейся тогда над организацией литературного приложения. Так родился «Забой». Заслуги его, кроме поднятия культурного уровня гегемона-пролетариата, скромны. Русской литературе он дал замечательное, но, увы, почти неизвестное, стихотворение «Аэлита» Павла Шадура. Эта вещь была написана автором в 22-летнем возрасте. Более ничего подобного он не создал. Нельзя, правда, сказать, что по донбасским меркам он прожил никчемную жизнь. Друзья и покровители пристроили его заведовать букинистическим магазином (где ж еще работать поэту? – Бродский, учись!) в Донецке, а журнал «Донбасс» исправно кормил его, печатая басни на украинском и русском языках.