И это все о «Донбассе»

Первой и пока что единственной книгой о Донецке, о Донбассе является книжка «Старая Юзовка», увидевшая свет в самом начале 1937 года. Ее автор Илья Александрович Горош, писавший под псевдонимом Илья Гонимов, тоже пришлый на донецких просторах – обычная здешняя судьба. Более того, в Донецке он поселился уже после войны, а книгу о том, как родился юзовский металлургический завод, родивший Донецк, он писал в Харькове. Юзовка настигла его в 1946 году. Здесь он и скончался, заканчивая очередное переиздание своей не единственной, но самой знаменитой книги. Его имя дали улице на окраине и быстро забыли. И только сегодня группа энтузиастов восстанавливает памятник на его заброшенной могиле на Мушкетовском кладбище. Восстанавливают в память о человеке, с которого началась донецкая историография, хотя «Старая Юзовка» интересна и с чисто литературной точки зрения. В первом издании сразу за эсхатоколом (последней страницей книги) дан список использованных Гонимовым источников. Один из них: «Беседы со старыми рабочими Сталинского металлургического завода имени В. И. Ленина». Читая книгу, понимаешь, что, если отбросить идеологическую шелуху, то остаются только сплетни, легенды, байки, рождавшиеся в чаду доменных печей, в коксовом угаре, копоти и угольной пыли, витавших над поселком Юзовка, рожденном глухой осенью 1870 года волей британских промышленников и русских аристократов. Книжка, конечно, неровная. Горош-Гонимов не был профессионалом, он получил скромное образование. Некоторые рассказы вполне себе документальны. Дух старых газет и архивных записей витает над ними, некоторые же – образчик дешевой беллетристики. Дешевейшей. Но, с одной стороны, Толстой ведь учил, что писать нужно только о том, что видел сам или о том, что тебе рассказали, но ни в коем случае не выдумывать. А с другой – гонимовская книжка написана с такой страстью, с таким неподдельным интересом к исследуемому предмету, которого донецкая местная литература после не знала, не знает и по сию пору. По сути, в ней сделана попытка ввести в литературу предмет низкий – неприглядную жизнь рабочего поселка. Гонимов не Золя, конечно, и задачи написать «Жерминаль» он себе не ставил, да и вообще, над книгой работал в рамках заказа от горьковской серии «Истории фабрик и заводов», но он справился со своим делом – дал картину рождения промышленного гиганта, индустриального монстра, возмущающего жизнь Украины и России до сих пор точно так, как Луна возмущает земные приливы и отливы.

Скажу пристрастно: после Гонимова – пустота. Да, был Илья Жариков с его повестью для подростков «Повесть о суровом друге». Но Россия куда лучше знает его недавно умершего сына – актера Евгения Жарикова. Да, был лауреат Сталинской премии в области литературы Евгений Попов, но его не знают даже в родном Енакиеве, да и слишком уж производственная тема у его романов, но без мыслей таких же производственных, скажем, «Искателей» или «Иду на грозу» Гранина. Был Борис Горбатов с его «Непокоренными», но лучшая проза этого бахмутского паренька была написана не в Донбассе и не о Донбассе. О Донбассе у всех получилась документалистика. В сорок шестом в «Новом мире» выскочила серия очерков Бориса Галина о восстановлении Донбасса. Немудрящее название – «В Донбассе» не помешало очеркам получить Сталинскую премию. Очень показательные очерки, между прочим, рекомендуются к прочтению всем, кто пытается понять донецкую, донбасскую ментальность.

Одного моего друга в юности девушка-москвичка, за которой он ухаживал, спросила: «Скажи, а Донбасс – большой город?».

В самом деле, это так – промышленная часть Донбасса от Ровеньков до Красноармейска, и от Донецка до Луганска смотрится одним гигантским городом. Можно ехать часами и не покидать промышленной зоны, городской застройки. Но многие районы в Луганской и Донецкой областях были пристегнуты к ним искусственным образом. От Харьковской губернии для новой админтерритории Донбасса большевики откусили Святогорск, Красный Лиман, Славянск, от Екатеринославщины Красноармейск, Александровку, населенный греками юг с Мариуполем на тарелочке с голубой каемочкой, огромные куски от бывшей Области Войска Донского. Эклектика не родила модерна, напротив, соединив глубоко сельские местности с уходящим не так в даль, как в глубь угольно-металлическим регионом, создатели советского Донбасса получили из этого компота, возможно, новую человеческую общность, но культуры из нее не вышло. Особенно письменной. Вот школу живописи, например, создали, ряд неплохих музыкантов вырос здесь. Но слово в краю, где несравнимо дороже дело, районировать не получилось. Ни русское, ни украинское. Хотя последнее все же дало в литературу хотя бы Михаила Петренко – родившийся в Славянске литератор написал известную песню «Дывлюсь я на нэбо». Да вот еще Владимир Сосюра. Кстати, в своем автобиографическом романе «Третья рота» (так назывались казармы путейцев под Попасной, где он родился), Сосюра дал прелюбопытнейший диалог между двумя группами украинцев в 1918 году:

– А вы кто будете?

– Мы красноармейцы, а вы?

– Мы, наверное, тоже красноармейцы, только украинцы. Вот заберем у большевиков Купянск, и пусть они себе советскую власть строят, а мы – себе!

Так оно и ходит недоразумение это русско-украинское по степи донецкой, где парень молодой на шахте угольной и т. д.

В поэзии литература Донбасса дала, кроме вышеупомянутого Шадура, два имени. Один из них – Павел Беспощадный (обычно его рисовали в парадном, орденоносном кителе советского шахтера на плечах), родивший строчку «Донбасс никто не ставил на колени, и никому поставить не дано», и славного лирического поэта Николая Анциферова, написавшего совершенно невообразимое, с отменным советским снобизмом: «Я работаю как вельможа, я работаю только лежа…».

На этом донецкая литература и кончилась. Луганская тоже.

Писатель-фантаст Фёдор Березин, глава нынешнего Союза писателей ДНР, еще и офицер, http://pobedpix.com/

Да. Новейшее время дало целую плеяду недурных писателей-фантастов, стихи покойной уже, к сожалению, Натальи Хаткиной. Но все они наши современники, их писания увидели свет так недавно, что все еще не могут быть предметом совсем уж объективного рассмотрения и верного о них суждения.

Возможно, к большой литературной дороге выведет Донбасс война с Украиной, ведь вывела же чеченская Захара Прилепина. Все может быть. Но огромный пласт истории своеобычного края и набор цветных литографий с ушедшими навсегда в небытие характерами и судьбами, думается, пропал для России и мира навсегда.

Донецкий грек Архип Куинджи в 1872 году написал картину «Осенняя распутица». Туманным утром по жуткой мокрой каше из глины едет телега, степь трагически безлесна, подчеркивает это одинокое дерево и стремящаяся сравняться с землей кособокая хата. Угрюмый возница на своей телеге режет распутицу упрямо и беспощадно. Мимо него, прочь с основной дороги уходят куда-то по тропинке в сторону две фигурки – женщина ведет за руку ребенка. Возница – это индустрия Донбасса, две слабые фигурки – его проза и поэзия…