«Я ЗАСТРЕЛИЛ ЕГО, КОГДА ОН УБЕГАЛ»
«Я ЗАСТРЕЛИЛ ЕГО, КОГДА ОН УБЕГАЛ»
«А другого я застрелил, когда он убегал...» Сколько бы мы ни прикидывались писателями вроде Сервантеса и Пруста, никто из нас не сумел бы рассказать об этом лучше, чем мой земляк Хоакин Эредеса Ногера по прозвищу Макарон — ему тридцать один год, два из которых он обрывает листочки с календарей в тюрьме Кампано в Картахене. Макарон, которого здесь зовут просто Мака, истинный сын этой южной земли, отравленной коррупцией и безработицей. Здесь людям приходится сбиваться в стаи, чтобы выжить. Колумбийцы и их братья по несчастью галисийцы вывели точную и зловещую формулу выживания, для того, кто не обделен удачей, талантом и смелостью. Она звучит по-разному, но суть остается той же: что не убивает нас, приносит деньги. Хотя рано или поздно ты можешь оказаться за решеткой, а то и в канаве — с руками, связанными проволокой, ожогами от сигарет, и пулей в голове. А удачи можно и не дождаться.
Мака — типичный житель этой земли, какими раньше были остряки Мурсии или добряки Торре-Пачеко. Тамошний народ еще не успел обогатиться за счет безудержного строительства, как в Аликанте, или стать рабами туристов, как на альмерийском юге. Упадок промышленности и бесстыдные махинации местных царьков, делящих прибыль с политиками из центра, опустошили край, будто набег Аттилы.
Сейчас в тюрьме больше рыбаков, чем в море. Когда зарабатываешь гроши, некуда деться и дома пятеро детей, которые хотят есть и смотреть сериалы по цветному телевизору, трудно не забросить сеть в пяти милях от берега, чтобы на месяц обеспечить себе улов. Куда ты денешься…
У Маки такая же история. Он существует в подобном контексте, как говорят по радио всякие социологи. Мака худощавый и жилистый, много курит, скуп на слова и жесты. Это сдержанность человека, который никому не доверяет. Ни конвоирам, ни соседям по камере — вообще никому. Своим конкурентам Чиве и Пелоте Мака тоже не доверял. Однажды они заявились к Маке домой, чтобы выяснить, какого черта он продает наркотики дешевле, чем они. Янки называют это демпингом, приятель, сказали они. У кокса фиксированная цена, а ты ломаешь на фиг весь рынок. Сначала они были дружелюбны, но Мака держал ухо востро и пушку под полой пиджака. На эту пушку у него столько же документов, сколько на кролика в лесу, но оружие он хранил в боевой готовности и регулярно чистил. Слово за слово — и вот цыган по кличке Пелоте начинает бесится, орет, что вышибет из Маки мозги. Тут началась заварушка... Дожидаться, когда цыган исполнит угрозу, Хоакин не стал. Он сам вышиб из него мозги. Он рассказывает об этом между затяжками, холодно, спокойно, слегка щурясь от сигаретного дыма. Убив Пелоте, он повернулся к Чиве. Увидев смерть дружка, Антонио Фернандес Амадор по прозвищу Чива вмиг смекнул, что к чему. Тут следует ключевая фраза, блестящее завершение истории. «Я убил его, когда он убегал», — произносит Мака.
Как жаль, что этот человек, несомненно — талантливый, обречен топтать тюремный двор. Иногда я спрашиваю себя, что стало бы с Макой и такими, как он, в живи они в другое время и в более благополучной стране, где их талантам нашлось бы достойное применение. Жаль, что они покупают газеты ради объявлений о вакансиях и никогда не заглядывают в экономический раздел. Тогда они узнали бы, что Испания процветает. Или, как выражается Мака, кое-кто в Испании процветает. Те, кто не привык пачкаться, кому не нужно надрываться, чтобы прокормить себя. Будь они прокляты.