Радикальное христианство Ф. В. Ницше

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Радикальное христианство Ф. В. Ницше

Если долго идти по карте на запад, можно выйти с востока. Крайности смыкаются где-то там. Что говорит крайняя версия христианства гностических сект? «Нет правды на земле» — это говорит все основное христианство. «Но нет ее и выше» — добавляют гностики. Материя зло, Демиург козел, «мир тюрьма, а Бог надсмотрщик». По крайней мере, ближний Бог. Дальний, где-то на 77-м небе, хороший. А ближний нет. Собственно, это и не Бог даже, который ближний. Но дальний Бог не роляет, роляет ближний.

По сути, это такой абсолютно безблагодатный мир, среднее между тюрьмой и войной. Тюрьма, в которой еще вдобавок идет война, как-то так. Или война ради построения тюрьмы. Даже чуть хуже, если предположить, что души действительно не более чем мотают срок на самой к тому подходящей планете («если бы мир был еще немного хуже, он был бы невозможен», Артур Шопенгауэр). Хуже, потому что с войны можно вернуться, из тюрьмы можно выйти — и это известно заранее. Известно также, где именно ты находишься, почему и как это устроено. А представим человека, которому война или тюрьма — априорная реальность, иного быть не может даже в представлении, текущее состояние считается нормой. «Бедняга живет в абсолютном аду» — скажут сторонние наблюдатели. Но сам он, разумеется, так не думает.

А теперь обратимся к рьяному борцу с метафизикой Фридриху Ницше. Концепт «воли к власти» как фундирующий онтологический принцип не о том, где именно в мире сидит эта самая «воля к власти». Концепт это скорее то, чем видят, чем то, что видят. Мир видится посредством «воли к власти», а значит, она везде. Свойственная рабам, животным, растениям и неорганической материи тоже. Моделью такого мира выступает четкая игра на выигрыш как доминирование и поглощение. «Закон джунглей», несколько эстетизированный и смягченный сложностью, неочевидностью, переходами, нюансами.

Мир не дружелюбен, вот главное. Внимание: это еще не синоним того, что жизнь плоха. Это у Шопенгаура жизнь плоха, поскольку наш мир недружелюбен. И надо поменьше жить в таком мире. А у Ницше жить надо побольше. А как хорошо жить в плохой ситуации? А рвать всех в куски, твой минус на минус всей материи мира и будет плюс твоей жизни. Мир безблагодатен, все ложь, кругом враги, и т. д. Все чужое, кроме маленькой черной точки внутри тебя, вера в эту точку и будет проживанием в мире, увиденным как «воля к власти».

В принципе, оба пессимисты. С Шопенгауром это сразу на лейбле. Но если вслушаться в Ницше: «человечество до сих пор это поле обломков», «поколение существует ради шести-семи стоящих людей в нем», и т. д. Это такой философический оптимизм?

Вот и гностики про маленькую черную точку, мандат и пароль твоей неизвестной родины. А кругом, значит, хрень. А правды, как известно, нет и выше.

Собственно, пафос Ницше сводим к тому же — «правды нет и выше». Точка есть, она тебе и правда. В некоем смысле, это лишь радикализация христианства, начавшего с того, что правды нет в твоей земной родине. С этим картина мира утрачивает невинность. Люди начинают смотреть критически, лишая мироздание невинности слой за слоем. Дальше — больше.