Немного о пиратах

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Немного о пиратах

Пираты, они же корсары, флибустьеры и прочая водоплавающая братва — крутые и романтичные, это мы знаем, смелые и ядреные. Про это книги, фильмы. В них дети играют. В костюмах пирата приходят на Новый год. «Мальчик Вася хочет быть пиратом 17 века». Но ежели на минуту остановить привычку, то… ведь это же почти абсолютная такая мразь. Ну с какими жупелами их сравнивать? Ну давайте навскидку — кем сейчас детей пугают? Допустим:

1). «нацистские палачи Освенцима»,

2). «исламские террористы шахиды»,

3). «постсоветские братки».

Любой из трех типов — лучше, нравственнее, исторически оправданннее, чем наш любимый «пират».

1). Если считать главным злом 20 века какого-нибудь Пол Пота, то нацисты — явно меньшее зло, им памятники уже ставят.

2). Про то, какие шахиды замечательные, читай, например, у Гейдара Джемаля. Я не к тому, что они замечательные. Но, как минимум, мученики.

3). Братки — это функции арбитража в отсутствии государства и скорее контроль «серых зон» экономики, нежели уличный беспредел.

А пират? По сути, обычный гоп-стопщик и беспредельщик, легко идущий на мокрое. Он бескорыстен? От него какая-то польза? Он меньшее зло? Нет, от него сугубый вред, он сугубо корыстен, в общем, натуральное исчадие ада. Его аналоги сейчас тормозят тачки, убивают водителей и продают то, чего отобрали. Вот это — оно самое (а вовсе не капитан Блад, Джек Воробей и чего там еще).

Я к чему? Ведь не к поднятии же темы борьбы с водоплавающим пиратством?

…Нет, никто не перестанет любить пиратов. Просто через 100 лет полюбят и всех остальных тоже. На детские утренники будут приходить в костюмах эсэсовцев, моджахедов, бандюков. Может даже, в костюмах сексуальных маньяков. Правда, не очень понимаю, какие там костюмы. Но игра примерно такая — «я буду Чикатилой, а ты маленькой девочкой, раз-два, убегай».

Нет такого зла в мировой историей, которое нельзя было бы обернуть если не абсолютным добром, то чем-то симпатичным и интересным. На фоне которого и само добро выглядит унылым говном.