Немного статистики

Немного статистики

Я перелистываю сейчас свое досье газетных вырезок о преступности в США за последние двадцать лет. Нельзя сказать, чтобы американские власти проявляли безразличие к этой проблеме. За эти годы четыре президентских комиссии всесторонне и обстоятельно изучали ее. Они представляли начальству свои доклады и рекомендации. Не было недостатка в докладах и рекомендациях и со стороны бесчисленных комиссий и подкомиссий сената и палаты представителей. Сейчас, как я уже упомянул в начале этих заметок, проблема преступности привлекла внимание олимпа высшего американского бизнеса, который не на шутку встревожен тем, что преступники крадут из его сейфов шестнадцать миллиардов долларов в год.

Многочисленные официальные доклады, книги, журнальные статьи неизменно констатируют, что полицейский аппарат бессилен остановить все возрастающую волну преступности, что судебные трибуналы перегружены, что переполненные тюрьмы не только не перевоспитывают преступников, но, наоборот, превратились в школы преступности.

Бурный рост преступности вызвал тревогу в Соединенных Штатах еще 9—10 лет тому назад. Президент Джонсон тогда создал очередную комиссию, которой было предложено разобраться в том, что происходит, и представить предложения, как искоренить преступность. Доклад этой комиссии был опубликован 19 февраля 1967 года. В нем говорилось:

«В Соединенных Штатах в настоящее время один подросток из каждых шести привлекается к суду для несовершеннолетних за правонарушения. Как показало обследование, в 1965 году более двух миллионов американцев было отправлено в тюрьмы, исправительные школы для подростков или взято на поруки[2]. Важным результатом проведенного обследования является то, что в стране в целом совершается гораздо больше преступлений, чем сообщается. Случаев кражи со взломом примерно в три раза больше, чем сообщается в полицию. Угроз применения физического насилия и случаев воровства на сумму более 50 долларов в два раза больше, чем сообщается. Грабежей — на 50 процентов больше. В некоторых районах полиции сообщается лишь об одной десятой части некоторых видов преступления».

Комиссия заявила, что «существование преступности, разговоры о преступности, статьи о преступности и страх перед преступностью отравляют жизнь многих американцев. Обследование, проведенное в двух больших городах, в районах с большой преступностью, показало, что 43 процента опрошенных говорят, что не выходят по вечерам на улицу из боязни стать жертвой преступления». Этот страх понятен: было подсчитано, что в 1965 году «неестественной смертью» в США умерли 146 000 человек.

Выводы комиссии были мрачны. «При любых обстоятельствах, — говорилось в ее докладе, — отыскание эффективных способов решения проблемы преступности в Америке — дело чрезвычайно трудное. В связи с ожидаемыми изменениями в возрастном составе населения в предстоящие годы решение этой проблемы станет еще более трудным делом. На долю молодежи приходится непропорционально большое число преступлений, а число молодых людей в нашем обществе растет гораздо быстрее, чем население в целом».

Пессимистическое предсказание президентской комиссии сбылось: преступность продолжала бурно расти. И когда Ричард Никсон осенью 1968 года вел свою избирательную кампанию, он бил тревогу. Он даже назвал Вашингтон «столицей преступности» и обещал принять самые решительные меры для наведения порядка. Положение в самом деле становилось критическим. Статистика за 1968 год давала такие цифры. Число населения в Вашингтоне — 809 000 человек. Число убийств за год — 209. Число изнасилований — 260 (в полтора раза больше, чем в 1967 году). Число вооруженных ограблений — 8622 (также в полтора раза больше). Число похищений автомобилей— 11354 (на 33 процента больше). Число краж со взломом — 17 865 (на 22 процента больше). Никсон предложил, между прочим, увеличить число полицейских в Вашингтоне на 1000 человек. Но потом выяснилось, что найти такое число желающих служить в полиции трудно. Дело в том, что, по данным Федерального бюро расследований, профессия полицейского в Соединенных Штатах далеко не безопасна: с 1960 по 1965 год бандиты убили 278 служителей порядка, в том числе 53 только в 1965 году. А за 10 лет, с 1962 по 1971 год, были убиты 721 полицейский, в том числе 125 только в 1971 году.

Когда Никсон стал президентом, он в свою очередь создал авторитетную комиссию по борьбе с преступностью. Эта вторая президентская комиссия опубликовала свой доклад в сентябре 1970 года. Ее выводы оказались еще более мрачными, нежели выводы комиссии, которая была создана президентом Джонсоном. «Происходит возврат к средневековью», — написали ученые мужи. Они доложили, что за десять лет в США число преступлений возросло на 52 процента, и пояснили, что причины этого роста преступности носят социальный характер: «проживание в трущобах, отсутствие отца в семье, низкий заработок, безработица, недостаточное образование». Но рекомендации, как нетрудно догадаться, носили весьма ограниченный и, прямо скажем, банальный характер: «Направить в полицию более квалифицированный персонал, провести реформу судебных органов и тюрем».

Примерно с такими же рекомендациями выступил два года спустя и Комитет экономического развития. Его творческой фантазии хватило лишь на то, чтобы дополнить советы президентской комиссии предложением создать новое федеральное учреждение по обеспечению правосудия.

В этом нет ничего удивительного: было бы немыслимо ожидать от представителей класса, правящего в США, проведения коренных социальных реформ, которые, по сути дела, означали бы ликвидацию капиталистической системы. Вот почему ни принятый в 1968 году закон об обеспечении безопасности на улицах и контроля над преступностью, ни провозглашенный в 1970 году закон о борьбе с организованной преступностью не возымели должного действия. Газеты продолжали публиковать сообщения, одно сенсационнее другого. Из них явствовало, что насилие в США вошло в повседневную жизнь и все более ширится.

Это авторитетно подтвердил в уже упомянутом мною исследовании Комитет экономического развития. На 9—10-й страницах этого документа я читаю: «Преступления, связанные с насилием, преступления против собственности и преступления, совершаемые служащими, достигли нетерпимого уровня. Их рост был чрезвычайно высок в последние годы, и он продолжается. Уголовная статистика неполна и не очень достоверна, и все же доклады Федерального бюро расследований свидетельствуют о том, что по семи категориям серьезных преступлений, которые охватывает эта статистика, преступность удвоилась (подчеркнуто авторами исследования. — Ю. Ж.). Она возросла с трех миллионов в 1965 году до шести миллионов в 1971-м. Но в действительности дело обстоит еще хуже: эти цифры неполны. Отчетные данные достоверны лишь в том, что касается убийств и похищений автомобилей. Что касается ограблений, то, как показывают исследования, полиция узнает лишь о двух третях преступлений…

События последнего десятилетия свидетельствуют о том, что порядку и правосудию брошен вызов. Использование наркотиков быстро возрастает, террористическое насилие вошло в повседневную жизнь. Синдикаты преступников процветают. Все больше и больше американцев страшится ходить по улицам, особенно ночью. Они чувствуют себя в опасности, даже находясь в собственных домах. Примерно две трети всех женщин и около половины всех мужчин заявляют, что они в 1971 году «больше боятся и чувствуют себя более неуверенно» на улицах, чем в 1970 году. Обстановка, сложившаяся на улицах вокруг Капитолия, Белого дома и штаб-квартиры ООН, ставит нацию в неловкое положение[3]. Преступность в Соединенных Штатах давно уже была развита значительно сильнее, чем в других индустриализированных государствах, но сейчас она перешла все границы терпимости».

Когда я перелистываю свое досье о росте преступности в США, у меня буквально в глазах рябит от страшных цифр и фактов. Ни электронно-вычислительные машины, которыми щедро вооружило полицию государство, ни хитроумная система дальней связи «Бэлл», ни скрытое полицейское телевидение, ни самое современное вооружение полиции — вплоть до танков и самолетов! — не помогают в борьбе с преступностью.

«В Нью-Йорке нельзя доверять никому, даже полиции», — под таким заголовком «Пари-матч» опубликовал 18 декабря 1971 года свой сенсационный репортаж, из которого явствовало, что многие полицейские, не желая рисковать своей головой, вступают в сговор с бандитами. А несколько ранее газета «Франс-суар» напечатала еще более поразительное сообщение: в Лос-Анджелесе был схвачен некий Рональд Ли Миллер, который похитил у одного банкира десятилетнего ребенка ради выкупа. Как выяснилось, этот бандит состоял на государственной службе и одно время даже был телохранителем президента.

15 октября 1972 года президент Никсон счел нужным выступить по радио, чтобы информировать своих соотечественников о том, как обстоит дело с преступностью в стране. Он сообщил, что в борьбе за наведение порядка достигнуты некоторые результаты, но оснований для успокоения пока нет. «Индекс преступности, который составляет Федеральное бюро расследований, — заявил президент, — свидетельствует об увеличении преступности на протяжении первой половины этого года всего на один процент». Это был самый низкий процент роста уголовных преступлений за 12 лет. Но все же преступность продолжала увеличиваться, хотя власти предприняли немалые усилия для того, чтобы ее подавить.

Только за 1970 год, напомнил Никсон, конгресс принял четыре важных законопроекта о борьбе с преступностью, а администрация за три года предоставила штатам и местным органам власти в виде безвозмездной помощи на укрепление судебно-полицейских органов огромные средства — полтора миллиарда долларов, в то время как за последние три года деятельности предыдущего правительства на эти цели было дано лишь двадцать два миллиона долларов.

Особую тревогу, по признанию президента США, у него вызывает наркомания, которую он назвал «врагом Америки номер один»: за период с 1965 по 1969 год, сказал Никсон, «наркомания в Америке достигла масштабов эпидемии», причем «за этот короткий срок число наркоманов по всей стране удвоилось». (Специальный корреспондент парижской газеты «Франс-суар» Виктор Франко сообщил 12 ноября 1972 года из Нью-Йорка, что в США насчитывается уже 300 000 наркоманов.)

Президент сказал, что он объявил «тотальную войну героину и другим запрещенным наркотикам», что ассигнования на борьбу с наркоманией в новом бюджетном году в одиннадцать раз (!) превысят уровень 1969 года, что «в стране арестовано в два раза больше незаконных торговцев наркотиками, чем при прежнем правительстве, и захвачено в четыре раза больше незаконно привезенных наркотиков»[4] и т. д. Но наркомания по-прежнему остается страшным злом современной Америки, ее «врагом номер один».

Острота этой проблемы и трудность ее преодоления вскоре были наглядно продемонстрированы сообщениями о том, что в самой штаб-квартире нью-йоркской полиции происходят таинственные преступные дела. Сначала появилось сообщение о том, что «исчезли» хранившиеся там двадцать килограммов конфискованного героина. Двадцать четыре часа спустя начальник нью-йоркской полиции Патрик Мерфи объявил, что «исчезли» еще десять килограммов конфискованного наркотика.

Эти сообщения были сделаны в декабре 1972 года, хотя, как вскоре выяснилось, героин этот «исчез» еще в марте. «Мы не знаем, как это случилось», — сказал начальник нью-йоркской полиции. Журналисты, заинтересовавшиеся этим необычным делом, узнали, что 27 марта 1972 года детектив Джозеф Нун-циата застрелился из пистолета. Одновременно было обнаружено, что за его подписью дважды выдавались кому-то пропуска, дававшие право на вынос наркотиков из того полицейского помещения, где они хранились. Однако представитель полиции Ричард Келлерман заявил, что «еще не доказано, был ли Нунциата наркоманом» и что «его подпись могла быть подделана».

Так или иначе, начальник нью-йоркской полиции Мерфи 14 декабря 1972 года заявил об очевидности того, «что произошло упущение или даже сговор» с преступными элементами, что произошел «скандал в лоне полиции» и что неэффективность службы контроля над конфискованными наркотиками «трагически ясна».

Время шло. Наступил 1973 год. Увы, надежды на сокращение преступности не оправдались. 15 января агентство Юнайтед Пресс интернэшнл опубликовало сообщение института Гэллапа, которое усилило тревогу американцев. Основываясь на данных опроса, проведенного в трехстах районах страны, этот институт сообщил: каждый пятый американец в 1972 году стал жертвой мелкого хулиганства, ограбления или актов вандализма по отношению к его собственности, причем половина из пострадавших даже не сообщила об этом в полицию, считая, что виновных все равно не найдут. Данные опроса показали, что четверо из каждых десяти американцев, опрошенных в стране, боятся ходить пешком в районах, где они живут; один из каждых шести сказал, что он не чувствует себя в безопасности дома; шесть из каждых десяти женщин заявили, что они боятся в одиночку выходить из дома по ночам.

Тогда же Соединенные Штаты были взбудоражены сообщением о том, что было совершено дерзкое нападение на сенатора Джона Стенниса. Обстановка в городах становилась все более невыносимой, и 10 марта по радио было передано новое послание президента Соединенных Штатов Америки о борьбе с преступностью и наркоманией, в котором говорилось: «Бессмысленное нападение в январе на сенатора Джона Стенниса трагически подчеркивает тот факт, что на улицах наших городов все еще совершаются преступления. Эти акты насилия являются естественным пережитком такой атмосферы в Америке, которая в течение многих лет поощряла потенциальных нарушителей закона. За последнее десятилетие американцам часто говорили, что преступник не отвечает за свои преступления против общества, но что общество несет ответственность за него. Я совершенно не согласен с такой философией «вседозволенности»…»

И президент заявил, что он предлагает пересмотреть весь федеральный уголовный кодекс, «чтобы модернизировать и укрепить его», «закрыть лазейки и приспособить законы к нуждам сегодняшнего дня». Президент заявил далее, что он предложит восстановить смертную казнь, которая не так давно была отменена в США, и потребует усилить наказание для торговцев наркотиками. Попутно он сообщил: «Мы готовим более 40 000 должностных лиц, которые будут работать в сфере контроля и борьбы с злоупотреблениями наркотиками. В этом году более 1200 должностных лиц полиции штатов и местных органов власти окончат новую академию Федерального бюро расследований; я собираюсь увеличить в будущем году помощь местным властям в деле обеспечения соблюдения законов до более чем 1200 миллионов долларов».

Четыре дня спустя президент обратился к конгрессу с посланием, в котором предложил принять соответствующие законы об усилении наказаний преступникам[5]. Наконец, 28 марта он вновь вошел в конгресс с предложениями, направленными на пресечение торговли наркотиками.

Президент предложил конгрессу план реорганизации борьбы с наркоманией: он рекомендовал объединить существующие учреждения, занимающиеся этой борьбой, в единое федеральное ведомство в рамках министерства юстиции и назвать его управлением по борьбе с наркоманией.

И все же кривая тяжких правонарушений в США продолжает ползти вверх. 8 августа 1973 года был опубликован доклад о преступности в США за 1972 год, нарисовавший еще более тревожную картину, нежели та, какая давалась ранее руководством страны на основании предварительных данных. В докладе сообщалось, что в 1972 году в США было зарегистрировано около шести миллионов серьезных преступлений. Число убийств по сравнению с 1971 годом выросло на пять процентов, нападений при отягчающих обстоятельствах — на семь процентов, а изнасилований — на 11 процентов. Все большее число преступлений совершается в пригородах и сельской местности. В то время как уровень преступности в городах несколько снизился, в пригородах он возрос на два процента, а в сельской местности — на четыре процента. Резко увеличилась преступность и в ряде районов, прилегающих к американской столице.

Надо побывать в Соединенных Штатах, чтобы физически ощутить тягостную атмосферу страха и неуверенности, которая охватывает население перед лицом этой реальности. Когда я приезжал в Вашингтон и Нью-Йорк в декабре 1972, в июне 1973 и в мае 1974 года я видел в номерах гостиниц инструкцию, в которой рекомендовалось, прежде чем открывать двери, проверять, кто стучится. Некоторые портье настойчиво предупреждали не выходить на улицу с наступлением темноты. В Нью-Йорке не советовали гулять по Бродвею поздно вечером, в Вашингтоне говорили, что ни в коем случае нельзя посещать лесопарк, находящийся в городе, после наступления темноты.

29 апреля 1974 года журнал «Тайм» предал гласности весьма выразительные данные официального обследования, проведенного в крупнейших городах Соединенных Штатов. Людей опрашивали, не подвергались ли они в течение года ограблению или насилию. В каждом из городов такие вопросы были заданы 22 000 жителей. Что же оказалось?

Первое место по преступности занял Детройт — там жертвами насилия стали 68 человек из каждой тысячи жителей города. На втором месте оказалась Филадельфия — 63 из тысячи. Затем идут: Чикаго — 56 из тысячи, Лос-Анджелес — 53 из тысячи и Нью-Йорк — 36 из каждой тысячи опрошенных. Характерная деталь: подавляющее большинство ограбленных или изнасилованных даже не сочло нужным пожаловаться в полицию — то ли из боязни мести насильников, то ли из сознания бесполезности такого шага…

Для того чтобы читатель в полной мере представил себе эту поразительную атмосферу, я позволю себе привести здесь пространные выдержки из нашумевшего репортажа американского журнала «Ньюс-уик», опубликованного 18 декабря 1972 года и перепечатанного затем во многих странах. Вот что говорится в этом репортаже, озаглавленном «Жизнь рядом с преступлениями»:

«Она была одной из тех незаметных, безликих старух, которые прожили свою жизнь, затерявшись в большом городе. Она жила в дешевом пансионе в одном из самых грязных и злачных районов Сан-Франциско. Ее друзьями были другие жильцы пансиона, собиравшиеся в холле, чтобы посмотреть телевизор. За день она совершала единственную прогулку — короткое путешествие в местный кафетерий, где она ела раз в сутки. Однажды вечером на улице на нее напали, сбили с ног и ограбили. После этого она целыми днями неподвижно сидела в холле, полная подозрений даже к постоянным посетителям пансиона. Наконец она уходила к себе.

Когда старые друзья пытались навестить ее, она отказывалась открыть дверь, боясь, что в нее проскользнет грабитель. В течение последних двух недель ее никто не видел, и обеспокоенный администратор пансиона поднялся наверх узнать, в чем дело. Дверь пришлось взломать. Старушка лежала на полу, мертвая, целую неделю. По официальной версии, она умерла от прободения язвы, возникшей на нервной почве и осложненной недоеданием. На самом деле она умерла от страха.

Преступность сегодня не только охватила всю жизнь Америки, но и парализовала сознание людей. От страха, как такового, умерло немного людей, но его леденящие последствия стали печальной неотъемлемой частью повседневной жизни для миллионов людей, живущих в городах и за их пределами[6]. Страх перед преступлениями порой порождает психоз самообороны, который изменяет образ жизни людей. Его симптомы всем знакомы: четыре замка на двери квартиры; отказ от вечерней партии в бридж (или же партия до захода солнца); в такси и автобусах больше не меняют мелочь; вооруженный сторож в начальной школе. И почти у каждого — постоянное чувство собственной уязвимости.

Сам страх, говорят некоторые специалисты, помогает созданию условий, позволяющих преступникам действовать безнаказанно: пустынные улицы, потеря веры в полицию. Но у большинства американцев есть подлинные причины для страха.

Наиболее высокой концентрации преступность по-прежнему достигает в гетто, но она давно уже распространилась и на районы, где живет средний класс, и на окраины, где живут богатые люди. Никто не находится в полной безопасности; в списке жертв, подвергшихся нападению на улице, сенатор Уильям Проксмайер из Вашингтона, епископ Поль Мур, на которого напали в Центральном парке Нью-Йорка, и заместитель министра юстиции США Эрвин Грисуолд, подвергшийся нападению в студенческом городке Гарвардского университета.

Тревога за свое имущество сейчас вытеснена более острым страхом перед физическим насилием: представляется, что сегодняшний грабитель гораздо более склонен, нежели его предшественник, к зверскому нападению и даже к убийству при ограблении. Политики, чувствуя этот страх, уже готовят кампании под лозунгом защиты «закона и порядка» к предстоящим выборам мэров в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и других местах. «Вы знаете, что такое консерватор? — спрашивает Фрэнк Риццо, шеф полиции Филадельфии. И отвечает: — Это либерал, на которого напали накануне».

Кошмар продолжается несмотря на, возможно, самую всеобъемлющую и дорогостоящую кампанию борьбы против уличных преступлений. Воодушевленная 850 миллионами долларов, полученными от Управления содействия закону в Вашингтоне, полиция всей страны укрепляет свои ряды и проводит опыты с вертолетами, компьютерами и более совершенной техникой патрулирования. Не удовлетворенные этими усилиями властей, бизнесмены и домовладельцы создали процветающую новую промышленность безопасности, которая снабжает все возрастающую армию частной охраны экзотическими средствами тревоги. Даже рядовые граждане объединяются вместе для самозащиты — патрулируют свои дома, дворы и кварталы.

То, как американцы живут рядом с преступлениями, является ужасающим свидетельством способности человека привыкать ко всему, даже к невыносимому. Известный телевизионный комментатор в Ныо-Йорке, выходя из студии после одиннадцатичасового выпуска новостей, на всякий случай берет с собой полицейскую дубинку. В Атланте торговец Филипп Шефер предпочитает ходить в банк три раза в неделю, опасаясь иметь при себе наличные деньги. Так же осмотрительны и его соседи. Раньше вечерняя церковная служба по средам в Единой методистской церкви св. Марка на Пичтри-стрит начиналась после ужина и продолжалась до десяти часов вечера. Теперь служба начинается в 5.30, и в восемь часов вечера все богомольцы уже дома.

Здравый смысл поведения на улице в американских городах сегодня диктует множество способов оборонительной тактики: надо идти по краю тротуара, подальше от темных подворотен, носить с собой второй бумажник с пятью долларами «для грабителей», иметь наготове ключ задолго до того, как дойдете до входной двери. Некоторым женщинам удается перехитрить воров, охотящихся за кошельками: они либо не носят их с собой вообще, либо носят таким образом, что их содержимое высыпается, если кошелек внезапно схватят.

Находясь на улице, вы воспринимаете выражение «мой дом — моя крепость» не так уж фигурально. Новый роскошный небоскреб Тибер-айленд в Вашингтоне, в котором 820 квартир, охраняется 24 часа в сутки, и все двери там всегда заперты. Каждому жильцу требуется одно удостоверение для того, чтобы войти в гараж, другое — для того, чтобы подняться на лифте, и разные ключи для входной двери и для своей квартиры.

Этот образ жизни, напоминающий жизнь в крепости, создает свои проблемы. Недавно пожарные не могли попасть в Тибер-айленд, чтобы потушить пожар в цокольном этаже. «Скоро каждый заведет себе для охраны крокодилов и выроет рвы», — мрачно шутит житель Атланты, глядя на лабиринт деревянных и бетонных оград, которые портят некогда живописные окрестности.

На западе люди все еще наслаждаются прогулками по улицам Сан-Франциско. Однако прокурор муниципального суда Санта-Моники недавно был очень удивлен, когда, спросив, как обычно, у присяжных, кто из них подвергался грабежу или нападениям, он увидел, что восемь человек из двенадцати подняли руки. В шикарном районе Сан-Франциско Пресидио-Хайтс, где грабители, разъезжающие на автомашинах, очистили немало домов, Кальвин Тилден и его жена Мэри установили в своем доме дополнительные замки и сделали железные ворота. «Наш образ жизни не очень изменился», — говорит тридцативосьмилетний Тилден, однако, прежде чем впустить кого-либо в дом, он производит тщательную процедуру словесного и визуального определения личности гостя.

Страшнее всего живут негры в их гетто. Партения Уотерс из Чикаго говорит, что она не отваживается выйти после наступления темноты из своей трехкомнатной квартиры в районе Уэнтуорт, где в прошлом году каждый двадцать седьмой житель стал жертвой убийства, изнасилования, грабежа или нападения. «Что бы вам ни потребовалось и чего бы вы ни пожелали занять у соседей, все равно вам придется подождать до утра», — объясняет Уотерс. Всю ночь она караулит свою квартиру. «Иногда я засыпаю на часок, а потом опять просыпаюсь, — говорит она, — и до утра хожу по квартире, прислушиваясь. Я так боюсь, что кто-нибудь сможет войти к нам! Я не знаю, что бы я сделала, если бы кто-нибудь вошел». Утром она не позволяет своей двенадцатилетней дочери выходить из квартиры до девяти часов, когда открываются двери близлежащей школы, и провожает ее туда.

Такая же гнетущая атмосфера царит и в гетто многих других городов. «Больно глядеть на то, чем стал наш город», — вздыхает 70-летняя жительница Гарлема, недавно подвергшаяся нападению.

Даже зажиточные негры, живущие в охраняемых полицией районах, где обитают люди среднего класса, не находят себе покоя. «Я живу теперь в постоянном страхе», — говорит госпожа Леннон Хэррис, муж которой истратил тысячу долларов на укрепление их дома в Мемфисе после того, как их обокрали на 3800 долларов.

Особенно тревожит многих американцев — и черных, и белых — рост преступности и насилия в школах. Проблема эта не нова, но в последнее время она приняла драматический характер, и школьные власти во многих больших городах сейчас более, чем когда-либо, беспокоятся об элементарной безопасности учителей и учеников. Осенью 1972 года за шестнадцать дней по крайней мере четырнадцать нью-йоркских учителей были ограблены или подверглись нападению в школе.

Под давлением родителей и учителей Управление школами Нью-Йорка ассигновало шесть миллионов долларов для создания небольшой армии: 600 человек будут охранять средние школы и еще 1200 человек — городские начальные школы. В Лос-Анджелесе серия краж, драк с применением холодного оружия и бандитских перестрелок заставила мэра города Сэма Уорти потребовать денег из федеральных фондов для того, чтобы усилить оборону четырнадцати школ (Лос-Анджелес уже тратит около трех тысяч долларов на каждую школу для оплаты специальной охраны). В Хьюстоне также усиливают охрану школ и подумывают о введении пропусков, чтобы не пускать в помещение посторонних. А в Комптоне — городе с самым высоким уровнем преступности в Южной Калифорнии — родители даже предложили использовать особые детекторы, для того чтобы помочь школьной вооруженной охране обнаруживать оружие, которое носят многие учащиеся.

Аналогичные проблемы существуют во многих студенческих городках. В некогда спокойном городке Гарвардского университета ныне совершается около тридцати краж и пять-шесть нападений в месяц. Студенты и преподаватели считают опасным слишком долго задерживаться в библиотеке или в оффисе, и университет вынужден прекратить доступ во многие жилые корпуса, которые ранее были открыты для посетителей.

Некоторые улицы в городах стали похожи на тюремные дворы со своими зарешеченными витринами магазинов. Деловой день кончается точно с заходом солнца. «Я не позволяю входить в магазин более чем двоим покупателям сразу», — говорит Уилл Клэкстон, владелец ювелирного магазина в Северной Филадельфии. И все же Клэкстон не чувствует себя в безопасности: он носит пуленепроницаемый жилет.

Для большого бизнеса проблема еще более сложна. Нью-Йоркская телефонная компания пересмотрела график работы своих служащих в опасных районах таким образом, чтобы они могли ходить на работу и с работы группами. Она также разработала наиболее безопасные маршруты для них и обеспечивает около трехсот «эскортов».

Корпорация «Эйвон продактс инкорпорейтед» вызвала консультанта по вопросам безопасности, с тем чтобы он спланировал новое двадцатиэтажное здание компании в Манхэттене — расположение дверей и коридоров, план патрулирования для частной охраны и систему безопасности, вспыхивающий огоньками контрольный центр которой напоминает пульт управления «Аполлона-17».

Новый подъем всеобщего стремления к безопасности породил бурно расцветающую промышленность самозащиты. Численность детективов из частной охраны и «специальной полиции», работающей по коммерческим контрактам, уже превысила число регулярной полиции в Сан-Франциско и Детройте. Осторожный пешеход может приобрести в магазинах множество защитных средств, как разрешенных законом, так и запрещенных им: свистки, ручные сирены, тяжелые трости, карандаши со слезоточивым газом, пульверизаторы с различными веществами. Бывший служащий ФБР Мильтон Ф. Аллен продает владельцам магазинов в Атланте флаконы со своим патентованным «раствором против грабежей»; они устанавливаются в кассе и во время грабежа легко разбиваются; украденные деньги пропитываются тошнотворным запахом, и вору будет трудно их сплавить: его сразу же схватят.

Новейшие приспособления для охраны дома стоят от трехсот до нескольких тысяч долларов. «Наш бизнес быстро развивается, — говорит вашингтонский управляющий специализировавшейся на этом деле фирмы Роллинза, которая имеет шестнадцать отделений по всей стране и планирует открыть еще пятьдесят в следующем году. — Наша сложная оборонительная система включает в себя миниатюрные радиопередатчики, помещенные на всех дверях pi окнах дома. Когда вор проникает в дом, они включаются, воет сирена, вспыхивают прожекторы и сигнал поступает в местное отделение компании, откуда он передается в полицию». «Система даже может подогреть для полицейских кофе, когда они прибудут», — заявляет представитель фирмы Роллинза.

В Атланте, как и повсюду, владельцы фирм, производящих сигнальные устройства против грабежей, хозяева питомников, выращивающих сторожевых собак (500 долларов — цена дрессированной немецкой овчарки), заполняют страницы газет устрашающей рекламой и следят за ежедневными отчетами о преступлениях.

В то время как страх перед преступлениями может загнать многих людей в хорошо защищенные норы, он побуждает других к действию. Полиция отдает должное эффективной службе групп самообороны, охвативших несметное число граждан, которые действуют по всей стране, — от групп, патрулирующих негритянские районы Вашингтона, до мамаш в оранжевых плащах из группы защиты детей в Ист-сайде Манхэттена и до группы, состоящей из тринадцати отцов, в техасском городе Клиар-лейк, — они организовали «самодеятельную» роту, члены которой недавно прошли 120-часовой полицейский курс для получения официального удостоверения на право ношения оружия.

Наряду с усилением действий добровольцев усиливается деятельность полиции. Города увеличивают свои полицейские силы. Создано новое сложное оборудование. В Денвере, Нью-Йорке и Вашингтоне, а также в других городах ведутся эксперименты с электронно-вычислительными машинами, которые, анализируя городские преступления, указывают, куда следует направить дополнительные силы.

Полиция Атланты выяснила, что вертолеты, оборудованные прожекторами мощностью в два миллиона ватт, могут сократить число ночных ограблений в определенном районе на тридцать процентов. В Вашингтоне тоже применяются вертолеты, и сейчас там готовятся написать номера домов на крышах, с тем чтобы с воздуха можно было быстрее определить место преступления.

В Нью-Йорке «вертикальные патрули» контролируют теперь лифты отелей, многоэтажных жилых домов. Вновь входит в моду конная полиция; в тридцати семи городах сейчас можно увидеть полицейских на лошадях: лошади дешевле, чем патрульные машины, и всадники больше пугают уличных преступников.

И почти повсюду полиция широко пользуется штатской одеждой и гримом: полицейские появляются то в обличье маленькой старой дамы, то под видом золотушного бродяги. Возможно, что они не могут предотвращать преступления настолько эффективно, как их коллеги в форме, однако цифры произведенных ими арестов феноменальны.

В помощь полиции многие города устанавливают высокоинтенсивные осветительные устройства на главных улицах (некоторые светильники светят таким же резким светом, как в тюремном дворе, но это не мешает местным организациям устанавливать их еще в переулках на свои собственные деньги).

Общенациональный поединок полицейских и воров, разумеется, только начало борьбы с преступностью, и даже полиция начинает признавать это. «Если служба содействия закону будет ловить большее количество преступников, тюрьмы переполнятся, преступников начнут освобождать условно, не будет хватать должностных лиц, осуществляющих надзор за ними, и вновь преступники будут совершать преступления», — говорит капитан Джон У. Старт из полиции Комптона (Калифорния).

Управление содействия закону выделяет суммы на изучение по всей стране путей наилучшего разрешения проблем наркомании, перевоспитания преступников. Однако устранение преступности потребует весьма длительных усилий нации.

Тем временем «американская крепость» платит дорого за свою безопасность. Зарешеченные витрины на улицах городов, проверка документов учащихся в школах и жителей многоквартирных домов, полицейские вертолеты ночью со слепящими прожекторами — вряд ли все это признаки «открытого» общества. Растущие психологические последствия еще более разрушительны: подозрение к каждому незнакомому лицу, стремление всегда находиться в «защищенном пространстве», исчезновение социальных контактов. И вполне естественно, что американцы обращаются к усиленным полицейским силам и к более крепким замкам, чтобы спастись от своего страха и от преступников. Возникает опасность, что им в конце концов придется запереть самих себя в тюрьмы…»

…Таков автопортрет охваченной страхом Америки, нарисованный журналом «Ньюсуик».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.