Когда она перед глазами целиком…

Когда она перед глазами целиком…

«Для состязания в исследовании внутриземного пространства русские приберегли про запас несколько новых технических средств и необычайных идей», — пишет американский геофизик.

Состязания такого рода кажется, фундаментально заложены в природе человека. Бывало, объектом служили яблоко Париса, прекрасная Елена, гроб господень, а вот нынче — Луна, Венера…

С самого начала, едва увидев образ Идеи, еще без обоснований, без цифр, когда она перед глазами целиком, в дрожавшей дымке обольщений, — тогда уже Циферов возмечтал о подземном ракетном корабле. В мыслях уж был на запуске. Туда, к мантии…

Из прошлого нахлынули воспоминания участника разных испытаний. Техника была такой же неслыханной и невероятной, какой — и он это понимал — выглядела идея подземного реактивного корабля. Воспоминания так живо и красочно воскресили виденное, что он вздрогнул, дойдя до: «Пуск!»

Расчеты, обоснования — все это явилось потом. Их вроде бы могло и вовсе не быть. Ну, если вам нужно — пожалуйста, а он, Циферов, и так убежден. Верю — и все.

Глубокая убежденность в успехе мероприятия, сомнительного для большинства, если не для всех, обрелась им прочно и заведомо, во внутреннем проблеске бытия. «Я верю», — говорит он тихо, отстраняя легкий, беглый разговор.

Эти угадывания нутром — дар, особо поражающий, когда проявляется в среде всеобщего недоверия к чему-либо, кроме расчетов и опытных данных. Угадывает писатель, режиссер, актер. Но инженер? — это поразительно.

Малоизвестный и занимательный пример такого рода рассказан недавно о Н. Е. Жуковском[41] его учениками.

Редактируя сочинения своего учителя, методичный и щепетильный Владимир Петрович Ветчинкин обычно вылавливал в них арифметические ошибки, исправлял, и все было хорошо. Но однажды Жуковский передал ему статью для завтрашней сдачи в набор, а там ошибка принципиальная — в преобразовании вместо косинуса синус, значит, конечный результат неверен. Ветчинкин — к друзьям: Архангельскому, Микулину, Стечкину, Туполеву (будущим академикам, генеральным конструкторам). Как быть? Не хотелось огорчать старика. Туполев предложил: «Давай каждый в отдельности проверим преобразования по методике Николая Егоровича и посмотрим, что у нас получится». Через некоторое время сверились: ответы у всех сошлись. А что у Николая Егоровича? Что за черт? — то же самое. Вот диво!.. Статью решили печатать. Вывод-то верный! Но как он ухитрился сделать его, напутав в выкладках? Спустя несколько дней, не выдержав, спросили у Жуковского. Тот как ни в чем не бывало: «А мне с самого начала известен конечный результат. Доказательства же я пишу не для себя, а для вас».

Из рабочей тетради М. И. Циферов а… «При глубине запуска 10 метров расход мощности на выброс составит всего лишь 1 процент, на глубину 500 метров — 10, на 1100 метров — 20 процентов… В 1956–1958 годах в Техасе скважину глубиной 7724 метра бурили два года один месяц. До 300 метров каждый метр проходки стоил 6 долларов, до 3 километров — 40 долларов, до 6 километров —120 долларов за метр…»

Реалист, нервно зевая: «Подобные расчеты лишний раз убеждают, что газодинамику «сдают» и забывают. Большинство инженеров, увы. Ты, наверно, в их числе, мой милый. Ну ничего, объясним наглядным примером, сколь шатки надежды на «сверхглубокие ракеты». Представим, что у нас длинная полая травинка. Попытаемся дуть. Пока дуем слабо, воздух течет беспрепятственно, а взяли посильнее — стоп, стебелек словно затыкается пробкой. Мало кто обращает внимание на это! Что получается? Давим на воздух сильнее, а он замедляется. Именно это происходит со столбом газа, когда длина канала во много раз больше его диаметра. Куда же девается энергия, развиваемая нашими легкими? На нагрев травинки. Так точно закупорится скважина, продуваемая ракетой. Вся грандиозная ее мощь уйдет на нагревание среды».

Но американские специалисты, как было сказано выше, иного мнения о возможностях сверхглубоких ракетных кораблей. Реалист снисходительно: «Забывать «сданную» газодинамику не чисто национальная особенность отечественных инженеров!»