Непостоянства, качания

Причиной климатического непостоянства могло быть непостоянство самой планеты в ее движении вокруг Солнца. Расстояния между Землею и Солнцем меняются из-за притяжений, влекущих ее, скажем, к красавцу гиганту Юпитеру. Когда орбита земного шара более вытянутая, тогда одни сезоны протекают в условиях особой близости к светилу, а другие — особой удаленности. К тому же и склонение осей Земли тоже непостоянно, гуляет в пределах одного-двух градусов. Это качание, столь незначительное, может производить намного больший климатический эффект, чем растянутые орбиты. Дело в том, что от качаний гораздо больше меняются углы наклона солнечных лучей к поверхности земного шара, чем от изменений расстояния между нашей планетой и светилом, а они-то, эти углы, и есть главный климатический фактор.

Есть и другие сбои. В совокупности то и это должно известным образом сказываться на распределении солнечной энергии между ее земными абонентами-неплательщиками.

Несколько таких вариаций орбиты случались на протяжении десятков тысячелетий. Полный кивок земной оси происходит за сорок тысяч лет.

Беспримерный подвиг упорства совершил югославский математик Милан Миланкович, подсчитавший динамику поступления солнечной энергии на всех широтах земли во время перемен ее вальсирования. Считал двадцать лет. Электронно-вычислительной техники тогда не было… Миланкович разработал модель, которая увязывала вариацию орбиты с ледниковыми эпохами. Он, однако, не мог учесть кое-каких влиятельных факторов, например роль атмосферы в переносе тепла, и несколько упростил ситуацию. Его работами поэтому стали было пренебрегать. Но сейчас климатологи видят, что напрасно. Югославский ученый был не так уж далек от реальности. Недавние исследования показали, что перепады радиации чувствительны для западных ветров. Сохранись новый солнечный рацион надолго, на тысячелетия, вполне могут развиться ледниковые крайности. Поскольку длительные загулы Земли регулярны, можно рассчитать энергетические перепады в прошлом и на будущее. Эти подсчеты, говорит Брайсон, неплохо согласуются с тем, что известно о нашествиях ледников, особенно по следам, обнаруженным на морском дне.

Будущий тип орбиты (если принять его единственной причиной перемены климата) доведет Землю до ледникового состояния через несколько тысяч лет. К тому времени придумают, как быть.

Считают, что другие вариации орбиты могут объяснить и краткосрочные климатические изменения. «Хотя работы в этом плане на очень ранней стадии, — указывает Брайсон, — нам представляется возможным, что малые качания Земли, повторяемые в течение лет, а не тысячелетий, производят типы состояний атмосферы, доступные предсказанию».

Что же до одиннадцатилетнего цикла, то природа его, как считают, может быть и гравитационная. Поскольку небесный механизм работает с очень малыми трениями, он чувствителен к ничтожным возмущениям. Такое возмущение раз в одиннадцать лет создается благодаря выстраиванию в один ряд нескольких тяжелых планет солнечной системы.

Наконец, самая простая истина заключается в том, что Земля — небесное тело. От неба, стало быть, зависит, сколько дойдет до нас солнца и тепла — света, жизни и любви.

Еще вчера небо было святым. А теперь… стало общей проезжей дорогой и общей мусорной свалкой. Да, оскверняют небесную чистоту сегодня не только ветры-ураганы, не только вулканы, гниющие болота, топи, но и люди с их грейферами, плугами, бульдозерами, выхлопными и вытяжными трубами, камнедробилками и т. д.

Мы вступили в новую эру истории природы и истории людей. Климат, сфера владычества стихий, попадает в зависимость и от второго владыки, рвущегося стать первым, — нового вершителя судеб. От человека. Стихии стихийны. Человек сознателен. Их несходство в том, что он ставит перед собой цели, стихия — нет. Ставящий цели постоянно должен делать выбор путей к их достижению и выбор самих целей, и ох как легко ошибиться! Недоосознанная сознательная деятельность по своим результатам может оказаться стихийнее стихийной.

Раньше мы говорили о климатическом самоуправлении и о том, как оно сказывается на делах человека. Теперь попытаемся прикинуть степень человеческого влияния на климат, из чего, быть может, как-то само собой вырисуется степень его осознанности.