Поправка на человека

Поправка на человека

Что поделаешь — «космическая экономика»! Требования разнообразия, видимо, окажутся нетерпимыми и недопустимыми, подобно тому, как в супружестве поддержание постоянства считается более желательным, нежели разнообразие, то есть поток распутства.

Академик Я. Б. Зельдович, имеющий дело с коллизиями астрономического масштаба, по поводу грядущего спасительного воздержания сказал мне следующее: «Надуманная опасность и надуманный выход из положения». Этот крепкий жизнелюбивый человек всем своим существом противится перспективе «умеренности и аккуратности». «Я не верю в ограничения такого рода. Если уж решили говорить о неприятностях, то пожалуйста: через шесть миллиардов лет Солнце превратится в красный гигант, и жизнь на Земле прекратится. До тех пор, надо надеяться, будут найдены средства против осложнений, вызываемых развитием… Есть понятие равнопрочности. Экипаж, который удовлетворит этому инженерному требованию, развалится целиком в некий день и час, отслужив свою службу на полную жизнь каждой из составляющих его деталей. Человек же умирает, скажем, от рака, не израсходовав запаса прочности большинства своих деталей, Обидно! Так вот, взяв курс на сворачивание производства и потребностей, как это советует концепция «пределов роста», цивилизация окажется в положении безвременно погибшей»…

Герберт Спенсер заканчивает свое рассуждение о «неподвижном состоянии» следующими словами: «Я не думаю, чтобы подобное уравновешивание могло допускать, как это предполагает Дж. Ст. Милль, дальнейшее умственное развитие и нравственный прогресс».

Не знаю, чем руководствовались в своих выводах тот и другой.

Нам же ситуация «шаг на месте» напоминает о муравьях и пчелах. Мы сущие младенцы по сравнению с ними. Они обрели «неподвижное состояние» около тридцати миллионов лет назад и пришли к нему через сложные социальные структуры, включая функциональные касты, оседлое поселение, контролируемое внутреннее пространство, враждебное отношение к другим сообществам, ограничение индивидуальной инициативы во всем, и в первую очередь — в производстве потомства, массовое самопожертвование во имя общества в целом… Некоторые зоологи считают, что пример пчел — будущее всех удачливых видов. Всем им непременно предстоит стабилизироваться.

Но не обязательно они должны идти к этому состоянию одними путями. Люди — не пчелы. Если их что и сближает, так это в одном случае осознанное, в другом — неосознанное стремление повышать максимально эффективность своего функционирования. Уже сейчас, преследуя эту цель, человек идет семимильными шагами по пути специализации. Наука открывает возможности, пока — принципиальные, возвести специализацию на следующий уровень…

Но хотя порой и кажется, что давление науки не имеет ничего себе противостоящего и что общество людей устроено неспособным бороться со своими собственными разрушительными технологическими возможностями, — это только кажется.

Феофан Фарнеевич Давитая отказывается признать теорию «пределов роста» даже вопреки… самому себе. Сам же он предлагает обратить внимание на такую закономерность. Если период формирования и развития земной коры, длящийся последние три с половиной миллиарда лет, принять за 100 процентов, то продолжительность археозоя и протерозоя составит 83 процента времени (2,9 миллиарда лет), палеозоя — 10 процентов (340 миллионов лет), мезозоя — 5 процентов (163 миллиона лет) и, наконец, кайнозоя — лишь 2 процента (67 миллионов лет). Нынешняя эпоха, согласно этому закону укорачивания, просуществует и вовсе считанные миллионы лет. Исходя из ситуации, которая налицо, мы, говорит грузинский ученый, готовим хорошими темпами наступление новой эры — эры анаэробных организмов. Нам кислорода может не хватить, а им он не нужен.

Но такое заключение не учитывает особую миссию человека. Я глубоко убежден, что люди способны повернуть ход событий, какого бы масштаба они ни были. Люди нарушат тенденцию укорачивания жизни эр и сделают это, не ослабляя свои натиск.

…История учит, что предвидеть возможности, которые таятся в новых знаниях, очень трудно. Как часто, как решительно ошибались на этот счет именно люди науки!

«Я не имею ни малейшей веры в возможность полетов в воздухе, кроме полетов на воздушных шарах, конечно, и не ожидаю успеха от полетов, о которых, время от времени слышим». — Лорд Кельвин.

«Никакие возможные сочетания известных типов машин и форм энергии не могут быть воплощены в аппарате, практически пригодном для длительного полета человека в воздухе». — Астроном Ньюком.

«Проблема фантастических романов — проблема атомной энергии»[9].— Академик А. Ф. Иоффе.

И так далее.

Вас это не убеждает? Честно говоря, меня тоже. Нет ничего труднее веры в возможность еще чего-нибудь непредвидимого, да и в предвидимые открытия верится так себе, скорее, из-за слабости, боязни прослыть человеком, лишенным воображения, скучным.

Вот смелые, они не боятся и говорят: «Я не имею ни малейшей веры…» Быть прогрессивным трудно, если честно, а не заученно. Заученно все легко. Иные вероучения стойки именно благодаря соблазну легкости: постичь истину ничего не стоит, достаточно выучить как следует катехизис. А вот убеждение дается нам трудно.

Но как ни трудно, а надо верить в будущие чудеса науки. Отцы церкви стояли на том, что вера в Спасителя не нуждается ни в каких чудесах. В самом деле, резонно заявляли они, если чудеса были когда-то, они должны быть и теперь. Вера верующего готова держаться силою внушения. Но неверующему все надо удостоверять, особенно выходящее из ряда вон. И наука не отказывает нам в чудесах. Потомки, конечно, посмеются над нашими сомнениями, как мы посмеиваемся над неверием предшественников.

Если же потомки не будут над нами смеяться, значит, просто у нас не будет потомков.