Сетевые персонажи
Сетевые персонажи
Каждый раз вздрагиваю при взгляде на свой обновленный юзерпик. Вот он, апофигей.
Слышу стук и прыгаю мышью в правый нижний угол — аська! Нет, соседи в стену.
Делаю в жизни кучу ошибок, потому что у меня новая гибкая клавиатура с голубой подсветкой, пропускающая половину букв, но я не готова отказаться от ее красоты.
В глубине души знаю, что примерно каждый третий из нас уже несколько лет прикован к креслу на колесиках. Перед монитором.
Просыпаюсь к часу, варю кофе без сахара, четверть ложечки кари и полчашки кагора. День начался.
К вечеру будет готов текст о прогулках, покупках, любви, работе или, прости господи, о творчестве.
Такой, чтобы другие прикованные прочитали и подумали — вот это жизнь.
Мы все давным-давно сочиняем это письмо:
Я пишу тебе, детка, из волшебной страны, в которой нет смерти, а только феи и эльфы, и любовь, и полная занятость, и востребованность на 24 часа. Где сплошной максфрай, библия неудачников, — каждый оказывается уникальным магом и красавцем. И все его любят. Тебе даже не нужно умирать, чтобы попасть сюда — ты уже здесь.
А теперь попробуй отсюда выйти.
Из журнала marta_ketro, 23 декабря 2005
— Что должно быть в посте, чтобы его прочитали все?
— Что такое «все»? Когда у меня очень-очень много комментариев в посте — это все равно меньше одного процента. У меня девять тысяч читателей и никогда не было 900 комментариев, 90-то редко. То есть, получается, меня читают и комментируют один-два процента. Чтобы все девять тысяч зацепить — не знаю, что нужно сделать. Я так понимаю, гендерные темы всех страшно волнуют. Ну и потом, есть очень простая магия ключевых слов.
— То есть?
— Когда мой ребенок был маленький, я очень любила над ним измываться. Я ему читала стишок, и в одном месте он все время начинал плакать. Стишок был про белых и бурых мишек, и когда внезапно стихотворение переходит на прозу, там была фраза: «Мы горько-горько плачем и не можем писать дальше», — ив этот момент он у меня заливался слезами. То есть на слово «плакать» он начинал плакать. Примерно то же самое происходит у нас в ЖЖ. То есть «любовь», «смерть», «кошки», «кожа» — какие-то такие ключевые темы. «Секс», кстати, нет.
— Почему? Даже странно.
— На слово «секс» они смотрят, но не включаются. А вот когда какие-то чувственные вещи упоминаешь, они начинают читать внимательно, вздрагивают и включаются. Просто нельзя этим пользоваться слишком часто, иначе получаются однородные прекрасные тексты, ну вот как у Ани Ривелотэ. Я очень жду ее следующего романа, потому что хочу узнать, как из этой красоты можно плести сюжет.
«Он был смешной, самовлюбленный, обидчивый, нежный, гордый, пугливый, умный, болтливый и красивый. Он смеялся, танцевал, плакал, пел, трахался, брил голову. У него был шрам в виде капли на крестце. Иногда кажется, если перечислить все приметы, можно заполнить пустоту на его месте. Из множества слов не сложить прикосновения. Но сегодня хочется бесцельно говорить “халва”, не рассчитывая на сладость ворту. Потому что от этого чуть проще жить: руки, запах, голос, дыхание, лицо. Задница, которой он гордился, член, который он обожал. Отражение в зеркале, на которое он любовался. Вечная потерянность, которую он безуспешно пытался преодолеть.
И незабываемое почему-то, бред грибной: у меня же бровушки такие красивые, бровушки мои».
(Изромана Марты Кетро «Улыбайся всегда, любовь моя»)
Придя домой, я открываю недавно купленный роман Марты, начинаю читать — и понимаю, что она снова лукавила. Или, может быть, это отвечала Инна, а не Марта. Потому что, похоже, Марта-то всегда знала, как из всей этой чувственной словесной красоты плести сюжет.
* * *
— Как вообще люди из офлайна находят блогеров? На основании чего их зовут печататься на бумаге, проводить фестивали ит. д.?
— Я всегда была за честную работу. Когда ты много и постоянно что-то делаешь, в конце концов, мир не может не измениться или хотя бы не повернуться в твою сторону. Я вот вчера, когда получила ваше письмо и поняла, наконец, с кем я разговаривала, подумала: «Боже мой!» — Марта улыбается.
Я подошла к ней с просьбой об интервью после одной из ее встреч с читателями в ныне почившем магазине «Букбери» на Тверской. Подписывая читателям книжки конвейерным способом и почти не поднимая глаз, она устало спросила: «Вы сейчас хотите поговорить? Десять минут вам хватит?» Нет, сказала я, нужно часа два, и лучше в спокойной обстановке. Марта удивилась, но дала адрес электронной почты и попросила написать ей позже и изложить все в письме. «Запрос на интервью, ишь ты», — недовольно подумала я. «Интервью двухчасовое, ишь ты», — наверняка подумала она. Мы расстались, не слишком довольные друг другом, но я ей написала, а она ответила неожиданно тепло и вежливо, а при встрече с глазу на глаз и вовсе оказалась очень милым и интересным собеседником. Никто из нас не жаждет вести многочасовые разговоры по душам с абсолютно незнакомыми людьми; но в блогосфере абсолютно незнакомые друг другу люди очень часто оказываются знакомыми заочно, с кучей общих интересов, поделиться которыми им просто не приходило в голову.
— В последнее время мной интересуются современные поэты, — усмехается Марта. — Вот вы, потом Воденников (у нас с ним было интервью), Фанайлова. С Линор Горалик мы в процессе интервью пообщались. Меня это поражает, честно говоря. Я-то думала, что всю жизнь буду с ними общаться в формате автографов: я прихожу к ним с их книжкой, а они мне ее подписывают. Но, оказывается, ЖЖ очень просто позволяет показаться кому-нибудь на глаза. Тем более мы все ищем информационные поводы, все пишущие люди в них нуждаются — а ЖЖ как раз их и дает. Если ты умеешь создавать информационный повод, быть им — тогда все в порядке.
— Этот повод создается интуитивно или сознательно? Вот вы можете, например, сесть, подумать: «Сейчас я напишу пост, который выйдет в топ “Яндекса”», — и написать его?
— Да, могу. Потому что на самом деле это показатель твоей включенности в процесс и вообще интереса к жизни. Я же читаю свою ленту — когда там 200 человек, когда 600. И все они реагируют на перемену погоды, на фазы Луны и еще на то, что происходит вокруг. И создается четкий образ того, что сейчас интересно людям. Я не считаю, что это значит, как любят говорить, «писать на потребу». Наоборот: ты просто чувствуешь то, что носится в воздухе, то, что людей действительно волнует. Всех волнует ревность, вопросы возраста — какие-то простые бытовые вещи.
Сегодня френдлента принесла мне ссылку на пост, в котором Корпускула полемизирует с Котом Бегемотом (вам не кажется, что это звучит немного безумно? нет? ну ладно), тема — «истощает ли жж автора».
По мне, так истощают только диета, разврат и бесплодные усилия. В принципе, жж подходит подо все эти определения.
Диета — потому, что специально адаптированное чтиво быстро отучает от серьезной литературы. За две недели я осилила триста страниц из учебника по античке (а надо бы по сотне в день). При этом остается полная иллюзия того, что я ужасно много читаю. нет, и правда много, вопрос — чего.
Разврат — потому что в жж каждому достается легкая любовь. Если в жизни испытываешь эмоциональный голод, то здесь тебе полной ложкой отмерят внимания, впечатлений и сопереживания. Быстро и недорого, по цене трафика. И можно продержать без нормальных отношений в реале. какое-то время.
Ну а бесплодность. ну да. Мне вот сейчас нужно читать книжки и писать контрольные, а вместо этого изо всех щелей лезет большой текст. Если я за него засяду, то не факт, что напишу, но сессию не сдам точно. А забить и готовиться не получается, потому что лезет. И я стравливаю по чуть-чуть, сочиняя хорошенькие посты, и к февралю, скорее всего, у меня получится очаровательный, несколько однообразный журнал, усыпанный блестящими осколками, и ничего больше.
Все так. Но при чем здесь жж, а? Это исключительно проблема отдельно взятой личности, у которой сейчас творческий кризис, в просторечии именуемый ленью. Попросту говоря, когда в жж приходит слабый человек, велика вероятность, что его здесь истощат, изничтожат и размажут — точно так же, как истощили бы в любом другом месте, куда он со своей слабостью припрется: хоть в офисе (там же ах, бездушная отупляющая машина), хоть в творческой среде, где сплошные интриги и зависть, хоть в семейной жизни, которая, как известно, аддд.
Сильный же человек извлечет пользу из любой жопы — в офисе заработает денег, в творчестве реализуется, а дома отдохнет душой и потрахается в приятном смысле этого слова.
Что может дать жж сильному человеку? Безусловно, адаптированное чтиво, возможность быть в курсе всего на свете, от литературы до политики (считая прогнозы погоды и нынешние цены на жилье). Славное, вовремя оторваться и пойти, наконец, поработать.
Легкую любовь. Имморалист написал однажды о боящихся показаться слабыми: они, «еще не знающие того, что слабость сильного человека — это слабость СИЛЬНОЕО человека, и поэтому иногда срывающиеся в глухой депресняк». Так вот, если не бояться, то здесь всегда можно получить необходимую поддержку. Иногда нужно-то всего пару слов услышать, только вовремя, прямо сейчас, а не когда муж домой придет или подруга на работе освободится. Просто пишешь несколько строчек, отправляешь в никуда, и получаешь столько тепла, что можно продержаться до утра, а там, глядишь, день начался, и все, в общем, неплохо. Недорого, да, по цене трафика.
Бесплодные усилия? Назовите это тренировкой. Нам в институте посоветовали завести дневник (я очень смеялась: ценный совет — мне!). Сказали, привычка записывать свои мысли необходима для писателя. Все, что так прекрасно звучит у тебя в голове, на бумаге оказывается корявым и неубедительным, и нужен очень большой пробег клавы, чтобы записанные мысли перестали ужасать своей беспомощностью. И есть мгновения, которые необходимо фиксировать, буквально две-три фразы всего-то, чтобы сохранить детали, — жалко, что ли? Они потом отслужат, пригодятся, а если и нет, то не страшно, потому что в них сама жизнь.
<.>
Среди пагуб жж числятся интерактивность и быстрота: автор пишет текст, тут же выкладывает и сразу получает отдачу. Никакой серьезной вдумчивой правки, цензуры, путь от писателя до читателя не то что укорочен, его просто не существует, раз — и все. Читатель, соответственно, не думает бесценную авторскую мысль часами, а тут же выдает реакцию. Можно сказать, что это искусственно обедняет литпроцесс. Но мне кажется, что а) естественно и б) обогащает. Если все так убыстрилось — путешествия, телефон там, почта, — то почему литпроцесс должен отставать? И текст не скудеет оттого, что в нем остается пространство для читателя. Рассказ заканчивается не в момент постановки последней точки, он продолжается во время чтения и сопереживания, он, извините за банальность, живет в диалоге (в этом посте вообще много банальностей, но за эту извините особенно). Вот, кстати, я заметила за своими писаниями, что посреди повествования могу все бросить и сказать пару слов читающему, а потом продолжить. Может, это разгильдяйство и бескультурье, но таков мой стиль, прастити. И этот стиль сформирован здесь, в сети. Время покажет, имеет ли он право на жизнь.
Недавно в книжном магазине я наблюдала душераздирающую сцену: мужчина, спрятавшись между стеллажами, что-то яростно ВПИСЫВАЛ в синюю толстую книгу, снятую с полки. Очень трогательный уровень полемики, мне кажется.
<.>
Все, что в жж есть плохого, мы приносим с собой, как и хорошее, впрочем.
Из журнала marta_ketro, 16 октября 2006
— Чего вы добились благодаря ЖЖ?
— Во-первых, я начала писать. То есть до ЖЖ я не писала ничего, кроме писем: у меня подруга жила в Питере, я с ней переписывалась, ехидные истории какие-то писала. Во-вторых, появились книжки, появилась журналистика. Потом появились деньги, потому что книжки продаются. И совершенно бесценный опыт — возможность попробовать себя и на радио, и на телевидении. Опять же, возможность увидеть людей, до которых я бы никогда не добралась: мы ходим разными дорогами. То есть сплошные плюсы.
— А минусы?
— Был такой фильм — «Воспитание жестокости у женщин и собак». ЖЖ — это отличный способ из домохозяйки сделать монстра. Как там у Верочки — «папа, они сделают из меня маньяка или извращенца», — Марта неточно цитирует стихотворение Веры Полозковой «Говард Кнолл» о молодом плейбое, которого все любят до умопомрачения, так что ему не приходится никого завоевывать или покорять, и от этого герой стихотворения очень страдает. Точная цитата звучит так: «Пап, я вырасту в мизантропа и извращенца, эти люди мне просто не оставляют шанса». Только в устах Марты мизантроп стал маньяком: в ее системе координат от одного до другого один шаг. — Мизантропия растет, люди начинают раздражать до зубовного скрежета. Причем не конкретные люди, а вот эти самые «все», теоретическая «серая масса». Серая не в смысле их неяркости, а в смысле неотличимости одного лица от другого, потому что ты не можешь вглядеться в каждого и перестаешь смотреть вообще.
— Когда я читала у той же Верочки гневные или тоскующие посты о том, что «вы все меня достали», я думала: ну, милочка, я же тебя не доставала, — Марта вздыхает, и я внезапно думаю, что иметь ее в противниках очень неуютно. Об одно-единственное «милочка», сказанное вот так, с материнской жалостью, может разбиться любой порыв праведного или неправедного гнева любого тысячника в адрес его читателей. Действительно, какие они, в сущности, вершители судеб блогосферы, эти тысячники? Они «милочки», только и всего. Душечки. — Ее достали десять человек, по большому счету, а адресуется пост всей этой массе. И я все время стараюсь этого безличного «вы» избегать — но не получается. Когда я вижу у кого-то — «вот сейчас я им напишу!», — я понимаю, что этот человек как литератор сейчас не то чтобы кончается, но испытывает кризис, потому что он уже не о себе пишет, а им. Когда я чувствовала это состояние у себя, я просто прекращала на пару недель писать в ЖЖ. То есть в три часа ночи я пишу пост, получаю первые комментарии — невинные совершенно, — в ужасе прячу пост под замок, пишу там что-то истерическое про «ах, я больше не могу». Ложусь спать, через десять минут встаю, прячу все под глаз и понимаю, что это чистой воды истерика блогера. Вот этого допускать нельзя категорически. Нельзя позволять ЖЖ, чтобы он испортил твое отношение к людям, а это очень легко.
Мои правила
Всякий пишущий в жж вынужден решить для себя, как он будет здесь общаться: френдить — не френдить взаимно, открывать-закрывать комменты, отвечать — не отвечать, в каком тоне и т. д. Даже если он заранее ничего не обдумывал, все равно по прошествии времени обнаруживается, что какая-то френд-политика завелась, иной раз даже не совсем такая, как человек хотел бы.
Как жж-юзеру обращаться со своими френдами, это еще более тонкая тема, чем семейные отношения. Потому что дело-то публичное, зависящее от имиджа, который человек сам тщательно создает, и чужие советы здесь неуместны.
Поэтому просто расскажу, какие выводы я сделала за полтора года пребывания в жж для себя лично.
1. Не подкреплять дурное поведение. Поясню. Откройте несколько постов с кучей комментариев у тех, «кому за 3000». Почти наверняка вы найдете следующее: +1, спасибо, разумно, вы гений, согласен на все сто, ты дура, спасибо, не согласен, спасибо, как верно. В принципе, все эти заявления ответа не требуют, но, скорее всего, на один коммент авторский отклик будет. Угадайте, на какой. Вот. А зря. Потому что тем самым автор подкрепляет невежливость в свой адрес. Комментатор мгновенно усваивает, что есть легкий способ добиться внимания: на «вы гений» не отвечают, а «ты дура» срабатывает хотя бы в режиме «сам дурак». Надо держать себя в руках, если очень обидно, то лучше забанить, чем вступать в диалог.
2. а) Отвечать на комменты, содержащие конкретный вопрос.
б) не отвечать на комменты, содержащие провокационный вопрос.
в) уметь отличать одно от другого.
<.>
3. Отвечать на личные вопросы, только если у меня есть желание. Иногда хорошие люди вежливо выспрашивают подробности, о которых почему-либо говорить не хочется. Не стоит отвечать только из любезности. Да, у меня очень сложные критерии, понятные мне одной. Например, могу написать достаточно открытый пост о своей семейной жизни, а потом не ответить на вопрос «любите ли вы мужа». Человека, так спросившего, осуждать глупо, это естественный интерес, но я не хочу отвечать, имею право. Да, подробности первого свидания рассказать согласна, а про любовь — нет. Или — не этому человеку. Тут главное не испытывать чувства вины и не искать в своих поступках логику, понятную другим. Главное, я сама понимаю, почему.
4. По тем же критериям определять границы фамильярности. Кому-то можно на «ты» и по «домашнему» имени, а кому-то нельзя. Если человеку нельзя, я говорю прямо, вместо того чтобы возмущенно фыркать и восклицать «неужели сам не понимает». Не понимает, у всех разная приватная зона. Объяснять бессмысленно, нужно просто сказать, что я готова поддерживать отношения ровно в таких-то рамках.
5. а) Не раскармливать чувство долга. Ну, вроде как я должна оправдывать ожидания, объяснять, никого не огорчать и быть проще. (Очень хочется написать «Авотхуй» и зачеркнуть, но это дурной тон. Но раз уж здесь мой журнал, могу себе позволить) Авотхуй. Не должна.
И вытекающее из этого неожиданное б) И мне никто ничего не должен. Френды имеют право приходить, уходить, задавать вопросы, высказывать свое мнение. А я могу ответитьи1087?роигнорироватьи1091?далить.
А то, знаете, правила часто бывают однобокие.
6. Игнорировать некоторых людей. Не так просто, но очень приятно.
7. Удалять комменты и банить с чистой совестью, не объясняясь. Вообще, у меня в журнале только один живой человек забанен, но на днях я пришла к выводу, что экологичнее и милосердней запретить кому-то комментарии и успокоиться, чем каждый раз нервничать и в итоге писать раздражительные посты, срывая зло на остальных неповинных френдах.
8. Не позволять читателям в комментах оскорблять друг друга. Мне хочется, чтобы у меня было безопасно. Особенно неприятно, когда я вешаю ссылку на хорошего человека, а мне отвечают, что он мудак. Так и вижу лицо того, похваленного, когда он открывает пост о себе и видит там такое. Я же не на позор его выставляю, значит, несу некоторую ответственность за содержимое комментов. Поэтому гадости удаляю без смущения. Другое дело, если я спрашиваю «а вам нравится?» Вполне можно написать, что нет.
<.>
В общем, судя по вышеизложенному, я за полную жж-безответственность и полную симметричность. Важен только кодекс чести во мне и уголовный кодекс — снаружи, то есть, существует огромный «внутренний долг», куча собственных этических рамок, но нет долга внешнего, по крайней мере, в жж. Каждый несет ответственность перед самим собой, а добрая воля остальных — отвечать ему тем же и либо продолжать с ним общение, либо нет.
Из журнала marta_ketro, 30 октября 2006
— Большинство вещей держатся на волевом усилии: ты просто следишь за собой, — говорит мне Марта через несколько лет после написания этого поста. — «Нельзя идти с таким настроением к детям», — говорили в школе. К людям нельзя идти с раздражением — и ты просто к ним не идешь. Отдыхаешь, допустим, месяц, и снова начинаешь радоваться всем приятным вещам, которые тебе пишут. Где-то на втором году ведения ЖЖ я научилась отвечать ненормативно. То есть я в принципе не пользуюсь ненормативной лексикой, но в тексты ее иногда вставляю, а вот в последнее время научилась делать это и адресно. И это, оказывается, очень помогает, тем более что это именно то, чего человек хотел. И ты делаешь это весело, без ярости.
Марта действительно делает все без ярости, очень спокойно — даже ненавидит. «Меня привел в бешенство ругательный пост Тёмы Лебедева о Катечкиной», — говорит она мне абсолютно ровным голосом, со светской улыбкой, между чайниками японского чая в суши-баре — но совершенно ясно, что имеется в виду самое настоящее бешенство. По мнению Марты, в ЖЖ есть негласное правило: тысячники с тысячниками не воюют. Каждый из них знает, как тяжело дается эта популярность и какого напряжения требует работа популярного блогера, — а тут вдруг ты ведешь свою аудиторию ненавидеть такого-то, и ваша взаимная неприязнь из обычной взаимной неприязни превращается в войну тысяч незнакомых друг с другом людей между собой.
Для Марты это неприемлемая ситуация. Она вообще мыслит морально-этическими категориями — везде, где речь идет не об отношениях мужчины и женщины, а об отношениях человека с человеком. Ей бы хотелось, чтобы такое негласное правило было, чтобы тысячники, подобно богам-олимпийцам, жили по собственному кодексу чести, проверенному веками. Тёма Лебедев, экспериментатор, ЖЖ-трикстер и «темный маг», по ее же меткому определению, сделал себе блого-имя на ниспровержении всех и всяческих кодексов: он показал, что любые правила ничего не стоят и легко меняются, когда вместе собираются десятки тысяч виртуальных людей. Но Марта с упорством домохозяйки продолжает строить мир, в котором ей было бы комфортно жить. Весной 2009-го она написала открытый пост, обращенный к тысячникам ЖЖ:
Братья и сестры! А также пидорасы-консольщики (которых я за людей не считаю, но упоминаю для точности). Лучшие из вас просто пишут (рисуют, фотографируют, делают новости), худшие думают, что манипулируют умами, а некоторые — единицы — действительно манипулируют. Статистика утверждает, что нас нынче 1644 и с каждым днем все больше, и я хочу поговорить о нашей злой доле. Магия цифр: пока тебя читает 999 человек, это вроде как не считается, а с плюсодином уже все — аудитория. И тогда, насколько я помню по себе, начинается «бремя публичности». Многие прям всерьез страдают. На них сваливаются ответственность, популярность, отсутствие приватности и прочее.
Так вот, представьте, что у меня во рту масличная ветвь, поэтому Благую весть я просвищу вам носом: «Это все фигня, забейте». По пунктам:
1. Многие из вас чувствуют Ответственность перед аудиторией. И в постах, и в частных беседах я иной раз слышу: «ОНИ ждут». Они — публика, которая расселась вокруг вашего уютного журнальчика и алчет развлечений.
Что можно на это ответить? Попробуйте на секунду отвести взгляд от собственного прекрасного эго и посмотреть на свою френдленту. В среднем у вас там человек 300 (у кого 50, у кого 600, я знаю). И что, вот лично вы не можете спать и кушать, если кто-нибудь из них не выкладывает посты каждые два дня? Вы трясущимися пальцами кричите им «ГДЕ ТЫ?! Я ВАЛНУЮС!»? Нет? С чего же тогда вы думаете, что ваши френды замерли в напряженном ожидании? Мне больно об этом говорить, но большая часть реально не вспомнит о вашем существовании, пока не увидит в ленте юзерпик. Неделю не увидит — неделю не вспомнит, две — две. Именно поэтому наблюдаются всплески отфренда, стоит только выступить после некоторого молчания. Потому что на глаза попались. В другие же дни спите спокойно, не мучайте жопу, если нет охоты к творчеству, — вы ничего никому не должны.
2. О популярности. О, как сладко иногда ужаснуться: «Полторы тыщи человек! Это же целый зал народу! И вот я выхожу, а они смотрят! И я им такой говорю…» — ужаснуться и вздрочнуть, да. А потом пойти на улицу, прогуливаясь с ощущением короля инкогнито, а в магазине не выдержать, нагнуться к продавщице через прилавок и шепнуть: «Я — Коша78» — чтоб офигела. Что, не офигела? Странно. Ладно, на улицу не полезем, но можно по жж побродить, там-то вас обязаны знать.
Увы, парни. Существуют люди, которым неизвестен даже mi3ch. То есть не просто не читают, а натурально не в курсе, кто это. И у них есть жж. Наверняка можно найти таких, которые не знают Другого или Катечкину. Популярность наша тысячническая до отвращения узка и относительна. Поэтому слава Коша78 не должна его тяготить и тревожить: спи спокойно, брат, толпы поклонниц не порвут тебя на бантики.
3. Отсутствие приватности. Натурально я не могу написать в своем дневнике «Вася казел», потому что тут же набегут — кто за Васю, кто против, кто ошибку исправить, а кто чисто проверить, нет ли тут антисемитизма. А, ну еще придет около сотни Вась, Васильевичей и Василин, чтобы плюнуть мне в лицо. Но! Я всегда могу написать васяказел под замком, предварительно создав группу без общих друзей, и на всякий случай изменив имя на епифаний. Если вы думаете, что если это слишком сложно, то нефиг говорить о людях гадости.
<.>
Что у нас там еще остается из страхов и заблуждений? Например, «публика мне должна»: раз вы, суки, читаете мои прекрасные тексты, шлите сто рублей на яндекс-кошелек или хотя бы помните свое место и принимайте позу подчинения, когда я мимо иду. К сожалению, тогда и вы становитесь должны публике, все прелести из первого пункта становятся реальностью, и «они» в самом деле вправе ждать и требовать — соблюдения качества, сроков и привычного формата.
<.>
В общем, все сложно. Вроде пустое дело: «мне не должны — я не должен, я уважаю — меня уважают, я читаю — меня читают». Но все это требует внутреннего равновесия, вкуса, чувства меры и четкого ощущения своего места в пищевой цепочке — коротко говоря, того, что называется хорошим воспитанием. И нечего тут скрежетать зубами и пенять на тупую публику, на каких-то злобных «них». Они — это мы, дорогие братья и сестры (кроме пидорасов-консольщиков).
Из журнала marta_ketro, 30 марта 2009
Данный текст является ознакомительным фрагментом.