Жизнь без Гутенберга

Жизнь без Гутенберга

Когда эта книга была уже написана, передо мной встал вопрос, который стоял перед всеми, кто имел отношение к русскому интернету, с момента его появления и по сей день. А именно — вопрос заглавных и строчных букв в словах «интернет», «сеть» и «рунет».

За все годы существования русского интернета толковые словари так и не смогли к нему привыкнуть и выработать единое отношение к этому странному явлению — такое, которое не раздражало бы его создателей, участников и пользователей. При этом сами создатели, участники и пользователи тоже не демонстрировали в этом вопросе никакого единодушия.

Демьян Кудрявцев, который был среди создателей одного из первых московских интернет-провайдеров «Ситилайн», сказал мне, что «интернет» и «рунет» надо писать с маленькой буквы, а «Сеть» — с большой, чтобы отличать ее от той сети, которая просто предмет с дырками.

Доктор филологических наук и преподаватель Тартуского университета Роман Лейбов, один из первых русскоязычных пользователей «Живого журнала», сказал человеку по имени Куб, который по моей просьбе проконсультировался с ним по этому вопросу, что «интернет» и «сеть» надо писать с маленькой буквы, а «Рунет» — с большой, потому что это как название страны.

Человек по имени Куб — Михаил Якубов, который в 1994 году показал Роману Лейбову интернет, а позже вошел в число создателей и руководителей одного из крупнейших российских хостинг-провайдеров «Агава», — с Лейбовым согласился и при этом, эмоционально размахивая руками, уточнил, что «Рунет» — это же практически «Россия».

Огромное количество опрошенных блогеров — из тех, кто не застал первые годы существования русского интернета и не принимал активного участия в строительстве русской блогосферы в гостевой книге «Вечернего Интернета» Антона Носика в 1996-м и в недрах американского сайта Livejournal.com в 2001-м, — сказали с некоторым пренебрежением, что с маленькой буквы надо писать все. А «Рунет» с большой буквы — это просто мания величия его создателей.

Мне кажется, эту манию стоит поддержать. Именно ей мы обязаны современным информационным пространством со всеми его атрибутами, от пресловутой свободы слова и распространения информации до возможности пообщаться с любым из живущих на этой планете — или, в крайнем случае, с его другом, родственником или знакомым, у которого есть интернет.

Как ни пафосно это звучит, создатели Рунета и первые активные участники русской блогосферы открыли для нас множество вещей, без которых современная жизнь не только непредставима, но и не имеет смысла. Они приблизили к нам континенты — обе Америки, Австралию и Африку. Они познакомили нас с множеством разных людей и явлений. Они убрали из нашей жизни большое количество заглавных букв, научившись сами и научив нас говорить о политике, экономике, бизнесе, искусстве, любви и жизни запросто, без придыхания. Благодаря им мы стали проще относиться к себе и к миру — и люди, совсем как в известной присказке, к нам потянулись.

Первый пост, от которого принято отсчитывать историю русскоязычной блогосферы как массового явления, был написан Романом Лейбовым в «Живом журнале» 1 февраля 2001 года. Первый комментарий к этому посту датирован 17 сентября того же года. Он гласит: «Ну вот, Роман, а Вы смеялись. Видите теперь, как завертелось?» Сегодня слово «завертелось» в этом контексте обозначает ситуацию, которую в 2001 году, скорее всего, не мечтали увидеть ни автор поста, ни автор комментария.

За почти десять лет своего существования блогосфера навсегда изменила в общественном сознании статус личного высказывания. Благодаря ей оно стало массовым — как и письменная культура, хотя об этом смешно говорить спустя почти шесть столетий после того, как Иоганн Гутенберг отлил свои первые печатные шрифты и напечатал свою первую Библию.

В каком-то смысле развитие блогосферы уничтожило печатный станок, придуманный Гутенбергом и к XXI веку ставший метафорическим объектом — этаким символом публичного самовыражения в письменной форме.

Если задуматься, даже в XX веке доступ к этому метафорическому «печатному станку» — непосредственный или опосредованный какой-нибудь редакцией, например — был далеко не у всех. Людей, которые в силу профессии и/или призвания имели способность, потребность и, главное, возможность публично выражать себя в письменной форме, становилось все больше, но все-таки это были совершенно особые люди: поэты, писатели, журналисты, ученые.

С развитием интернет-блогов публичное письменное самовыражение перестало быть привилегией тех, кто работал журналистом, писателем или имел смелость написать что-нибудь на заборе достаточно большими буквами. Любой, кто заплатил за доступ в интернет (или воспользовался одной из сотен возможностей получить его бесплатно), оказывался потенциальным писателем и в качестве такового попадал в универсальную библиотеку, которую представляет собой блогосфера просто в силу того, что самый простой и доступный способ массовой коммуникации, известный человечеству в наше время, — это письмо.

В дальнейшем, вероятно, таким же способом массовой коммуникации, не столько открытым, сколько разработанным и популяризированным в интернете, станет видео. Истории мгновенной раскрутки в сети мультипликационных персонажей (Масяня, придуманная художником Олегом Куваевым), музыкантов (Петр Налич с доморощенным клипом к песенке Guitar) и милиционеров (майор Дымовский с видеообращением к президенту Дмитрию Медведеву о коррупции в правоохранительных органах) говорят сами за себя, как и растущая популярность блог-хостингов вроде Facebook, заточенных не только под размещение текста, но и под видео, фото и т. п.

Картинка в массовом интернет-общении постепенно замещает собою текст. Вероятно, в будущем этот тренд в сочетании с нашей «устной» эпохой, когда во всем мире снижается престиж чтения, а в разных языках расшатываются правила орфографии и пунктуации, породит новое время — время пиктограмм и иероглифов, в которое массовая коммуникация станет по большей части визуальной. А пока пора подводить некоторые итоги нашей эпохи — эпохи новой письменности, порожденной блогерами.

Постгутенберговская эпоха, о которой начали говорить еще в начале XX века в связи с изобретением кино и (позже) телевидения, на самом деле появилась на наших с вами глазах, на рубеже двух тысячелетий, с возникновением первых блогов и первых популярных блогеров, которые очень быстро стали если не соперниками традиционных СМИ, издателей и литераторов, то необходимым дополнением к ним.

Скажем, 12 сентября 2008 года на новостном сайте Newsru.com появилось сообщение о телефонном разговоре (приватном, разумеется) между главой МИДа РФ Сергеем Лавровым и министром иностранных дел Великобритании Дэвидом Милибэндом, в ходе которого два государственных деятеля матерно поссорились, обсуждая действия России во время военного конфликта в Южной Осетии в августе 2008 года. Подробности и выражения этой ссоры (еще раз повторяю, приватной и секретной) мировые СМИ смачно цитировали и передавали из уст в уста. Между тем, заметка на Newsru.com заканчивалась фразой, которую до появления блогов вообще невозможно было представить себе в публичном информационном пространстве: «Отметим, первым про разговор Милибэнда и Лаврова в своем блоге на сайте Telegraph написал обозреватель The Sun Эндрю Портер 9 сентября 2008 года. При этом Портер ни на кого не ссылается».

То, что процитированный в блоге телефонный разговор двух дипломатов стал достоянием широкой общественности, очень симптоматично. Размыв границу между частным и публичным, приватным и широко известным, блоги породили новый тип работы с информацией, ее источниками, фигурантами и адресатами, а также новый тип отношения к разного рода авторитетам и иерархиям. Процесс появления авторитетов в блогах целиком происходит у нас на глазах: любой желающий в любой момент может оценить его в любых количественных показателях, будь то число читателей, посетителей веб-страницы, комментариев, ссылок на записи блогера и т. д. Фактически, в блогах любой желающий может воочию наблюдать за тем, как он (и тысячи других пользователей) в режиме реального времени создает авторитеты и что из этих авторитетов получается.

Web 2.0 (система производства и накопления контента силами самих пользователей, адресатов этого контента), частью которого стали блоги, создал, вывел из подполья и зафиксировал многие вещи, характерные для сегодняшнего информационного пространства. Самый простой и распространенный пример — «язык падонков», интернет-сленг, получивший широкое распространение именно в русскоязычных блогах. Процесс смешения письменной и устной речи в блогосфере, когда вроде бы «устная», предельно персонифицированная и неформальная речь становится письменной просто в силу того, что единственным каналом для ее передачи на расстояние большому количеству людей является записанный текст, породил целую систему «облегченной», или нарочито неправильной орфографии и пунктуации, которой щеголяют многие сегодняшние блогеры (слова типа «дневничог», «носег», «жывотное», отсутствие запятых, заглавных букв после точки и т. п.). Цитируя блоги в этой книге, я старалась сохранить орфографию и пунктуацию оригиналов — не для того, чтобы читатель, не знакомый с привычками и традициями русской блогосферы, пришел в ужас от того, «как пишут в этом вашем интернете», а для того, чтобы еще раз напомнить о том, что блоги — уникальное явление. Они — единственный доступный нам корпус текста, который можно условно назвать «устно-письменным». Его размеры и скорость роста позволяют предположить, что в ближайшем будущем некоторые вещи, характерные для такого текста, существенно повлияют на письменный литературный язык — если, конечно, он останется таким, каким мы помним его со средней школы.

Потому что письменный язык в постгутенберговскую эпоху, когда информацию производят и распространяют не только те, у кого это входит в профессиональные обязанности, но и все желающие, должен быть другим, — как другой должна быть и сама система работы с информацией. Ярким примером этому служит один из комментариев в блоге Антона Носика, появившийся 29 марта 2010 года, через несколько часов после взрывов в московском метро под записью, в которой Носик как частное лицо (а не как эксперт или очевидец событий) в режиме реального времени рассказывал, что ему удалось узнать, увидеть или услышать о взрывах, их жертвах и т. п. из разных источников, в том числе и по телевизору. Комментарий гласил: «Антон, пожалуйста, продолжайте обновлять информацию. Телевизор ведь не у всех есть, а большинство новостных сайтов уже лежат».

Это еще одна важная черта русской блогосферы: любой отдельный текст в ней никогда не завершен, поскольку всегда предполагает интерактивность. Текст в блогосфере — это не текст, например, отдельного поста, а текст этого поста плюс все комментарии к нему, ссылки, кросс-посты ит. п. — словом, весь его постоянно расширяющийся контекст. Поэтому текст в блогосфере не стабилен: он все время меняется, и в каждый данный момент времени у каждого данного читателя он другой. Свой собственный.

Видимо, поэтому в блогосфере невозможно договориться: в ней не существует общего знания, на котором может быть основано некое общее мнение. Зато в ней есть бесконечное количество частных мнений, сформированных на основе самых разных наборов фактов, и бесконечное количество фактов, из которых можно выстроить любую систему аргументации.

В каком-то смысле это чистая субъективность: позиция, которую мы высказываем в блогах не как специалисты по какому-то вопросу, а как просто люди, блогеры, определяется исключительно нашим личным выбором (в том числе моральным) тех фактов, которые нам было не лень, не трудно и не зазорно выяснить.

В каком-то смысле это абсолютная свобода: в блогах мы действительно делаем что хотим.

В этой книге я старалась вести себя точно так же. Выбор ее героев — мой личный выбор: это блогеры, которые мне нравятся.

В каком-то смысле эта книга — моя френдлента. Правда, хочется верить, что она все же позволит читателю составить определенное представление о том, что такое русская блогосфера конца нулевых, что в ней можно и чего нельзя, кто ее герои, чем они занимаются и как стали такими, какими мы их знаем сегодня.

В каком-то смысле это истории успеха: каждый из моих героев путем проб и ошибок нашел в блогосфере свою нишу (универсальный блогинг как таковой, провокация, фотоблогинг, кулинария, поэзия и т. д.), в которой и стал одним из первых.

В каком-то смысле это история «Живого журнала» как первой массовой системы блогов в Рунете: главы книги расположены в том порядке, в котором их герои появлялись в ЖЖ.

А еще в каком-то смысле это история жизни в постгутенберговскую эпоху, которая доказывает, что засилье интернета и блогов, вопреки опасениям некоторых, не уничтожило радость живого человеческого общения. Совсем наоборот — оно сделало нас еще более живыми.

И это хорошо.

Юлия Идлис

Данный текст является ознакомительным фрагментом.