Культура, семья и сеть

Культура, семья и сеть

Уже живя в Москве, в октябре 2008 года Сталик написал в своем журнале:

«Что такое культура?

Когда мне было пять лет, мы с отцом полетели в Тбилиси.

И там я обнаружил, что все мужчины, как один, ходят по городу в красивых черных европейских костюмах, белых рубашках и повязывают галстуки — в точности, как мой отец.

А мой отец в ту пору читал лекции по высшей математике в политехническом институте и ходил на работу, разумеется, в черном костюме, белой рубашке и галстуке. Еще и шляпу одевал и очки. Соседки с лавочки говорили мне:

— Какой у тебя, Сталик, отец! Культурный человек.

Ну и вот. Как только я разглядел одежду тбилисцев образца 1967 года, я сделал заявление:

— Папа, а в Тбилиси грузины намного культурнее, чем в Ферганеузбеки.

— Почему? — спросил у меня отец.

— Потому что они хорошо одеваются, а узбеки ходят в своих чапанах, тюбетейках и сапогах.

— Это от того, что у узбеков культура сильнее! — ответил мне отец.

Хотелось бы спросить. А что вы понимаете под словом “культура”?

Разделяете ли мое мнение 67-го года или мнение моего отца, высказанное в ту же пору? Является ли сохранение кулинарных традиций признаком силы этих традиций, а живучесть национальной кулинарии — признаком живучести культуры в целом?»

— А вот скажите… - начинаю я какой-то вопрос после того, как Сталик в очередной раз поговорил по телефону.

— Продолжаем передачу армянского радио, — ехидно улыбается он, и мне почему-то становится неловко за сам жанр нашего общения: что у нас интервью, а не живой человеческий разговор. — Спрашивайте — отвечаем. Армянскому радио задают вопрос.

С национальной культурой у Сталика отношения двойственные. С одной стороны, он живет и работает в Москве и ведет жизнь вполне столичную и даже где-то «звездную»: встречи, презентации, телевизионные и книжные проекты, интервью, квартира, дача, семья, работа. С другой стороны, звездой он стал после выхода «Казана, мангала.», на волне интереса к восточной кухне с ее ярко выраженными национальными традициями и моды на нее. Он не любит, когда ему об этом напоминают, но любит вспоминать об этом сам — например, ругая московские рынки за их «недозрелые помидоры» или сетуя на то, что в Москве большую часть года темно.

Это позволяет Сталику эксплуатировать образ восточного мужчины — хозяина дома, кухни и очага. С одной стороны, образ этот ему, безусловно, родной. С другой стороны — очень модный, напоминающий европейцам, что они-то настоящего гостеприимства и уважения к гостю и не нюхали никогда.

В своих интервью Сталик часто повторяет байки, которые этот образ поддерживают. Одна из них — про чайхану: «Это не столовая, где можно дешево и быстро поесть, как сейчас убедили москвичей, а некий мужской клуб, куда люди приходят посидеть, пообщаться. Собираются человек шесть или семь, и вот они говорят: “Давай что-нибудь приготовим”. А поскольку занимаются они этим по очереди, то любой мужчина в Узбекистане умеет готовить, ведь это составная часть общения. То, что ты приготовил, может поднять тебя в глазах друзей или опустить»[109].

Другая — о том, как он начал готовить. «В Москве, на улице Орджоникидзе, в доме 8/9, в свое время было общежитие Московского института стали и сплавов. Будучи студентом, я там жил. А столовая в этом здании была ужасная. Есть я в ней не мог и потому был вынужден достать казан, который мои домашние мне заботливо положили в чемодан перед отъездом, и начать готовить самому. А поскольку остальные ребята практически ничего не умели и к кухне даже подходить боялись, то готовка целиком легла на мои плечи»[110].

В книге «Казан, мангал.», да и в жизни Сталик охотно играет в стереотипы — но исключительно на своих условиях. Например, в рецепте бахша (блюда бухарских евреев) у него перечисляется необходимый инвентарь — «Два остро наточенных ножа, жена (желательно бухарская еврейка) и подружка жены. А! забыл! Еще 0,5 л хорошо остуженной водки». При этом его жена Еалина, конечно же, никакая не «свободная женщина Востока», служащая при муже кухонным комбайном. На «Эхе Москвы» Сталик признавался: «Я готовлю дома, может быть, один раз в неделю или если приходят гости… то есть два раза в неделю — это то, что я могу себе позволить». «Как же вы снисходите до ее [жены] кухни?» — спросил ведущий эфира Матвей Еанапольский. «Ну, она очень хорошо готовит, — ответил Сталик. И не удержался: — Кроме того, она каждый раз звонит мне на работу и спрашивает, что сегодня мне приготовить и как это надо сделать».

Во всем этом есть некое лукавство — очень восточное, но все же лукавство. «Я этого никак понять не могу — для чего Бог позволил людям сотворить мясорубку, — пишет Ханкишиев в своей книге. — …Потому что вреднее этого инструмента на кухне — только кухонный комбайн. Готов ответить за каждое слово — бороду сбрею, если неправду говорю!» — заключает чисто выбритый улыбающийся Сталик с фотографии на обложке. Хочешь — верь, хочешь — не верь.

— Вы используете свой ЖЖ просто как площадку для публикаций, — говорю я, пока мы паркуемся у подъезда сталиковского дома. — А другие блогеры с вашей популярностью используют его и как бытовой инструмент — задают вопросы, просят совета, что-то ищут. Лукьяненко вот искал 100 метров паркета для своей квартиры. А вы?

— Я, наверное, тоже могу спросить про 100 метров паркета, наверное, мне тоже помогут, — задумчиво говорит Сталик. — Но как-то все бытовые и жизненные вопросы, слава богу, решались до этого без ЖЖ. Я не думаю на самом деле, что это правильно, — обращаться за помощью в ЖЖ или использовать его в каких-то не корыстных, но личных целях. Какие-то эксперименты ставить над людьми — я тоже считаю, что это неправильно. Но у нас у каждого свой взгляд. С Лукьяненко мы вот, кстати, приятельствуем, — добавляет он. — Тоже в ЖЖ познакомились, а потом уже, когда я приехал сюда, познакомились лично. С достаточно большим кругом людей я познакомился в ЖЖ, и большинство из тех, с кем потом пришлось познакомиться и в реале, оказались людьми очень порядочными, очень интересными.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.