Сеть Ариадны

Сеть Ариадны

Максим Кантор. Красный свет. - М.: АСТ, 2013. – 608 с. – 4000 экз.

Книгу Максима Кантора "Красный свет", посвящённую памяти отца, философа Карла Кантора, уличить в нетолерантности к читателю легко: достаточно сказать, что она сложная. Те, кому шестьсот страниц плотного, до предела насыщенного информацией текста представляются непосильной задачей, – да не трудятся открывать роман. Прочим, несомненно, стоит разобраться: для чего в книге так много знания, в котором немало печали.

«Нить Ариадны есть метафора истории», – пишет Кантор. Но нить так длинна и тысячекратно перевита, что превратилась, скорее, в сеть, силок – тенёта, в которых легко запутаться и которые очень часто намеренно бывают использованы для того, чтобы уловлять и запутать. Мифы, спекуляции, подтасовки, что десятилетиями скармливаются российскому обществу, писатель разоблачает с горячей вовлечённостью, уверенно, системно. Однако как раскрыть фальшивку и манипуляцию, если не рассказать историю подробно, с разных сторон?

Кантора – это следует признать, прежде чем мы перейдём к проблематике романа, – не особенно интересуют сюжет и персонажи. Нельзя сказать, что сюжета нет или он неинтересен, – есть, интересен, но оборван. Персонажи – неплохо проработанные, вполне живые, часто с фактурной речью и повадками, иногда вызывающие негодование или сочувствие – нужны в первую очередь для того, чтобы обрамлять, создавать многоголосое сопровождение для выхода главного героя. История – главный герой книги Максима Кантора. Поэтому Кантора не нужно сравнивать с Пелевиным, хоть он и вдосталь посмеялся над столпами либерализма и с хлёсткой иронией описал превращение денег в бабло – в процессе распилов и откатов, инфляций и налоговых схем. И уж тем более он не Джонатан Литтелл, с которым критика сравнивает его особенно охотно и недоброжелательно: ведь Литтелл написал большую толстую книгу о войне с рассказчиком-нацистом в популярно-ханжеском духе «коммунизм=нацизм», а Кантор – большую толстую книгу о войне с рассказчиком-нацистом в крамольном духе «приравнивать коммунизм к нацизму – глупость или преступление».

Все сравнения проистекают из яростного желания либеральной критики не увидеть, о чём эта книга, ибо, увидев, придётся соглашаться либо спорить по существу. А как спорить, например, с таким?

«Согласно принятой модели приватизации, российскую историю подвергли необходимому лечению: первым делом, как и положено, обанкротили убыточное предприятие (историю Отечества), объявили его несостоятельным, затем продали по частям заинтересованным специалистам, и, надо сказать, акции разобрали мгновенно».

Или с таким: «Многое из намеченного Гитлером воплотили в жизнь его прямые противники – отчего же не признать достижения?.. Вооружить Украину против России – вот блистательный план фюрера, так не прячьтесь за жалкое фразёрство, смелее!.. Гитлер вооружил албанцев, создав Косовский легион СС, который проявил себя исключительно в расстрелах сербского населения, но именно это и произошло сегодня по мановению демократической руки».

Чтобы вступить в полемику, придётся оперировать знаниями, искать источники, выстроить систему аргументов[?] Кантор показывает читателю малоизвестного Черчилля в пору перед Второй мировой, увязывает европейскую политику с дележом колоний, широко цитирует забытые откровения и приказы гитлеровских генералов, документально разоблачает фельдмаршала Гальдера, сотрудничавшего с американцами и обелившего вермахт: якобы в массовых убийствах, которые организовывали солдаты СС, гитлеровцы-фронтовики не участвовали... В главе «Список кораблей» приведено впечатляющее число имён и деяний гитлеровских военных, которые не понесли сколько-то существенного наказания и процедура денацификации для которых была формальностью. Здесь же рассказано о деловых интересах США: война не стала препятствием к их торговле с Германией.

Гибель советских пленных красноармейцев, заморённых в Польше, штурм Кронштадтской крепости и подавление Тамбовского восстания, пакт Молотова – Риббентропа, конец Коминтерна – обо всём этом Кантор рассказывает вне либерального канона приватизированной истории. «Красный свет» – тоталитарно написанный роман, в котором оппонентам автора не дадут оправдаться», – сетует Валерия Пустовая в «Российской газете». Почему же – не дадут? Попробуйте! Это было бы интересно и эффектно, ведь статью в «РГ» прочтёт куда больше народа, чем роман Кантора.

Однако критики не обсуждают «Красный свет» по существу. Вместо этого они объявляют его нечитаемым, упрекают за «фантастические очертания», потому что один из персонажей – ветхий старик, друг и соратник Гитлера – «консультирует» лидеров современной российской оппозиции… Тут наблюдается забавная подмена: Лиза Новикова из «Известий» пишет, будто старик с этой целью приехал в Лондон. На самом же деле Ханфштангль много лет содержится под арестом и это к нему, не по его воле, но с согласия и поощрения британских спецслужб, приехали российские либеральные политики. Цель у них одна: добиться от доживающего мафусаилов век нациста авторитетного подтверждения, что коммунизм и нацизм – близнецы-братья. Но вместо этого они попадут на лекцию по истории, которую ни один из них не готов выслушать и понять… Хотя чего ждать от выдуманных карикатурных либералов, если совершенно реальный Мартын Ганин с «Кольты» увидел в глубокой эрудиции и аргументированных мыслях Максима Кантора графоманию и стремление понравиться «новым хозяевам»!

Впрочем, об этом в романе сказано тоже: «Талант произносить уместные реплики ценится обществом выше, нежели научные труды. В течение последнего века российская интеллигенция читать и писать разучилась, и среди творческой интеллигенции было постулировано: произведения отныне – это не главное. Главное – адекватный образ мысли, а со взаимной толерантностью у творческой публики всё обстояло прекрасно».

Остаётся важнейший вопрос: зачем всё это? Зачем понадобилось Кантору Сталина отнюдь не обелять (напротив того, в романе заострена тема личной осведомлённости вождя о расстрелах и пытках), но описывать деятельным, энергичным, по-своему рациональным человеком? Зачем подробно останавливаться на том, что Хрущёв, разоблачивший «культ личности», – негодяй и расстрельщик? Зачем опровергать Хану Арендт с её малоосновательной историей тоталитаризма и Айн Рэнд, воспевающую богатеньких хозяев жизни? Да потому, что манипуляции историей никогда не доводят до добра; история тогда повторяется в самых уродливых своих ипостасях. В перестройку либералы искусственно оживили словцо времён «большого террора» – «красно-коричневые», и общество не обратило на это внимания. Распад России, идеологически-управляемый, уже принёс много горя, и это до сих пор не преодолённая опасность. Нельзя позволять манипулировать собой. Нельзя забывать свою историю, сложную, славную, страшную, разную. Как определить, где правда, где ложь? «Надо лишь включить в общую картину истории анализ личности автора документа… многое прояснится». Этот нехитрый принцип вывел бы на чистую воду тех «лидеров мнений», для которых стало нормой говорить вчера одно, а завтра – противоположное. И наконец, как понять, права страна или нет? «Если отец и сын образуют одно целое – значит, страна права». В книге, посвящённой отцу, эти слова звучат особенно веско.