«Всё, что помню, со мной...»

«Всё, что помню, со мной...»

Лёня Завальнюк переехал в Москву с Дальнего Востока. Наверное, из Благовещенска. По крайней мере книга его песен "Я люблю тебя, Дальний Восток" вышла именно там. Но назвать Леонида дальневосточным поэтом невозможно. Он не был поэтом региональной темы, он брал гораздо шире.

Мы познакомились с ним в 70-е годы. Часто встречались в Цэдээле. Не раз вместе выступали от Бюро пропаганды. Приветствовали друг друга в редакциях. В конце 80-х годов прошлого века в «Молодой гвардии» сначала у него, через какое-то время у меня вышли книги в серии «БИС (Библиотека избранных стихотворений)». Кто ещё был издан в «БИСе», не помню никого, кроме Юрия Кузнецова. К слову, эту серию придумал Георгий Зайцев, когда он работал заведующим редакции советской поэзии крупнейшего издательства страны.

Время от времени стихи Завальнюка появлялись в журнале «Юность», которая выходила трёхмиллионным тиражом. Тогда по всей стране ценители стихов вдруг замечали шокирующее «Я видел женщину в наморднике» или полное глубокого смысла стихотворение «Всё, что помню, со мной, что забыто, осталось за гранью...».

В 90-е годы мы с Леонидом «потерялись». В эти годы прервалось творческое общение поэтов - было не до того. В стране строились ненормальная жизнь и разобщённое общество.

В новом веке стало спокойнее, начали восстанавливаться былые связи.

Помню, в маленькой картинной галерее на Новом Арбате он устроил выставку своих художественных работ. По-моему, эта галерея рядом с Новоарбатским гастрономом называлась «Тосна».

Ещё одна встреча – это его 70-летие в Доме-музее Марины Цветаевой.

Там, после чтения стихов за рюмкой и бутер­бродами, мы разговорились. Это было начало нулевых годов века. Поэзия ушла если не в подполье общественной жизни, то далеко за обочину её. Леонид признался, что «вот эти акварели приносят мне небольшой доход». Работы в лист писчей бумаги с неконкретными изображениями – наплывы, размывы, силуэты... В основном что-то похожее на размытые пейзажи. Под стеклом, запечатанные в простые металлические рамочки. Цена примерно сто долларов за штуку. По нынешним временам это было неплохо для неработающего в штате поэта.

Заговорили о наших 70-х. Я рассказал, что у меня хранится его сборник стихов тех лет «Половодье» – нестандартный формат, узкая, вертикально удлинённая книжечка. Лёня заинтересовался. Я пообещал подарить автору его собственную книгу, но потом это как-то забылось.

А он подарил мне на своих вечерах две свои предсмертные книги со стихами разных лет и воспоминаниями.

Время летит быстро – и вот уже я получил приглашение на встречу по случаю его 75-летия в Доме-музее Марины Цветаевой. На стенах картины Натальи Брагиной – замечательной художницы. На этом вечере Лёня поразил воображение многих собравшихся: семидесятипятилетний поэт, по возрасту почти старец, читал свои стихи наизусть. Стихи нелинейные, не очень лёгкие для запоминания.

С давних лет помнилась мне одна его строчка: «Я видел женщину в наморднике». Прочитал он по моей просьбе и это стихотворение.

Устраивал Леонид и выставку своих работ тоже с чтением стихов в институте напротив гостиницы «Советская». Тогда у Леонида Завальнюка вышли сразу две книги, одна – своеобразные воспоминания. Тогда мы хорошо пообщались в общем шуме и выпили водки за здоровье виновника торжества. Тем более что уже стояла зима и мы пришли в гости к Лёне с морозца.

С Лёней Завальнюком рядом всегда была его жена Наташа. Она была настоящей помощницей жизни. А когда Леонида не стало, Наташа взяла на себя скорбную ношу хранить память о муже-поэте. Её усилиями проводятся вечера памяти, посмертно выходят книги Лёни.

Когда-то Володя Шлёнский, ещё молодой и неугомонный, однажды составил перечень имён двух десятков поэтов, естественно, эпиграмматический. Помню, что поэт Анатолий Поперечный фигурировал в нём как поэт Продольно-Поперечный, а Лёня звучал весьма энергично, но обречённо, как Полный Завальнюк! – именно так, с восклицательным знаком. Вообще фамилии поэтов зачастую не отличались благозвучностью, и можно было только восхищаться нашим мужеством, которое не допускало заменять реальные фамилии более звучными и благообразными псевдонимами.

Ростом Леонид Завальнюк был невысок, крепок, костист с лицом энергичного, сильного человека. Он издал книг сорок и написал десятки песен, которые становились известными и входили в репертуар многих исполнителей. Песни на его стихи исполняли Валерий Леонтьев, София Ротару, Иосиф Кобзон и Алла Пугачёва.

Конечно, он не был самым известным поэтом, но занимал своё место в той поэтической иерархии, которая складывалась в 60–70-е годы ХХ века. Впрочем, и поныне осталась только эта иерархия поэтических имён и ценностей: в новое время в России иерархии уже не складывались, можно говорить только о постоянном обломе этих ценностей. Новая жизнь не хотела стихов – ей требовалось что-то более материальное и ощутимое.

А ведь поэтическое мышление, умение выражать своё мироощущение в поэтических образах всегда было редким даром, и в течение трёх столетий ценилось в российской и советской жизни. Что-то трагическое произошло с нашим обществом, которое устремилось к материальным благам, не думая ни о чём другом. А Лёня Завальнюк прожил свою жизнь, как и положено поэту, – со стихами, за письменным столом, с микрофоном перед своими читателями и друзьями.

14 декабря 2012 года в Доме актёра прошёл вечер его памяти, вышла большая книга стихов Леонида Андреевича, дружившего не только с поэтами, но и с актёрами и художниками, которые пришли на эту встречу. А в его Благовещенске скоро установят мемориальную доску в память о поэте.

Он умер 7 декабря 2010 года в Москве, на восьмидесятом году жизни, а родился 20 октября в городке Умань на Украине. Между этими датами пролёг непростой и извилистый путь жизни поэта. Этот путь у поэтов не только внешний. Ещё сложнее прожитая жизнь отражается в душе. А у кого из настоящих поэтов жизненные пути простые и распрямлённые?

Леонид Завальнюк был из настоящих[?]