«Московские процессы»

«Московские процессы»

Теперь необходимо отступить от хронологической последовательности нашего рассказа, чтобы поговорить о так называемых «Московских процессах» против троцкистов, которые получили широкую известность и в немалой степени способствовали оформлению правового толкования троцкизма, широко использованного впоследствии в ходе систематической очистки государственного аппарата СССР от троцкистских элементов.

Первый процесс по делу «Троцкистско-зиновьевского террористического центра» (или «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра») открылся в Москве в августе 1936 года (отсюда «Августовский процесс»). Перед советским судом предстали Лев Каменев и Григорий Зиновьев, арестованные еще в декабре 1934 года по обвинению в соучастии в убийстве Сергея Мироновича Кирова. Помимо Каменева и Зиновьева на скамье подсудимых оказались и другие активные участники «левой оппозиции»: Г. Евдокимов, Г. Бакаев, С. Мрачковский, В. Тер-Ваганян, И. Смирнов, а также группа троцкистов, использовавших служебное положение для осуществления связей с Троцким – Е. Дрейцер, И. Рейнгольд, Э. Гольцман, Ф. Давид, М. Лурье и др.

Второй процесс состоялся в конце января 1937 года – на этот раз слушалось дело «Параллельного антисоветского троцкистского центра», а в качестве ответчиков были привлечены 17 человек во главе с Карлом Радеком и Георгием Пятаковым.

Наконец, в первой половине марта 1938 года открылся третий, возможно наиболее громкий, процесс против 21 члена «Право-троцкистского блока», в состав которого входили, в частности, Николай Бухарин, Алексей Рыков, Генрих Ягода, Христиан Раковский и Николай Крестинский.

В ходе слушаний все без исключения обвиняемые признали себя виновными в антигосударственной подрывной деятельности, тайных связях с Троцким и иностранными разведками, а также других тяжких преступлениях. Из высокопоставленных подсудимых только К. Радек отделался тюремным заключением, остальные были приговорены к расстрелу.

Правомочность обвинений, искренность признаний подсудимых и, в конечном счете, обоснованность решений суда имеют принципиально важное значение, поскольку факт законного осуждения в ходе «Московских процессов» более чем пятидесяти высокопоставленных троцкистов, безусловно, доказывал бы наличие разветвленного заговора в высших эшелонах государственной власти СССР.

Существовал ли такой заговор? Были ли способны подсудимые по своим личным качествам и политической позиции пойти на предательство Родины? Кого же судили на «Московских процессах», что это были за люди: верные ленинцы и старые гвардейцы-большевики или беспринципные авантюристы и приспособленцы?