Кто виноват? Принцип «взаимодействия усилий и солидарной ответственности»

Кто виноват? Принцип «взаимодействия усилий и солидарной ответственности»

Не трудно заметить, что общественные науки – как буржуазно-гуманистические, так и социально-прогрессивные, – развивавшиеся в XIX веке бурными темпами и подарившие человечеству массу выдающихся мыслителей, в ХХ веке захирели и деградировали.

Сегодня на смену просвещению даже в Европе приходит полусредневековый религиозный фанатизм, а сложным общественным явлениям объяснения зачастую даются с позиций откровенного мракобесия. Дело доходит до того, что обсуждение или отрицание ряда исторических фактов или процессов запрещается под страхом уголовного преследования, что есть в чистом виде возрождение инквизиции.

Как ни парадоксально, но и деятельность Сталина невольно способствовала возникновению такой ситуации.

Марксизм с момента его появления до начала ХХ века был грозным оружием труда в борьбе за свое освобождение. В основе его победительной силы лежало систематическое толкование законов развития человеческого общества, глубокое проникновение в сущность капиталистической системы, а также противоречий между трудом и капиталом. Ранний марксизм был боевым учением, живо и неразрывно связанным с революционной практикой. Именно от Советского Союза ждал мир развития марксизма, а также появления новых, более гуманистических и прогрессивных социально-экономических и философских доктрин. Сталин же тем временем приложил немало усилий для того, чтобы законсервировать марксизм, превратить его в схоластическое учение.

При Сталине марксизм стал напоминать закон божий в его средневековом варианте, когда подобно папе римскому один лишь человек – сам Сталин мог высказываться по сути марксистских положений, а многочисленные труды ученых, включая известных академиков, сводились лишь к восхвалению гениальности Маркса – Ленина. Разумеется, к такой линии Сталина подвигла не злая воля, не примитивная зависть к классикам, а лишь логика выживания, стремление оградить теоретические основы коммунизма от ревизионизма троцкистов и оппортунистов. Возможно, что на то была и еще одна, основная, самая веская, причина, однако о ней – в свое время.

Так или иначе, подобная политика в конечном итоге спровоцировала импотенцию марксизма, вызвала деградацию общественных наук в целом и дискредитировала исторический материализм. Эта политика сыграла злую шутку и с самим Сталиным, подорвав доверие людей к официальной исторической науке и расчистив дорогу для разного рода псевдонаучных манипуляций и подтасовок.

Одним из наиболее распространенных видов подобных подтасовок до сих пор является сознательное упрощение исторических процессов, которое, к сожалению, успело пустить глубокие корни в нашем сознании. «Отцом-основателем» этого своего рода «исторического волюнтаризма» в нашей стране стал Н.С. Хрущев, вываливший в свое время на головы делегатов ХХ съезда и, с ними заодно, всего народа кучу антинаучной и противоречащей простой логике белиберды, списавший все грехи огромной страны, и прежде всего, конечно, ее руководства, на одного лишь Сталина.

Эта хрущевская доктрина совпала с тем самым торжеством мракобесия, о котором упоминалось выше. Верными последователями этой пещерной доктрины стали позднее и многочисленные «российские» либералы-западники, твердящие до сих пор, как пономарь, «Сталин решил», «Сталин запретил», «Сталин посадил», «Сталин расстрелял», «Сталин захотел, Сталин расхотел».

Вот уж кому не следовало бы огульно чернить Сталина, так это именно им! Ведь если допустить, что он напортил буквально во всех областях – от культуры и науки до военного дела и разведки, – то неизбежен вывод: именно Сталин и явился главной причиной недостаточной эффективности социализма. В самом деле – Советский Союз, социалистическая система в целом добились в исторически короткий период выдающихся успехов. Каких бы заоблачных высот мог достичь социализм, не навреди ему Сталин?

Впрочем, не только профессиональные перевиратели истории, но и многие из нас нередко грешат этой порочной логикой, мешающей правильно воспринимать реальность. В самом деле – слишком уж часто мы ищем легких объяснений для сложных процессов, говоря, например, что в разгуле коррупции в нашей стране виноват президент, что Российскую империю погубил «немецкий шпион» Ленин, СССР – предатель Горбачев, а в массовых репрессиях в Советском Союзе повинен только Сталин. Между тем совершенно очевидно, что ни одно из этих утверждений нельзя принимать всерьез. Ну, разве придет кому-либо в голову заявить, что в преступлениях британского колониализма виноваты только барон Дизраэли или Уинстон Черчилль?

Процессы, определяющие облик современного мира, неимоверно сложны. Что говорить о большой политике, о жизни огромной страны, если даже нельзя просто передвинуть с места на место шкаф без того, чтобы не натолкнуться на активное сопротивление тещи, скрытую оппозицию жены, визг детей и протест соседей, возмущенно стучащих по батарее молотком.

В случае же с государством, тем более с государством, находящимся на историческом перепутье, сила общественной инерции, противоречия и столкновения различных сил вырастают до таких величин, приобретают такую остроту, что индивидуалистические, самодурские или аффективные решения политиков и вождей просто исключаются, а их действия становятся отражением общественной потребности. Сущность этого взаимодействия вполне исчерпывающе и лаконично выразил Фридрих Энгельс следующими словами:

Когда исследуются движущие силы, стоящие за побуждениями исторических деятелей, надо иметь в виду не столько побуждения отдельных лиц, сколько побуждения, которые приводят в движение большие массы людей, целые народы, а в каждом данном народе, в свою очередь, целые классы.

Несколько перефразируя Энгельса, можно, таким образом, утверждать, что любые политические процессы и решения есть следствие активного столкновения противоречий и взаимодействия усилий различных слоев общества при постоянном воздействии внешнеполитических факторов. Последствия всякого политического процесса являются предметом солидарной ответственности всех его участников и субъектов .

Сила великих политиков вроде Черчилля, Кастро или Сталина заключалась не в их умении побеждать наперекор потребности общества, навязывать народам свои установки, но в способности в решительный момент стать вождями наиболее социально активной, пассионарной части своих народов. Только действуя таким образом, эти великие политики, вожди способны были добиваться выдающихся побед.

Вполне естественно, что процессы, называемые «сталинскими репрессиями», подчинялись тем же всеобщим диалектическим законам. Они, очевидно, не могли быть ни начаты, ни окончены по воле или, тем более, по придури одного человека или узкой группы людей.