МОСКОВСКИЕ СТРАСТИ
МОСКОВСКИЕ СТРАСТИ
7 декабря 2003 года, помимо депутатов Государственной Думы, в Москве избрали градоначальника. Мэром Москвы на очередной срок избран Юрий Лужков. Он получил почти 75 % голосов избирателей. В прошлые выборы, в 1999 году, за него проголосовало 69 % москвичей.
По «списку» Москвы в Госдуму от «Единой России» прошли 13 человек. Большинство из них одержали победу благодаря поддержке Лужкова. В политических анналах группу столичных кандидатов именовали как «список мэра».
Что такое Москва? По сложности управления мегаполис являет собой государство в государстве. Непросто быть одновре-менно и российским регионом, и столицей страны. Присутствие на территории федеральной власти со своими управленческими амбициями, да еще в эпоху укрепления вертикали власти, пересечение интересов федерального центра и Москвы, как большого города, в котором живут и работают 12 миллионов людей. Мегаполиса, где выпускают продукцию сотни различных предприятий, где сосредоточены ведущие театры, высшие учебные заведения, где, наконец, самый крупный транспортный узел, соединяющий практически все регионы России. Все это делает жизнь Москвы, экономически и политически сверхнасыщенной, с одной стороны, а с другой, крайне сложной и противоречивой.
Россия выстояла в конфликте высших властей и гражданском противостоянии в 1991 и в 1993 годах прежде всего потому, что Москва заявила и отстояла свою, противостоящую хаосу, позицию. Стала своеобразным буфером между «раздраем» власти и страной. В 1991-м Москва сказала «нет» перевороту, и тем самым, развернула страну в сторону демократических реформ. В 1993-м вооруженное противостояние также не пошло дальше окраин столицы. Мы редко задумываемся над тем, что именно спокойствие в Москве, взвешенная политика городской власти и позволяет федеральной власти действовать достаточно уверенно, если не сказать больше, комфортно. Не будь этой ауры, в любой конфликтной ситуации: политической, экономической, этнической, техногенной, страна рухнула бы. Крах стал бы неминуемым. Главная заслуга Ю. М. Лужкова: он предложил стране модель устойчивой и процветающей столицы. Не «одному отдельно взятому мегаполису» с функциями главного города России, а именно всей стране. Федеральных реформаторов тоже нельзя упрекнуть в отсутствии предложений, обещающих процветание и золотой дождь благополучия, но с результатами у них намного хуже. Так вот, Лужков — это и есть успешный реформатор. Все предложения и все программы, заявленные от своего имени, он воплощает всенепременно. Да, он авторитарен. И слова чиновников мэрии: «На это нужно одобрение Лужкова», повторяются слишком часто. «Так не должно быть», — скажете вы. И я готов с вами согласиться. Проблема существует. Ставшая формулой отношений народа и власти в России строка из поэмы «Кому на Руси жить хорошо» Н. А. Некрасова: «Вот приедет барин, барин нас рассудит» вполне уместна для характеристики «климата управления», сложившегося в столице. Всему виной мен-тальность исторических традиций?! Нет. Громадный опыт управ- ления, которым обладает Юрий Лужков, научил его очень точно реагировать на быстро меняющуюся ситуацию. Но и отвечать за все привык тоже он сам. И все, кто работает под его началом, понимают это.
Период реформ породил вопиющую безответственность чиновника. Лукавый постулат: «Не надо вмешиваться, рынок все отрегулирует» для России оказался разрушительной силой. Нельзя отдавать право регулировать экономику в стране тем механизмам, о которых вы не имеете никакого представления. Мало признать частную собственность, надо еще создать философию частной собственности, за ней — культуру частнособственнических отношений, а уже затем передавать право регулирования механизмам рынка.
Чиновник, который все и вся привык регулировать, увидел в самостоятельности рынка врага. И, погоняемый страхами пропустить рыночный поезд, запрыгнул в него на ходу. Рассуждения чиновника не были лишены логики. Если рынок все регулирует, то надо задать вопрос: «Что на рынке главное?» Ответ лежит на поверхности: на рынке главное не продавец, а товар! Значит, чтобы завоевать рынок, надо стать товаром и жить по законам товара.
Так власть нашла себе оправдание и даже логичность своей продажности. Понимал это Юрий Лужков? Конечно же, понимал. В стремительно нарождающихся рыночных процессах невозможно всех переучить. Стихия безответственности поглотила власть и породила устойчивую нелюбовь к ней. Выход был один: ужесточить по мере возможности личный контроль над чиновником, которому надлежало управлять городом. Вернуть повсеместно утраченную непорочность чиновника было невозможно. У каждой двери не встанешь. Но вдохновить их проектом новой Москвы Лужкову удалось. Идея, как говорится, захватила чиновничьи массы, объединив их. Так сложилась команда Лужкова. На это ушло более 10 лет. И все эти годы мэр оставался непререкаемым лидером московской команды. Наблюдая его, я ловил себя на мысли, что он сохранил и терпимость к разным мнениям, и способность отстраненно смотреть на интригу, касающуюся даже его самого. Он не обрел замкнутости, что так свойственно власти. Более того, его власть, отношение к ней не сделала его одиноким. Этим он отличается от стереотипа власти.
Его переизбрали на третий срок. Еще четыре года, последних, когда по закону можно быть избранным мэром. Дальше, если захочет сам Лужков, его могут только назначить.
Отношения московского городничего с президентами страны имели разные оттенки и претерпели множество вариаций. На Москву Лужкова призвал Борис Ельцин. В ту пору Лужков возглавлял мощное научно-производственное объединение. Их отношения были ровными. А в первые пять лет президентства Ельцина — доверительными и даже теплыми.
Ходят слухи, что Лужков, тяготеющий к собственному натуральному хозяйству, поставлял президенту молоко от своих коров. И в 1991-м, и в 1993 году мэр оставался верен Ельцину, и сделал из Москвы, в полном смысле этого слова, оплот демократического движения, и, что самое главное, оплот продуктивной рыночной экономики в масштабах мегаполиса. Лужков отстоял право на свою модель приватизации в противовес чубайсовской, и она оказалась во много раз более эффективной. Интересно, что тогда в споре Лужков — Чубайс относительно приватизации в Москве, Ельцин поддержал Лужкова. Е.Б.Н. понимал, как важна стабильность и успешность в столице. И, хотя младореформаторы, да и все правительство Виктора Черномырдина было настроено агрессивно по отношению к Москве и к Лужкову лично, Ельцин старался сдерживать желание своих подчиненных обострить отношения с Москвой. Наверное, это было непросто, ежедневно выслушивая «шепоты и крики» об ошибках Лужкова. О его якобы претензиях к президенту, высказываниях по поводу его пьянства за рулем страны, по поводу его кадровой политики, приватизационного безумия Анатолия Чубайса и Альфреда Коха, нарастающей агрессии Бориса Березовского. Многое несли к ушам Ельцина. И то, что было абсолютной правдой, то, что было абсолютной чушью. И то, что, в действительности, могло быть, но не случилось. Несмотря на все это, Ельцин достаточно долго сдерживал себя и не принимал стороны тех, кто, во что бы то ни стало, хотел поссорить его с мэром Москвы.
Но капля точит камень. И мнительность Ельцина взяла верх. Странно, но в федеральных кругах сложился некий «антилужковский» альянс сил из политических персонажей, крайне противоположных позиций. «Дружили против Лужкова» и Юрий Сосковец, и Александр Коржаков, и Михаил Барсуков, и Павел Бородин, — люди, враждующие меж собой в коридорах власти. Это с одной стороны. А с другой против Лужкова активно выступали демократы Анатолий Чубайс, Егор Гайдар, Борис Немцов, Ирина Хакамада. Откуда эта патологическая ревность к профессиональной успешности Лужкова? В его политическом и чело-веческом статусе. Он — натура самостоятельная. И вообще в неофициальной табели о рангах мэр столицы любого государства — фигура, стоящая за президентом и главой правительства, фигура № 3 по своим возможностям и силе своего влияния. А Б. Н. Ельцин больше всего в жизни любил личную власть. Поссорить Ельцина с коллегами и сподвижниками было и сложно, и, одновременно, достаточно просто. Для этого надо было соблюдать четыре правила. Эти рекомендации имели ранговую градацию в зависимости от значимости личности и должностных возможностей этого человека.
Правило первое. Некий икс претендует на ваше место, он хочет стать Президентом России. В этом случае икс должен быть значим, популярен в народе, с весомой биографией конкретного дела.
Правило второе. Некто критикует ваши действия, уважаемый Борис Николаевич, накаляет, распространяет слухи о вашей некомпетентности и обсуждает состояние вашего здоровья.
Правило третье. Некто замечен в постоянных контактах с вашими противниками, более того, они дружат семьями.
И, наконец, правило четвертое. Никогда не надоедай Ельцину одними и теми же обвинениями в адрес одного и того же человека, которого ты лично хочешь убрать. Создай группу по возможности разных людей, высказывающих свои сомнения относительно одного и того же человека во время встреч с Ельциным. В этом случае его мнительность обязательно сработает. Действуй по принципу, если кем-то недовольны многие, и при этом их нельзя назвать друзьями, сказанное ими можно считать правдой. И неважно, кто автор этого недовольства. Запоминаются не авторы, а фамилии распространителей слухов.
Неприязнь к Лужкову возбуждало окружение президента. Характерно, что еще в 1997 году, на праздновании 850-летия Москвы президент России назвал Лужкова лучшим мэром города в мире.
Но трещина уже была, и в определенной степени Ельцин говорил эти высокие слова о мэре Москвы вынужденно.
Энергетику неприязни к Лужкову в кремлевских коридорах продуцировал Березовский. Владимир Гусинский, который в то время тоже был близок к Кремлю, отмалчивался. У него сложились неплохие отношения с Лужковым. Лужков основательно помог НТВ в момент становления. Да и банкир Гусинский не был обижен Москвой. У Лужкова с Гусинским был еще Егор Яковлев с его «Общей газетой», которую частично финансировала Москва. А вот с Борисом Березовским отношения сразу не сложились. И не могли сложиться. Лужкову претила философия бизнеса, замешанного на авантюре, а, в итоге, на крупномасштабном обмане. Обманывали не кого-нибудь, а жителей Москвы. Лужков по своей философии государственник. Березовский — прямое порождение рыночных российских реформ, одаренный авантюрист. Он — подобие того джинна, которого выпустили из бутылки. Он оказался кратно умнее и энергичнее реформаторов. Он первым просчитал масштабы выгоды и выработал механизм мгновенного обогащения, когда правил бал процесс. Рынок уже пришел, а законов, его регулирующих, еще не было. Таким было состояние России в 1991,1992 и отчасти в 1993 году. То, что не запрещено, то разрешено. Березовский, как и все остальные олигархи, продукт приватизации по Чубайсу, получившей в народе уничтожительное название «прихватизация». Кстати, он это признал сам. Березовский — человек алчный и чрезмерно энергичный. Он, как разлившаяся ртуть, способен проникнуть во все щели и поры государственного организма.
И это разрастающееся как снежный ком влияние Березовского через Семью, кремлевских чиновников на Ельцина, заставило Лужкова пересмотреть свое отношение к первому российскому президенту. Это было неожиданностью для Ельцина. До этого момента, а может быть не только до этого, Ельцин считал, что право пересматривать свое отношение к кому-либо принадлежит только ему. И то, что инициатива принадлежала Лужкову, Ельцину давало шанс во всем обвинить мэра Москвы.
Февраль 2004 года. Последний месяц зимы. Все, как и должно быть. Месяц выдался снежным, ветреным, чуточку вьюжным. Тех самых сугробов, которых еще в январе, казалось, вовек не будет, намело сполна. Мороз не лютовал, но был. Не так, чтобы очень, однако, когда до этого и вовсе нет, ниже трех градусов температура днем не опускалась, то 13–15 градусов это уже почти «Ух, ты! Как забирает!» А ночью и того ниже — до двадцати пяти.
Но это так, для острастки, пугнуть раскисшего в хляби да мокроте смешанного с дождем снега горожанина.
Счет пошел: до выборов президента России 35,34…..25 дней.
Сегодня 23 февраля, значит, до голосования девятнадцать дней. Выборы президента в 2004 году — тема малоинтересная, она лишена интриги. Победитель известен заранее, 70–75 % опрошенных сограждан уже все решили. Инициаторы опроса самые разные. РАМИР, Левада-центр. Все играют в прозорливость. Отбросили крайности, когда опрос свидетельствует влюбленность, достигшую 80 % и выше. Или, как контрастный опрос, проводимый коммунистами — «путинская диаспора в пределах 35–40 %». Честно говоря, жаль денег, которые будут потрачены на выборы. Но ведь надо. Конституция, опять же демократия, и плюс к тому, нормы гражданского общества, которых, правда, нет, но дух-то их иногда витает в воздухе.
Проблема для тех, кто все-таки участвует в предвыборном марафоне, и тех, кто организует эти выборы, как сотворить интригу? Да и действующий президент, отказавшись от участия в теледебатах, не упростил решения задачи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.