2.10. РЕВАНШ НАУЧНОЙ ЭЛИТЫ

Почему после смерти Сталина началась атака на Лысенко? Начальникам от науки захотелось получать погоны, делать чистенькую фундаментальную науку, а не ходить по полям, контролируя опыление цветков, получать знаки уважения в виде премий, званий, участия в международных конференциях, где можно бегать по магазинам, отоваривая три красные советские десятки и положенные для стран социализма 150 обмениваемых рублей.

После смерти Сталина не практическая отдача стала критерием научного успеха, а некие престижи у западных ученых, некое участие в международных конференциях… После смерти Сталина ученые захотели разрешения на зарубежные поездки, в том числе на конференции, которые, как правило, ничего конкретного, кроме научного туризма, не приносят, если за поездкой не стоит большая предварительная работа и если не едет настоящий специалист, а не научная номенклатура.

Их усилия увенчались успехом. Начиная с 1954 г. оценка зарубежных научных исследований со стороны Академии теряет идеологически враждебную стилистическую окраску. Международные научные контакты становятся предметом особой гордости Академии и упоминаются в отчетах как один из наиболее весомых факторов, подтверждающих эффективность ее работы. Число международных научных делегаций за период с 1953 по 1954 гг. утроилось; число единиц международного научного книгообмена стало в два раза больше.

2 марта 1956 г. Президиум АН СССР выпустил постановление "О мерах по упорядочению международных научных связей Академии наук СССР и улучшению использования научных командировок", в первом пункте которого говорилось: "Считать одной из основных задач, стоящих перед учреждениями и научными сотрудниками Академии наук, тщательное изучение положительного опыта зарубежных научных учреждений и отдельных ученых в различных областях науки" (52). В начале 1960-х гг. международное научное сотрудничество считалось уже одной из неотъемлемых задач Академии. Теперь перед столичными (а ездили за рубеж в основном москвичи, сам знаю) учеными открывались заманчивые перспективы…

Но самой важной задачей для столичных ученых стало вхождение в различные международные организации. Наука оказалась на втором месте. Так ученые взяли реванш не только у Сталина, но и у Лысенко.

Между тем в сталинское время генетика прекрасно развивалась. Вспомним профессора Гаузе и его антибиотикопродуцентов. Вспомним разработчика советского пенициллина З. В. Ермольеву… В СССР мощная индустрия производства лекарств и антибиотиков была создана в 50-е годы в годы Сталина и непосредственно после его смерти. При этом производство антибиотиках базировалось на штаммах микроорганизмов отечественной селекции. Отечественное производство антибиотиков началось еще в 1944 г., а в 1947 г. был основан Государственный научный центр по антибиотикам, сегодня почти прекративший деятельность в этой области (115). Советские антибиотики основывались на собственных штаммах микроорганизмов и это было основой. До сих пор без штаммов микроорганизмов дешевые антибиотики не научились создавать. До недавнего времени штаммы, полученные при Сталине работали, давая материал для изготовления антибиотиков. Сейчас когда не только Сталина не стало, но и КПСС больше не командует антибиотикопродуценты все погибли. И не могут ученые их больше создать…

“Непонятно только одно — пишет некто Никарук ([110] и я с ним совершенно согласен) — как это после "разгрома генетики" именно молекулярное направление в целом успешно продолжило свое развитие, несмотря на краткосрочные политические коллизии. Было создано много новых институтов. В 70-х 80-х годах Институт биоорганической химии им. Шемякина был одним из самых богатых в АН СССР. Всем сомневающимся рекомендую съездить на улицу Волгина в Москве и взглянуть на здание этого института. А вот т. н. “мичуринская генетика", т. е. работа селекционеров, бывших вроде бы “под Лысенко”, была в самом деле полностью разгромлена. Непонятный "погром генетики" получился".

М. Калашников (58) справедливо замечает: "Тот, кто не верит крикливым статьям перестройщиков-демократов и прочего воронья, а сам вникал в вопрос, прекрасно знают, что в СССР не было никакого разгрома генетики. К 1985-му году Советский Союз был одним из лидеров в области биологии и биоиндустрии".