Черноморский кош

В 1775 г. генерал-губернатором Новороссийского края был назначен фаворит Екатерины II Григорий Александрович Потемкин, деятель талантливый, энергичный и облеченный огромными полномочиями. Новороссийская губерния разрасталась. К Малороссии она отношения уже не имела. В нее включались земли, лежавшие за пределами исторической Украины, которые присоединялись Россией в ходе войн с турками. После заключения Кючюк-Кайнарджийского мира в состав Новороссии вошли новые приобретения: низовья Днепра и территории до Буга, а также территории ликвидированной Запорожской Сечи. Центром губернии сперва был Кременчуг. В 1776 г. Потемкин заложил новую губернскую столицу – Екатеринослав (Днепропетровск, а ныне просто Днепр). А потом перенес административный центр в другой новый город, Херсон. Поближе к морю. Здесь началось строительство Черноморского флота. Население в Новороссии стало смешанным: сюда перебирались малороссы (особенно с польского Правобережья), оседали отставные русские солдаты, офицеры получали землю и переводили сюда крепостных из русских имений. Из турецких владений переселелись молдаване, греки, болгары, сербы, арнауты (албанцы). В Приазовье была образована другая губерния, Азовская. Она также была подчинена Потемкину, как и Астраханская.

А Малороссию включили в Киевское генерал-губернаторство. Полковая структура управления была ликвидирована, заменена обычным в России административным делением уездов и волостей. Не стало и малороссийских казачьих полков. Их окончательно упразднили, на их базе создавались части регулярной кавалерии. Это позволило заменить развалившиеся полки полноценными боевыми формированиями. Но Потемкин был не только прекрасным администратором, но и опытным военным. Он видел, что со многими функциями казаков регулярные войска не справляются. Например, Россия после войны вышла на Кубань и столкнулась с непрестанными набегами горцев. Суворов строил по новым границам посты и крепости и возмущался – его превосходных солдат, «чудо-богатырей» горцы попросту «расхищали». На Кавказскую линию стали переселять волжских казаков, посменно высылали дежурить полки донских казаков.

Они оказывались незаменимыми разведчиками и на турецкой, татарской границах. Обстановка в Крыму долгое время балансировала туда-сюда. По условиям мира ханство стало «независимым». Но теперь оно оказалось зажато между владениями Российской и Османской империй, и обе боролись за то, чтобы перетянуть его под свое влияние. Потемкин возвел на ханский престол своего ставленника Шагин-Гирея. Но крымские ханцы были многоженцами, у Шагина было много братьев. Турки засылали то одного, то другого из них, организовывали заговоры. В Крыму то и дело вспыхивали восстания, мятежные татары убивали сторонников Шагин-Гирея, заодно резали и христиан, попавшихся под руку, и возводили на престол новых ханов. Шагин убегал к русским, приходилось раз за разом вводить в Крым войска и с боями возвращать его в Бахчисарай.

А запорожцы издавна изучили все пути-дорожки на полуостров. В ходе этих свистоплясок Потемкин начал создавать команды из бывших запорожцев. Он обратил внимание и на Бугское казачье войско. Его в свое время формировали из правобережных украинских казаков, ушедших к русским из владений Речи Посполитой. Во время войны к бугским казакам добавли подразделения некрасовцев, перешедших на сторону России, добровольческие «арнаутские» команды из молдаван, румын, болгар, сербов, греков. Всего казаков набралось 1,5 тыс., из них сформировали Бугский полк. Ему были выделены земли в междуречье Ингула, Еланца и Мертвовода. Потемкин переселил сюда более 3 тыс. крестьян, покупая их у помещиков, – по его расчетам, содержание 1 боевого казака должны были обеспечивать 4 крестьянина.

Крымские дергания туда-сюда императрице надоели. После очередного мятежа и свержения Шагин-Гирею указали, что таким играм пора положить конец, и в 1783 г. он окончательно отдал Крым в подданство России – его тоже включили в Новороссийскую губернию. В 1787 г. Екатерина предприняла путешествия на юг, Потемкин показывал ей новые города, недавно заселенные земли. Во время этого визита Григорий Александрович представил государыне и делегацию запорожцев, она ходатайствовала о создании «Коша Верных Казаков» – или «Войска Верных Казаков». Екатерина согласилась.

Подтолкнула формирование Коша война. Турки с потерей Крыма не смирились, активно готовились к реваншу. На этот раз их покровительницей выступида Англия. Помогала сколачивать все тот же антироссийский блок: турки, поляки, шведы. Причем открыть боевые действия турки предоставили запорожцам-эмигрантам. Осенью 1787 г. высадили их отряд десантом в Днепровском лимане. Русские кордоны быстро смяли их и скинули в море. Но о них никто не сожалел, турки пожертвовали ими преднамеренно, чтобы отвлекли царские войска от главного десанта – 5,5 тыс. янычар высадились у крепости Кинбурн, где находился гарнизон Суворова. Однако жертва запорожцев не помогла. Александр Васильевич одержал одну из своих блестящих побед, разгромив и истребив превосходящие силы противника.

А Потемкин с началом войны учредил два новых казачьих войска. Одним из них стало Екатеринославское. Атаманом был назначен уже прославивший себя в боях герой Дона Матвей Иванович Платов. Ядром войска стали 4 полка донских казаков, к ним присоединили бугских и чугуевских казаков. Из добровольцев и рекрутов создавались Малороссийский, Екатеринославский, Конвойный его светлости князя Потемкина-Таврического полки, арнаутские команды. Вторым стал Кош Верных Казаков из запорожцев. Изначально в нем было 600 человек. Но они созывали сечевиков, рассеявшихся по Украине. Возвращались некоторые эмигранты, не желая воевать против соотечественников. К 1788 г. состав вырос до 2 тыс. Структура сохранялась запорожская, те же 38 куреней, но выборное начало было отменено. Кошевым атаманом был назначен Сидор Белый (в русской армии он имел чин секунд-майора).

Белый возглавил пешую команду, конную – Захарий Чепига, флотилию – войсковой судья Антон Головатый. А Потемкин принял титул Верховного гетмана казачьих войск Юга Украины. Стоит отметить небезынтересный факт – по запорожским законам их предводители сами должны были являться казаками. То есть принадлежать к какому-то куреню. Потемкина приняли в Кущевский курень – хотя, разумеется, его казачье положение было чисто символическим. Конная команда была маленькая, около 200 казаков, ее придали корпусу Михаила Илларионовича Кутузова. Корпус был не простым – егерским. В то время егерские части только начали создаваться, они стали «спецназом» российской армии. В них отбирали лучших, учили действовать не только в строю, но и индивидуально, вести разведку, снайперски стрелять. Казаки как нельзя лучше подходили для таких войск. А пехота и флотилия, по сути, были едиными – пешие казаки становились экипажами лодок и десантниками. Их включили в состав гребной флотилии.

Черноморский флот возглавлял адмирал Войнович, и на первых порах он действовал плохо. Вяло и слишком осторожно. Опасался столкновений с противником, берег корабли. Командующий гребной флотлией Мордвинов тоже всячески избегал боев. Но Потемкину это не понравилось, он заменил Мордвинова принцем Нассау-Зигеном. Это был отчаянный авантбюрист и забияка, успевший послужить и во французском, и в испанском флоте, участвовал в кругосветных плаваниях и экспедициях в Африку, разных войнах. Под его начало вербовали волонтеров со всех морей, на гребную флотилию стекались такие же, как он, авантюристы, пираты, искатели приключений и наград.

В этой среде запорожцы тоже оказались «своими» людьми, пришлись очень даже впору. 7 июня 1788 г. турецкий флот Хассана-паши подошел к Очакову, намеревался прорваться к Херсону. Его отогнали, но 17 июня он повторил попытку. Однако к сражению подготовились и Нассау-Зиген, и Суворов в Кинбурне, он выставил на береговой косе тяжелую батарею. Гребные суда атаковали турок, подожгли линейный корабль. Остальной флот повернул назад. Но флотилия насела на него и захватила отставший флагманский корабль. Хассан-паша едва спасся и все-таки решил вернуться в Очаков – проскочить ночью. Не тут-то было. Его уже подкарауливали, и он попал под огонь суворовской батареи – на фоне полной луны артиллеристы били, как по мишеням, раздолбали 7 кораблей. Неприятельские суда заметались, садились на мели. Подоспела гребная флотилия и довершила разгром. Турки потеряли 6 тыс. погибшими и 1763 пленными.

В этих боях был смертельно ранен кошевой Сидор Белый. Запорожцы созвали раду и избрали кошевым Ивана Сухину. Раньше он был полковником Бугогардовской паланки, ушел в эмиграцию, а в 1788 г. вернулся. Но Потемкин рассердился. Ему не понравилась ни кандидатура кошевого, ни попытка возродить сечевую демократию. Наместник юга России своей волей назначил кошевым секунд-майора Чепигу. Он служил в коннице, многие из пешей сиромы его плохо знали. Забушевали, даже приплыли к ставке Потемкина качать права. Но всемогущий фаворит в данном случае не стал применять силу и усмирять явный бунт. С запорожцами стали разбираться «по-хорошему», крепко поили. Кое-как уломали подчиниться. А Сухине подсказали, чтобы он тоже по-хорошему отказался от атаманства.

Но Чепига быстро завоевал популярность среди сиромы. Показал себя и настоящим воином, и настоящим «батькой». В 1788 г. он возглавил десант под Гаджибей (Одессу), где запорожцы разгромили турецкие магазины (склады) боеприпасов и продовольствия. А отряд Головатого 7 ноября с жестоким боем захватил сильно укрепленный остров Березань. Он и стал первой базой Коша Верных Казаков. Ну а когда обосновались на острове, у их войска появилось еще одно название – Черноморский Кош.

Противники России напрягали все силы. В войну вступила Швеция, и Нассау-Зигена перевели на Балтику, гребную флотилию возглавил граф де Рибас (тот самый, чье имя носит в Одессе Дерибасовская). Но наша страна была достаточно сильной, чтобы сражаться на два фронта. Шведов быстро и крепко побили, принудили просить мира. Благополучно развивались операции и на юге. Суворов разметал турецкие полчища под Фокшанами и на речке Рымник. Были взяты Гаджибей, Бендеры. Черноморский Кош так хорошо зарекомендовал себя в этих кампаниях, что Потемкин разрешил принимать в него всех желающих, кроме крепостных и дезертиров. Но уже и молва разнеслась, что вновь возродились запорожцы. Добровольцы хлынули так же, как прежде в Сечь. Количество казаков достигло 12 тыс.

Конная команда составила 2700 казаков, остальные сражались в пехоте и в экипажах лодок, строились новые «дубы». Флотилия перебазировалась на Дунай, овладела крепостями Тульча и Исакча. В знаменитом суворовском штурме Измаила участвовали и донские, и бугские казаки, а запорожские десанты вместе с гренадерами атаковали крепость со стороны реки. Осажденные янычары предприняли яростную вылазку, сбили запорожцев и прижали к берегу Дуная. Им грозила гибель, но гренадеры выручили их штыковой контратакой.

Потемкин благоволил к Черноморскому войску, в реляциях о боевых действиях характеризовал его как «бесценное». Выделил Кошу земли в Приднестровье, центром запорожцев стало село Слободзея. Здесь возвели укрепление наподобие Сечи, разместили управление. Сюда казаки перевезли своих родственников, стали заводить хозяйство, основали 25 селений вперемежку с молдавскими. Потемкин обещал им дать еще земли между Бугом и Днестром, под Кинбурном, Еникальский округ в Крыму, подарил собственные рыбные ловы на Тамани. Но… все это оставалось только на словах. В 1791 г. кошевой Чепига и войсковой судья Головатый отправились к Потемкину просить документально оформить пожалования. Однако застали наместника в дурном настроении – лодка с 25 запорожцами была захвачена турками. Делегатов он отругал и прогнал: дескать, позже поговорим.

В январе 1792 г. был подписан Ясский мир – Турция признавала присоединение к России Крыма, отдавала земли между Бугом и Днестром и правобережье Кубани. Но Потемкин до этого не дожил. Во время переговоров заразился какой-то лихорадкой и умер. Запорожцы остались без своего покровителя. Земли, выделенные им, были несплошными. Вклинивались делянками между помещичьих, казенных, городских владений. Края на юге были благодатными. Здешние угодья раздавали в награды отличившимся военачальникам, офицерам. К ним присматривались и влиятельные вельможи, имеющие солидные связи при дворе. А на запорожцев сразу посыпались жалобы от помещиков и властей, что к ним бегут крестьяне.

Черноморское войско в это время возглавляли кошевой атаман Захарий Чепига и войсковой судья Антон Головатый. Они были очень не похожими людьми. Чепига – простой неграмотный казак из беглых крепостных. В Запорожье поступил в Кислякивский курень, участвовал в войнах, выдвинулся до полковника Протовчанской паланки. После ликвидации Сечи служил при штабе Потемкина. Головатый был из семьи украинской казачьей старшины. Учился в Киевской академии, но не закончил ее, удрал в Запорожье. Стал казаком Кущевского куреня. Был лихим казаком, поэтом, слагал песни, прекрасно играл на бандуре. Но в Сечи оценили и его ум, хитрость, образование. С 1768 г. стали посылать в Петербург с делегациями. В 1771 г. он стал писарем Самарской паланки. Потом находился при войсковом судье и кошевом атамане, хотя и нарушил традицию – женился. После упразднения Сечи получил должность капитана-исправника в Новомосковске.

Оба вместе с Сидором Белым стояли у истоков Коша Верных Казаков. Похоже, что какое-то время были соперниками. Но затем кошевой и войсковой судья составили дополняющий друг друга дуэт. Чепига – такой «батько», будто вышел из казачьих легенд. Прямой, грозный в бою, способный вздуть нагайкой провинившегося казака, но и простой, добродушный, доступный для каждого. Головатый – тоже доблестный воин, но и прекрасный дипломат, организатор, администратор. Между прочим, оба были богатыми людьми. Потемкин приближенных жаловал щедро. Чепиге принадлежали деревня на Херсонщине, дача на Громоклее, Головатому – селение под Новомосковском, хутора, мельницы, стада. Они вполне могли бы оставить войско и зажить состоятельными помещиками. Но они слишком любили Сечь, положили все силы, чтобы сохранить ее в новых условиях.

Чепига и Головатый пришли к выводу – на Днестре запорожцам оставаться нельзя. Никаких официальных документов о выделении запорожцам земли не существовало. А охотники на здешние земли с высокими связями были. После победы их число должно было ох как умножиться! Наверняка будут накапливаться какие-то прегрешения, возникать конфликты. Недоброжелатели найдут, к чему придраться, и запорожцев затрут, задавят и расформируют. В феврале 1792 г. делегация во главе с Головатым выехала в Петербург. Объясняла, что разместить войско на Днестре и Буге «за многолюдством» нельзя. Просили переселиться на Кубань. Переговоры шли 4 месяца и были трудными. Императрица все еще не до конца доверяла запорожцам – и вдруг они выразили желание обособиться.

Но в пользу Коша сыграли события на Дону. По новой границе на Кубани строились крепости, и правительство решило перевести сюда на постоянное жительство 3 тыс. семей донских казаков. На Кавказе несли службу 6 донских полков, и было издано распоряжение оставить их здесь насовсем – пускай заберут семьи с Дона и селятся. Известие об этом вызвало бунт в полках. Они отправили делегацию в Черкасск – выяснить, действительно ли поступил такой приказ. За ними самовольно оставили службу и отправились на Дон несколько сот казаков. Начались волнения в станицах. Их усмирили, мятежников выпороли. Но масштабы переселения сократили, на Кубань отправили не 3 тыс., а 1 тыс. семей – именно тех, кто бунтовал (из них составился Кубанский полк).

А черноморцы как раз в это время предлагали другое решение проблемы. Готовы были переселить гораздо больше казаков – у них насчитывалось 12,5 тыс. боевого состава, 10 тыс. членов семей! Головатый умело привлекал в союзники и тех, кто уже раскатал губы на приднестровские земли. Помогал ему и образ простоватого, бесхитростного казачуры, который умело создавал себе Головатый: он мог и выпить, и «спивать» под бандуру, и сплясать, вызывая к себе симпатии. 30 июня 1792 г. была подписана Высочайшая грамота, жалующая Черноморскому войску «в вечное владение состоящий в области Таврической остров Фанагорию со всею землей, лежашей на правой стороне реки Кубань от устья Еи к Усть-Лабинскому редуту».

Еще в ходе переговоров «для осмотру» на Кубань поехал войсковой есаул Мокий Гулик, представив Кошу подробный отчет. При этом он на Тамани записал в казаки 114 «разных бурлак». Кстати, это был не единичный случай. Некоторые казаки отказались уходить с насиженных мест, зато к черноморцам пристало изрядное число сдружившихся с ними молдаван, украинских беглых. Переселение началось сразу же после подписания указа – чтобы продемонстрировать четкое исполнение воли императрицы (и пока она не передумала). В августе 1792 г. в море вышла флотилия под командованием капитана Пустошкина – флагманская бригантина «Благовещение», 50 лодок и яхта черноморцев, 11 транспортных судов, сопровождающих крейсера. Они доставили на Тамань около 3200 казаков.

Остальные двинулись посуху – со стадами, обозами. Шли несколькими эшелонами, разными маршрутами, чтобы в пути обеспечивать себя фуражом и питанием. Колонна Чепиги зазимовала на Ейской косе, по весне отправилась к Усть-Лабинской крепости. Здесь кошевой договорился о взаимодействии с начальником Кавказской линии генералом Гудовичем, а потом выбрал в урочище Карасунский кут место для «войскового града». Будущего Екатеринодара. Последние колонны подтянулись летом 1793 г.

Когда казаки ходатайствовали о переселении на Кубань, они попросили, чтобы сама императрица высказала свои взгляды о порядке управления и структуре войска. Екатерина повелела, чтобы устройство было сообразно с «учреждениями об управлении губерний». Кроме того, ей не нравилось буквальное следование запорожским традициям, и к 38 куреням она приказала добавить еще 2 – Екатерининский и Березанский. На основе этих указаний к январю 1794 г. руководство Коша разработало законы черноморцев, «Порядок общей пользы». Авторы постарались соединить традиционный казачий уклад с государственными административными структурами. Учреждались должности городничих, полиция. Но подчинялись они войсковому правительству из кошевого атамана, войскового судьи, войсковых писаря и есаула.

Екатеринодар сперва строился по образцу Сечи – земляные валы с пушками, войсковая церковь Св. Троицы, правление Коша, 40 куреней-казарм для «бездомовных» и несущих службу – при войсковом правительстве «на непредвиденный случай» должна была оставаться тысяча казаков. Как и в Сечи, были учреждены паланки, но это слово было непонятно русским чиновникам и заменилось на «округа». А основная масса казаков, получив места поселения, основывала слободы, будущие станицы. Они получили название запорожских куреней – Пластуновская, Брюховецкая, Кущевская, Кисляковская, Ивановская, Крыловская, Щербиновская, Титаровская, Нижнестеблиевская, Стеблиевская, Минская, Переяславская, Каневская, Шкуринская, Березанская и др. Некоторые названия исказились, и от Куреновского куреня пошла Кореновская, от Тимошевского – Тимашевская, от Жералевского – Журавская…

Хотя времени на мирное устроение почти не было. Заставы казаков сразу же вышли охранять границу. А на западе началась новая война. Разразилась междоусобица в Польше. Одну партию поддерживала Франция, другая обратилась за помощью к России. В Польшу двинулись войска. К русским присоединилась Пруссия. Сопротивление противников быстро подавили. Сейму продиктовали условия: сократить армию с 50 до 13 тыс. человек, в крупных центрах до успокоения оставались русские гарнизоны. И если после прошлой войны произошел «первый раздел» Польши, императрица забрала восточные районы Белоруссии, то теперь победители осуществили «второй раздел» – Россия и Пруссия отобрали у панов еще ряд областей.

Но поляки затаились. Приказ о роспуске своих войск спускали на тормозах. Из революционной Франции ехали агенты и агитаторы, из Америки прибыл один из видных поборников «свободы», масон Тадеуш Костюшко, он стал диктатором, на первых порах тайным. Восстание было тщательно спланировано и подготовлено. 17 марта 1794 г., на Пасху, в Варшаве мятежники с криками «Кто в Бога верует, бей москаля!» набросились на русских. Было вырезано 2265 человек. Убивали и тех, на кого указывали, что он «москальского духа». Такая же бойня была организована в Вильно, распространилась по всей стране. И если в прежних польских восстаниях участвовала только шляхта, то сейчас Костюшко революцонными лозунгами поднял простой народ, создавал полки из крестьян. Очаг революции полыхнул рядом с Россией, и его подавление стало очень тяжелым.

Екатерина направила туда лучшие войска под командованием Суворова. Черноморский Кош в апреле 1794 г. тоже получил приказ выслать в Польшу 2 полка под началом своего кошевого атамана. У черноморцев полки были врменными. Знамена, перначи полковникам и есаулам выдавались на время походов, а потом сдавались и хранились в войсковой церкви. Чепига сам отобрал, кого поведет с собой. А государыня пожелала познакомиться с ним лично, и он по дороге в Польшу сделал крюк, заехал в Петербург. В беседе с ним последнее недоверие Екатерины растаяло. Кошевой ей понравился, был приглашен к ее столу, императрица собственноручно угощала его вином, виноградом и персиками, а на прощание пожаловала саблю, сказала: «Бей, сынок, врагов Отечества!»

Бил он хорошо. Суворов, чтобы избежать затяжной войны и лишних жертв, решил покончить с восстанием одним ударом – прямо на Варшаву. Костюшко, пытавшийся помешать этому, был разбит и попал в плен. Но польская столица сдаваться отказалась, основательно укреплялась, вооружилась. Последовал штурм Праги – укрепленного предместья Варшавы на правом берегу Вислы. Схватка была жесточайшей и очень кровопролитной. Полки Чепиги состояли в корпусе генерала Дерфельдена. Они наступали на фланге, перешли вброд речной залив, отсекли неприятельскую конницу и загнали ее на косу между Вислой и ее притоком. А один из отрядов черноморцев прорвался в тыл противнику, захватил мост через Вислу и перекрыл полякам путь к отступлению. Врагов было перебито 8 тыс., еще 2 тыс. утонуло, спасаясь вплавь. Русских погибло 2 тыс. Но продолжать штурм, атаковать левобережную часть Варшавы, не пришлось. После такого побоища она капитулировала.

Думал ли Чепига о том, что он завершает великое дело, начатое при Богдане Хмельницком и Алексее Михайловиче? То самое дело, которое не сумели осуществить Семен Палий и Петр I… Результатом победы стал «третий раздел» Речи Посполитой. Она прекратила существование. А к России присоединились и Правобережная Украина, и оставшаяся часть Белоруссии, и Литва.

Ну а пока кошевой воевал в Польше, на Кубани управлял Головатый, руководил строительством Екатеринодара. Он был очень хозяйственным человеком, собирал мастеровых, кузнецов, иконописцев. На свой кошт построил Покровскую церковь в Тамани, соединил «греблей» (каналом) Большой и Малый Карасуны, лично следил за обустройством куренных слобод и кордонов. В Кизилташском лимане оборудовал гавань для флотилии. Было проведено размежевание территорий с Кавказским наместничеством – Черноморское войско ему не подчинялось. Запорожцы по инерции остались в подчинении генерал-губернатора Новороссии. Он сидел далеко и в их дела не лез, что позволило войску сохранить очень широкую внутреннюю самостоятельность.

Но не успела отгреметь одна война – надвинулась следующая. Персидский шах напал на Грузию, взял Тифлис, устроив массовую резню. Русская императрица вмешалась. Отряд генерала Гудовича совершил труднейший переход через кавказские перевалы, отбросив персов и защитив единоверцев. А весной 1796 г. на Тереке сосредоточилась 35-тысячная армия Валериана Зубова для наступления на Азербайджан. Под его командование черноморцам было велено выставить тысячу казаков. На Головатого в это время обрушилась полоса несчастий. Трагически погибла дочь, при родах умерла жена. Отряд в Персию возглавил он – возможно, напросился сам, чтобы на войне преодолеть душевные травмы.

Поход начался успешно. Русские войска взяли штурмом Дербент, без боя заняли Кубу, Баку, Шемаху, Гянджу. Черноморцы совершали рейды по Каспию, высадились в Зензелинском заливе и отбили у неприятеля большую партию армян, насильно угоняемых в Персию. Но умерла Екатерина Великая, на трон взошел Павел I. Войну с Ираном он прекратил, приказал вывести войска из Закавказья. Головатый даже в походе не забывал об устройстве новой родины, Кубани. 31 декабря 1796 г., уже планируя возвращение, писал Чепиге: «Слова ваши, говоренные противу Карасунской гребли под дубом, стоящим близ вашего двора, я не забув, а исполнил прошлого года: рыбы напустыв с Кубани, а раков – привезенных с Темрюка на почтовых чрез сутки три воза; но дабы оные могли для настоящего удовольствия всем гражданам расплодиться, да еще оных и по речкам, где ставы есть, развесть, прикажите чрез городничего всем ловящим в ставу рыбу, попадающихся раков возвращать в воду и через два года не истреблять».

Чепига этого письма не получил. Правитель огромной области, он до последнего дня сохранял старые привычки, ходил в простой казачьей одежде, жил холостяком в хате-мазанке. В этой же хате заболел и скончался 14 января 1797 г. Лишь для похорон его одели в генеральский мундир, вынесли все ордена и регалии. Кошевым был назначен Головатый. Но и он об этом не узнал. В эвакуирующихся войсках вспыхнула эпидемия малярии, косила личный состав флотилии, вывозившей солдат и имущество. Умерли контр-адмирал Федоров, бригадир Апраксин. Головатый стал командующим Каспийской флотилии. В суматохе дел переносил болезнь на ногах, и 28 января 1797 г. его не стало. Кошевым атаманом царь назначил войскового писаря Котляревского. Но дальнейшая судьба черноморских казаков относится уже к истории Кубанского войска, а не Запорожской Сечи.