Накануне

До какого бесчувствия ты напилась!

Даже я изменился в лице от такого.

– Князь, мне дурно! Вы слышите? Дурно мне, князь! —

Повторяла сквозь зубы ты снова и снова.

Я неверной походкой прочерчивал путь

От рояля к дивану, целуясь с паркетом.

Ты все время пыталась корсаж расстегнуть

И мой верный слуга помогал тебе в этом.

Но когда на мгновенье замедлил я шаг,

Расточая предметам гостиной проклятья,

Ты слугу отстранила: – Как душно мне, Жак!

Что за Жак, черт возьми, ей расстегивал платья?

Дальше был Ильдефонс, Церетели, поручик Киже,

Государь император (как в очерке сжатом!).

Сколько тайн мне открыла моя протеже!

Я слугу отстранил и уставился взглядом

На измятую шаль, на алмазную брошь,

На открытую грудь, на бесстыжие позы.

Значит, верность твоя – несусветная ложь.

Я на смуглую кисть намотал твои косы.

Говоришь, государь император, змея?

Ты заплатишь с лихвой за свои разговоры!

В эту ночь я тебя застрелил из ружья,

А чуть позже затеял пальбу из Авроры.