«Выбивая, как пыль из ковра…»

Выбивая, как пыль из ковра,

исковерканный голос из горла,

я ничем не могу рисковать,

кроме речи, и это прискорбно.

Одинаково звук искажён

при грудной тишине и при оре,

и поэтому лезть на рожон

бесполезно уже априори.

Но пока пика звука остра,

между строчек не может остаться

языку посторонний экстракт

из бесстрастных и мёртвых абстракций.

И когда, как пожарный рукав,

размотается стих в разговоре,

я впадаю в него, как река в

голубое крахмальное море,

чтоб уже утонуть без обид

в этой мягкой и призрачной каше,

и помехами в горле рябит

неизвестный божественный кашель.