В ПРЕДДВЕРИИ «БОЛЬШОЙ ВОЙНЫ»

В 1934 году, чувствуя нарастающую со стороны Германии угрозу, французский министр иностранных дел Луи Барту предложил проект «Восточного пакта».

«Восточный пакт», проект договора о взаимопомощи между СССР, буржуазными Чехословакией, Польшей, Финляндией, Латвией и Литвой против гитлеровской агрессии» [10].

Однако большинство из вышеперечисленных стран не приняли идею французского министра. Какие нехорошие буржуазные правительства, не правда ли?

Л. Барту же на долгие годы стал для советской официальной историографии чуть ли не другом советского народа, человеком, лучше других на Западе понимающим, в чем истинная угроза для Франции и в какой части света следует искать политических друзей. Якобы именно из опасения создания политического блока Франции и СССР (такой блок мог создать только Тухачевский, но не Сталин), германская разведка, проведя знаменитую операцию «Тевтонский меч», руками хорватских усташей устранила опасного д ля них министра. На самом деле немцам был опасен не мифический союз Франции и СССР (слишком мало «точек соприкосновения» было у этих держав), а сами систематические и настойчивые попытки неугомонного французского министра сколотить любой союз против Германии.

Политика Барту была эгоистичной и отражала все внешнеполитические устремления тогдашнего французского кабинета — готовить страну к серьезной войне они не желали, а вот взвалить бремя этой самой войны на плечи других государств, в данном случае восточных соседей рейха — это всегда пожалуйста.

Надо привлечь для этого СССР — пожалуйста, пусть даже за счет Польши и Чехословакии. Сталин заявляет, что СССР не сможет эффективно противостоять Германии, будучи отделенным от вероятного противника территориями Прибалтики, Польши и Чехословакии. Не возражает ли французская сторона, если в предстоящем соглашении будет оговорен ввод советских войск на территории этих государств, с целью их эффективной защиты от немцев? Ну конечно же нет, товарищи большевики, Франция возражать не будет (Франции неважно, что будет потом с Балтией, Польшей и Чехословакией, лишь бы отвести германскую угрозу от собственных границ; а то, что после оккупации лимитрофов СССР и Германия могут единым фронтом навалиться на Антанту — так далеко «гениальный» Барту не заглядывал).

Однако правительства Финляндии и Польши «обдурить» себя Сталину не позволили (Эстония с Латвией обусловили свое участие в пакте присоединением к нему Польши и Германии, чего не произошло). Поскольку они давно соседствовали с Россией и более трезво, нежели французы, оценивали «лучшие сталинские побуждения», идея «Восточного пакта» рассыпалась, как карточный домик. Чехословакия соглашалась на ввод (в случае германской агрессии) советских войск, но с условием, что одновременно с Красной Армией в страну войдут французские войска и Франция, таким образом, станет гарантом того, что после завершения конфликта «красные» покинут территорию их государства. Такое соглашение было подписано, но выполнять его Франция, по всей видимости, изначально не собиралась.

Любопытно, почему у правительств Чехословакии и Польши не хватило ума заключить оборонительный союз друг с другом, что привело бы к образованию очень сильного в военно-экономическом отношении блока?

Германия тем временем усиленно обкатывала в Испании военную технику и свои боевые уставы, а на дипломатическом уровне наглела день ото дня.

Муссолини, оккупировав Эфиопию, объявил Италию империей. Его авиация и сухопутные войска также получали в этот момент боевой опыт на Пиренеях.

Получали бесценный боевой опыт императорская армия, авиация и флот Японии, постепенно «поедая» Китай, на дипломатическом же уровне была провозглашена идея «нового порядка в Восточной Азии».

А что же Антанта? Франция все это время не делала ровным счетом ничего. Внутри Третьей республики назревал политический кризис, в стране подняли голову и довольно безнаказанно себя чувствовали фашистские группировки («Кагуль» и др.), проникшие в правительственные учреждения высшего уровня. Правительство же левацкого Народного фронта (так напоминающее нынешних социал-демократов, повсеместно пришедших к власти в Европе), получившее власть на волне мирового экономического кризиса и дешевого популизма, занималось откровенным словоблудием.

Что касается Великобритании, то, несмотря на стремление правительства Невилла Чемберлена к миру в Европе любой ценой, страна оказалась, как обычно, гораздо практичнее своего союзника с южного берега Ла-Манша и сумело так или иначе подготовить экономику государства к обороне.

США тем временем оставались над политической схваткой. Пресекая в корне имперские поползновения Японии в Юго-Восточной Азии (что в конечном итоге и приведет к Перл-Харбору), американцы практически игнорировали европейские проблемы, за исключением торговых.