41

41

«Господи, — подумал ошеломленный француз, — этот парень совершает измену!» Уже во второй раз менее чем за восемь часов Лоррен Крюз, помощник Жака Шабан-Дельмаса, стоял у постели шведского генерального консула Рауля Нордлинга и слушал вкрадчивый голос агента абвера Бобби Бендера. Держа в одной руке стакан виски, а в другой карандаш, Бендер склонился над потертой картой парижского района, Один за другим Бендер раскрывал все немецкие укрепления на дороге в Париж.

«Здесь, — говорил Бендер, указывая на окраины Кламара, — находится полк, усиленный двумя танковыми ротами. Ваш генерал Леклерк должен их обойти». Быстрыми движениями карандаша вдоль красных и желтых линий на карте, стекающихся к столице, Бендер показал Крюзу, как это должно быть сделано. Когда его стремительный карандаш приблизился к границам города, Бендер на мгновение задумался, а затем набросал линию в сторону Сены, через реку к площади Шатле и вдоль по улице Риволи к площади Согласия. Войска Леклерка, сказал он Крюзу, должны двигаться этим маршрутом, если хотят попасть в центр Парижа, не встречая сопротивления. Этот путь, продолжал он, приведет их «без боя прямо к отелю “Мёрис”».

Седовласый немец только что вернулся из отеля “Мёрис”. Там Бендер смог измерить расстояние, отделявшее Париж от катастрофы. Оно составляло 60 миль — дистанцию между отелем “Мёрис” и передовыми частями 26-й бронетанковой дивизии СС, ожидавшей темноты около наполеоновского поля боя у городка Монмирай. В эту ночь они начнут свой очередной и, вероятно, последний бросок к столице. Бендер предупредил Крюза, что союзники должны обставить их в этой гонке к Парижу. Если «шерманы» Леклерка прибудут к отелю “Мёрис” раньше немецких танков, Хольтиц будет готов сдать город после символического сопротивления, необходимого ему, чтобы сохранить солдатскую честь. Но если туда первыми прибудут немецкие танки, генерал будет сражаться. Все зависит от генерала Леклерка, говорил он молодому загорелому подпольщику.

Некогда элегантный повеса тряхнул седеющей головой и опрокинул в рот остатки виски. После чего проницательно посмотрел на стоявшего напротив молодого офицера. “Если я и раскрыл какие-то тайны, что вас, вероятно, удивило, то только потому, что искренне верю: это в наибольшей степени отвечает интересам моей страны”.

Затем Бендер поставил стакан, потянулся к желтому ремню, на котором висела кобура, и расстегнул его. «А теперь, — сказал он, передавая его французу, — я считаю себя вашим пленником».

Крюз не принял его. У него не было времени. Завтра, сказал он Бендеру, он возьмет его в плен; а пока он должен оставаться в консульстве Нордлинга. Затем Крюз ринулся к своему велосипеду.