7

7

За тринадцать лет воинской службы во славу «третьего рейха» Дитрих фон Хольтиц только однажды встречался с Гитлером. Это было год назад, летом 1943-го, в полевом штабе генерал-фельдмаршала Фрица фон Манштейна на берегах Днепра, в районе Днепропетровска. Встреча произошла на обеде в честь фюрера, устроенном во время одной из инспекционных поездок диктатора Германии по Восточному фронту.

Фон Хольтиц сидел напротив Гитлера. Во время вынужденного молчания, которое сопровождало обычные застольные монологи Гитлера, у Хольтица было достаточно времени изучить хозяина «третьего рейха». В Гитлере его изумили три вещи: поразительная уверенность, исходившая из его нервозного тела; то, что он никогда не улыбался; и еще один факт, шокировавший этого родовитого аристократа, а именно: за столом он держался, как баварский крестьянин.

Теперь, спустя год, к концу этого дождливого августовского утра Хольтиц увидит Гитлера вновь. На этот раз обстоятельства изменились. Оптимистические пророчества фюрера за обедом на Днепре не сбылись. Авангардные части Красной Армии находились уже менее чем в 60 милях от Растенбурга. На западе — и Хольтиц, как и все, хорошо понимал это — вермахт проигрывал битву за Нормандию.

И все же этот прусский генерал, сошедший с поезда фюрера в угрюмом растенбургском лесу, позднее признается, что в то утро он был готов получить новый заряд веры в судьбу Германии. И в то августовское утро он по-прежнему верил, что Германия может выиграть войну. Он приехал в Растенбург, как впоследствии вспоминал, горя желанием, чтобы Гитлер вновь его убедил. Как религиозный человек совершает паломничество, дабы укрепиться в вере, так и Хольтиц в то утро прибыл в Растенбург с надеждой, что его вера в «третий рейх» будет укреплена человеком, который им правил.

В Растенбурге его встретил личный помощник Гитлера. Хольтиц сел в «мерседес» помощника, и оба скрылись в густых еловых зарослях, окружавших «Вольфсшанц» — «Волчье логово». На первом из трех кордонов безопасности из машины был извлечен багаж фон Хольтица. Извиняясь, помощник сообщил, что эту меру предосторожности ввели после 20 июля. Затем машина миновала один за другим три ряда колючей проволоки, минные поля и огневые позиции, окружавшие штаб, пока не достигла последнего барьера на пути к пристанищу нацизма. Внутри под охраной семи рот дивизии СС «Великая Германия» в нескольких строениях, расположенных вокруг небольшого озера, обитали Адольф Гитлер и его главные помощники.

Бургдорф ждал Хольтица на затененной поляне у входа в бункер Гитлера. Даже в этот солнечный день лишь несколько слабых лучиков света проникали через толщу елового леса, окутывавшего «Волчье логово». Со сцепленными за спиной руками оба прохаживались по маленькой лужайке у бункера в ожидании сигнала о том, что им пора предстать перед Гитлером. На ходу Бургдорф кивнул на обугленные руины, все еще остававшиеся после взрыва бомбы заговорщиков.

Хольтиц хорошо понимал, что ему не следует расспрашивать Бургдорфа о цели визита. Но один вопрос он все же задал. Почему, поинтересовался он, именно его выбрали для назначения в Большой Париж?

— Потому, — ответил Бургдорф, — что мы знаем: вы способны выполнить ту работу, которую необходимо там сделать.

Через несколько мгновений часовые СС подали знак, и Хольтиц вошел в бункер, чтобы получить из рук властителя «третьего рейха» полномочия командовать самым прекрасным городом в мире.

Нервно сжимая фуражку, Хольтиц пересек освещенный неоновым светом зал без окон и подошел к человеку, склонившемуся над огромным деревянным столом. В знак приветствия он вскинул правую руку — жест, ставший обязательным для вермахта после 20 июля.

Хольтиц посмотрел в тусклые глаза стоявшего напротив человека. В этот ужасный миг он осознал, что это был не тот человек, с которым он год назад сидел за обеденным столом. Гитлер превратился в старика: помятое и осунувшееся лицо, опущенные плечи. Правой рукой он придерживал левую, чтобы скрыть легкую дрожь[15].

Но больше всего Хольтица поразил голос Гитлера. Тот громкий резкий голос, от которого у генерала часто перехватывало дух, когда он слышал его по радио, тот голос, лишь год назад наполнивший его новой верой, теперь стал слабым старческим шепотом.

Хольтиц едва расслышал первые слова Гитлера, когда тот повернулся к Бургдорфу и спросил: «Ему уже сказали о новом назначении?»