13

13

От набережных Сены в Сен-Клу до мрачных трущоб Пантена и Сен-Дени, от склонов Монмартра через извилистые аллеи Латинского квартала и до отдаленных уголков Монпарнаса — повсюду на мостовых Парижа вырастали, словно нарциссы после апрельского дождя, баррикады Роля. К вечеру их будут уже десятки; ко времени прибытия союзников — свыше четырехсот, самой разнообразной формы и высоты — по росту людей, которые их строили.

На углу улицы Сен-Жак приходской священник, бывший когда-то инженером, зажав во рту трубку и подвернув до колен сутану, показывал своим прихожанам, как строить баррикаду; они увенчали ее огромными портретами Гитлера и Геринга. На улице Ушетт в квартале от Сены, напротив осажденной Префектуры полиции, работы возглавляла женщина — Колетт Бриан, голова которой утопала в огромном немецком шлеме.

Все, что можно было передвинуть или унести, сваливалось в баррикады. Женщины и дети передавали из рук в руки булыжники, по мере того как их вырывали из мостовых. Приготовленные гражданской обороной мешки с песком, решетки от сточных колодцев, деревья, сожженные немецкие грузовики, огромный рояль, матрасы, мебель, старые вывески типа «Сегодня вечером тираж национальной лотереи» или «Мочиться запрещено» — все использовалось для их сооружения. На улице Дофин у моста Пон-Нёф, почти на краю острова Сите, стержнем такой баррикады был величаво и гордо возвышавшийся зеленый писсуар. На улице Буси торговец антиквариатом выгреб из своего подвала все, что могло укрепить баррикаду, воздвигнутую у его двери.

Но, вероятно, наиболее величественной из всех баррикад города была каменная кладка, воздвигнутая группой будущих инженеров на пересечении бульваров Сен-Жермен и Сен-Мишель в центре Латинского квартала. Она была полностью сложена из булыжника, имела толщину 6 футов и занимала доминирующую позицию на одном из важнейших перекрестков города, который вскоре получил название «Перекресток смерти».

Перед кафе «Универ», расположенном напротив «Комеди Франсэз», актеры театра построили собственную баррикаду, заполнив ее середину всем, что оставалось на складе декораций. Она показалась им щуплой и ненадежной. Чтобы отвадить немецкие танки, они решили использовать психологию. Баррикаду окружили кольцом из консервных банок. На каждой по-немецки было написано: «Внимание! Мины!». За всю неделю ни один немецкий танк не отважился подойти к их хрупкой крепости.

Быстрое возникновение баррикад принесло Ролю огромное удовлетворение. Теперь его беспокоило оружие. От Лоррена Крюза — молодого помощника Шабан-Дельмаса, которому он накануне заявил, что Париж стоит 200 тысяч мертвых, — Роль потребовал боевые средства, которые позволили бы добиться, чтобы справедливая доля этих мертвецов состояла из немцев. Не зная ничего о судьбе Галлуа и его миссии, он попросил организовать массовую парашютную заброску в город оружия союзников. В представленном Крюзу списке он просил 10 тысяч гранат «Гаммон», 5 тонн взрывчатки и несколько тысяч футов бикфордова шнура, а также стрелковое оружие и боеприпасы. Шабан-Дельмас контролировал радио, через которое должен был быть передан этот запрос, и Роль подозревал, что он никогда не попадет в Лондон, а если и попадет, то будет проигнорирован.

* * *

Коренастый молодой человек с силой бросил телефонную трубку. Ивону Моранда срочно требовалось 30 бойцов ФФИ, лояльных де Голлю. Во всем вооруженном Париже он не смог найти ни одного. Этот профсоюзный вожак должен был сыграть ключевую роль в смелой операции голлистов под названием «Захват власти». Он понимал, что ему придется действовать в одиночку или почти в одиночку. Он должен был захватить отель «Матиньон», в котором находилась резиденция премьер-министров Франции. И только один человек был готов помочь ему в этом — его секретарша и невеста, блондинка с ямочками на щеках по имени Клер.

Александр Пароди принял решение о начале операции несколько минут назад в этой скромной квартире на улице Сент-Огюстен, где находились сейчас Моранда и Клер. Давно и тщательно подготовленная, одобренная Лондоном операция «Захват власти» была, по признанию Пароди и Моранда, «психологическим блефом».

Пароди понимал, что жест Дитриха фон Хольтица прошлой ночью, возможно, спас ему жизнь, но мог скомпрометировать его авторитет. Перемирие, с помощью которого он надеялся спасти Париж, разваливалось; восстание, которое он хотел заморозить, вновь нарастало. Теперь уже от того времени, которое он пытался выиграть, оставалось лишь несколько часов. Пока внимание его соперников было по-прежнему приковано к перемирию, Пароди решил использовать эти последние часы не для того, чтобы сохранить настоящее, а чтобы обеспечить будущее. Пароди попытается одним махом утвердить правительство Шарля де Голля в восставшем Париже. С помощью операции «Захват власти» он обойдет коммунистов в борьбе за ключевые органы власти в столице.

У каждого министра в кабинете де Голля в столице был тщательно подобранный дублер — заместитель, который должен был выполнять функции министра до его прибытия. Согласно плану операции «Захват власти», Пароди должен был заняться расстановками по министерствам. Затем он решил созвать этих «министров» на символическое заседание кабинета в резиденции премьер-министра в отеле «Матиньон». Оттуда, совершив смелый шаг, он публично провозгласит, что правительство де Голля вышло из подполья и функционирует. Если коммунисты захотят узурпировать эти органы власти, им придется вначале сместить людей Пароди, а затем публично дезавуировать созданный им костяк власти.

С целью поддержать Пароди голлисты из состава «Делегасьон женераль» начали доставлять в Париж из своих тщательно охраняемых тайников на плато выше Туссона сотни единиц оружия. Оно понадобится для того, чтобы вооружить их собственную «преторианскую гвардию» — группу под названием «Правительственные силы». Она была составлена из преданных голлистов и надежных людей в полиции, жандармерии и мобильной охране. Эти люди, которым было приказано удерживать столицу Франции до прибытия Шарля де Голля, знали, что в предстоящие дни, им, возможно, придется обороняться в тех зданиях, в которых они находились. И они опасались, что нападающими будут не только серо-зеленые солдаты вермахта.

Моранда, 26-летний профсоюзный деятель, избранный начать эту политическую игру, отодвинул занавеску в доме на улице Сент-Огюстен и выглянул на улицу. Его охватил страх, когда он увидел, что улица полна немцев. Здание было окружено. Кто-то выдал место совещания. Всего за несколько дней до освобождения оказаться в руках гестапо, подумал он в отчаянии.

Однако с удивлением и облегчением Моранда увидел, что ошибся. Немецкие солдаты у него под окном прочесывали расположенный по соседству публичный дом.

Моранда спустился вниз. Сев на велосипед, он отправился вместе с Клер захватывать резиденцию премьер-министра Франции. Прекрасно развитое чувство логики повлекло его прямо на авеню Матиньон у начала Елисейских полей. Но, к своему удивлению, на единственном общественном здании на авеню Матиньон он увидел развевавшуюся свастику, а у входа — немецких часовых. Моранда подкатил к пожилому французу, выгуливавшему своего пуделя. Сбитый с толку, Моранда вынужден был спросить у него дорогу. Молодой голлист, посланный захватить резиденцию премьер-министра Франции, только сейчас понял, что не знает, где она находится.