38

38

Словно грохот отдаленного прибоя с юго-запада до столицы докатывалось эхо орудийных выстрелов наступающей 2-й бронетанковой. С каждым часом этот долгожданный звук приближался, его глухие раскаты становились более отчетливыми. На этот раз союзники действительно шли на помощь.

И вновь трубы над немецкими штабами в городе выбрасывали столбы черного дыма, с которым навсегда исчезали последние архивы четырех лет оккупации. Бегая между каминами, установленными в каждом конце обеденного зала в отеле «Континенталь», Мария Фус, секретарша парижского военного трибунала вермахта, сжигала одно за другим сотни досье из четырех шкафов, которые вкатили в этот зал. Чтобы ускорить дело, она шевелила огонь палкой от швабры; и в сером небе тонкой пепельной вуалью исчезали последние следы 4500 французов, казненных в «Мон-Валерьен».

Для бойцов ФФИ отдаленные звуки канонады были сигналом к решительному наступлению. Несмотря на столь ощутимую нехватку оружия и боеприпасов, люди Роля поднимали восстание там, где оно еще не разгорелось.

Наиболее ожесточенные бои в городе велись вокруг обширного открытого пространства площади Республики. Там 1200 солдат из бараков Принца Евгения отбивались от сжимавших кольцо отрядов ФФИ. Бойцы ФФИ сражались яростно. Чтобы зайти противнику в тыл, немцы попытались пробраться под площадью через неосвещенные тоннели метро. В этих душных проходах, посвистывая, чтобы опознать друг друга в темноте, обе стороны вели отчаянную борьбу. Их бой освещался лишь пламенем от взрывающихся гранат и короткими яркими вспышками ружейных выстрелов.

Но наиболее впечатляющий успех ФФИ в тот день остался почти незамеченным. Никто из французов, карауливших в засаде конвой из шести грузовиков, медленно продвигавшихся к Палате депутатов, не имел ни малейшего представления, что в них находится.

Об этом знал унтер-офицер Ганс Фриц, сидевший в последнем грузовике. Ему достаточно было лишь посмотреть в заднее окно кабины, чтобы увидеть в кузове штабеля черных, страшных торпед. То были последние торпеды, необходимые капитану Вернеру Эбернаху, чтобы закончить минирование Палаты депутатов и расположенного рядом моста Согласия. В напряженной тишине Фриц слышал лишь один звук: неравномерное тиканье, доносившееся из картонной коробки с часовыми механизмами, которую он держал на коленях. На протяжении всего времени, пока длилось это медленное и опасное возвращение из Сен-Клу, тиканье странных маленьких устройств отсчитывало уходящие секунды самого долгого в жизни Фрица путешествия.

Первым же залпом был убит сидевший рядом водитель. Грузовик остановился, и Фриц выскочил наружу, вопя что есть мочи пяти другим «мерседесам» из конвоя. Они не остановились. Секунду Фриц наблюдал, как они удаляются. Затем, не дожидаясь, пока его проклятый грузовик с торпедами взорвется, Фриц бросился в укрытие. Через несколько часов, когда он, наконец, вернулся под защиту стен Палаты депутатов, Фриц узнал, что ни один из тех нагруженных торпедами грузовиков не дошел до цели. Один за другим они были подбиты бойцами ФФИ.

В осажденной Префектуре полиции бородатый студент-юрист Эдгар Пизани только что узнал, что уже во второй раз за последние пять дней этот главный оплот парижского восстания остался почти без боеприпасов. А на площади перед Нотр-Дам словно стервятники рыскали три немецких танка, ожидая, казалось, того мгновения, когда у осажденных кончатся патроны.

Услышав отдаленные звуки канонады, Пизани решил позвать на помощь. Он позвонил в полицейский комиссариат Лонжюмо, в 25 милях от Префектуры. «Союзники уже прибыли?» — спросил он жандарма, снявшего трубку.

К его изумлению, жандарм ответил: «Они только что пришли. Входят через переднюю дверь. Послушайте». Пизани попросил жандарма позвать к телефону первого же из офицеров, кого он сможет найти. Это оказался капитан де Буассье. Пизани передал через него отчаянный призыв к Леклерку. «Ради бога, спешите! — кричал Пизани. — Мы больше не продержимся. Боеприпасы почти закончились. Нас просто раздавят».