Открытие великой истины[267]

Открытие великой истины[267]

Говорят, что великие политические потрясения ни к чему не приводят. Это ложь! Дикая ложь! Именно из столкновения тел и мнений рождается истина. Так, из двухдневных дебатов, например, родился весьма новый и ясный принцип. Может быть, вам неизвестно, что было открыто у нас в Испании, здесь в Мадриде, нынче, совсем недавно, не далее как два дня тому назад? Было открыто, установлено и определено, что закон охраняет и гарантирует личную свободу. [268]Эта истина хранилась в тайне от всех, не была никому известна, никто не подозревал о ней. Понадобились бурные события в Ла Гранхе, падение трех кабинетов, амнистия, возвращение на родину эмигрантов, мятеж наследного принца, последовавшего дурному совету, [269] четырехсторонний союз, война в Бискайе, принесение взаимных клятв и торжественных заверений, издание Статута, появление основных законов, возрожденных в обличий членов Палаты знати, национальное представительство, двухпалатная система, проведение двух дискуссий, перемещение в министерских должностях, голосование с ничейным результатом при одном воздержавшемся, хотя и воздерживаться-то было ни к чему, – все это понадобилось только для того, чтобы извлечь со дна политического ковчега великую истину: закон охраняет и гарантирует личную свободу. Теперь мы, слава богу, знаем это. Girolamo, [270]lo sappiamo, [271] – скажут нам. Sappete!!! [272]Раньше мы никогда этого не знали, мы узнали об этом только теперь и уж больше никогда не забудем.

Разве можно теперь лишить нас этого преимущества! Коперника в какой-то момент осенила мысль о том, что земля вращается вокруг солнца; в какой-то момент Гассенди[273] понял, что тела обладают свойством тяготения; валявшееся стеклышко открыло Ньютону свойства призмы; проводя наблюдения над тычинками и плодниками, Линней[274] вдруг обнаружил различие полов у растений. Но понадобились долгие века угнетения и реорганизация министерства, чтобы обнаружить ту великую истину, что закон может что-то охранять и что-то гарантировать. Разница между естественнонаучными истинами и политическими состоит в том, что первые берутся, так сказать, голыми руками, вторые – целыми столетиями скрываются за министерской чехардой. Стоит только открыть дискуссию, обсудить тот или иной параграф, провести реорганизацию министерства – et voil? la v?rit?. [275] Она так и бьет мощной струей, обдавая всех стоящих вокруг. Уф!

Итак, закон охраняет и гарантирует личную свободу. С того момента как это положение принято и одобрено, никто не может не считаться с ним. Какой же разбойник отважится теперь снова грабить, какой убийца снова решится пойти на преступление? Разве мятежники осмелятся теперь поднять голову и, наконец, разве карлисты не вынуждены будут отказаться от своей прежней деятельности?

Итак, дискуссии поистине необходимы. В этом весь секрет. Раз закон охраняет, значит, закон – вовсе не такая плохая вещь, как это обычно полагают, У нас теперь есть закон – это ли не открытие истины! Слава революции, слава бурным многодневным дискуссиям, слава мероприятиям по реорганизации министерств и, наконец, слава, вечная слава открытию великой истины.