Лолита:

Лолита:

— Что же ты по деревьям лазаешь, смотри, как измазалась! Ты же девочка! — с укоризной восклицают чужие мамы тверских детских площадок.

— У девочки должны быть длинные волосы. Нет, я не разрешаю тебе стричься, — говорит моя бабушка.

— Таких неопрятных дневников у последних мальчишек нет! — возмущается моя учительница.

Мне вовек не удавалось забыть, кто я: я — девочка и, как следствие, имею определенный набор обязанностей. Надеть неудобную для дворовых тарзанок юбочку, выбросить найденную рогатку, ежеутренне морщиться от боли во время плетения тугих косичек; занять необходимое, заранее отведенное мне местечко в оппозиции «девочка?отличница» и «мальчишка?хулиган» (и чуть позднее это сугубо женское «отличничество» будет выброшено, ибо все?таки цель жизни — не учеба отнюдь; и давление на девочек в данном случае призвано приучить нас к подчинению и прилежанию, что является неотъемлемыми компонентами гендерной социализации женщин).

«Тебе, — говорила бабушка, — мальчишкой бы родиться. Маленьких разбойниц здесь не жалуют». «В казаки?разбойники девчонок не берем», — слышала я во дворе.