Путешествие из Панамы в Колумбию «вручную»

Путешествие из Панамы в Колумбию «вручную»

А в тридесятое да королевство манит дорога, зудит земля.

Ах, будь что будет, поверю сердцу, дыша свободно,

Такой родилась я.

Ах, бог не выдаст, бывало хуже, бывало хуже, нам не привыкать.

Да что-то больно, я да разгулялась,

Уж не пришлось бы скоро отвыкать.

(Из моей песни «В русском стиле»)

В тот момент я подсчитала, что лучше мне сейчас спокойно занять и закончить Латинскую Америку, чем потом возвращаться, чтобы досматривать. Всё равно, если недоувижу, спать спокойно не буду. Я живу, когда двигаюсь. Такая уж у меня натура! Шиковать я, конечно, не смогу, но до Амазонки дойду, и точка!

Я не пожалела об этом решении.

Поскольку с деньгами туго, решаю есть один раз в день. В Панама Сити, чтобы сэкономить, не останавливаюсь в гостинице. Решаю ехать утром следующего дня и провожу часов семь на безлюдной остановке джипов.

Карибы! Карибы! Место действия основных пиратских событий. Архипелаг N я торжественно провозглашаю самым красивым местом, которое я видела в своей жизни. Это поздравительная открытка. Вернее, дразнительная. Это то, что мы видели на плакатах в метро и думали, что это фотошоп. Такое место существует! И это не фотошоп. Архипелаг N! Я даже пожалею, что банально не заплатила те пятьсот долларов за яхту под парусами. На такой яхте в течение недели я, спокойно и не торопясь, могла бы наслаждаться Карибами. Останавливаться на островах, чтобы поплавать с масочкой. И устраивать пикники под пальмами. Но я пошла другим путём.

«Столица» Архипелага N – большой, в сравнении с остальными, островок, населённый местным племенем. Мне придётся остановиться здесь на ночь.

Из окна моей комнаты открывается грандиозный вид на маленькую живописную пристань с туалетом над водой, из-под которого то и дело выплывают какашки. Такие туалеты широко используются на Карибском побережье. Прибавим к этому голубую, прозрачную воду и жирных полосатых рыбок, всегда пасущихся рядом, в ожидании. О вкусах не спорят.

Стены моей комнаты в «столице» очень хорошо пропускают свежий морской воздух и табачные клубы из соседних комнат. Эти стены сделаны из простыней, натянутых между прутьев, по принципу корзины. Между прутьями можно просунуть руку. Также я, очень удобно и кстати, могу совершенствоваться в изучении латиноамериканского сленга.

В ту ночь, первый раз в жизни, я спала с раскрытым ножом под подушкой. С закрытым ножом спать уже приходилось, где-то в Азии. Блондинка плывёт одна, за каким-то чёртом, в Колумбию. К этому моменту попутчиками я ещё не обросла. То и дело приходит в голову вопрос: «Зачем? Я повторяю: зачем я всё это с собой делаю?» И, как всегда, не находя ответа, я сосредотачиваюсь на чём-нибудь другом.

Лодка в Пуэрто-Обалдиа уходит раз в неделю. Ситуация осложняется тем, что на этой неделе она уже ушла. Причём только вчера. Следующая ожидается ровно через неделю. А может, и не ожидается… Обалдеть можно! Надо добираться на попутках. Путешествие обещало быть затяжным.

Уже не припомню имён капитанов и лодок, на которых я плыла, островов, к которым я причаливала. На одном из островов я присоединилась к учительнице английского из Сингапура и к бразильскому антропологу, изучающему здесь местные племена.

Правда бразилец скоро «отвалился» на другую лодку, с навесом и сиденьями. А вот с сингапуркой мы бороздили Карибское море в течение нескольких дней, переплывая от острова к острову на контрабандистских лодках.

На нашей посудине уже находились женщина лет шестидесяти из местного племени, с несколькими мешками лука и сахара, пара латинских парней и пара бочек с бензином, а может, с кокаином. Вот зачем капитан везёт лук и бензин? И ещё так торопится. Что, в Колумбии лука своего нет?

Действительно, смаглеры здесь предлагают кокаин килограммами. Ничего не поделаешь, проплываем мимо Дариена. Туристы с одной из дорогих яхт рассказывали мне, как на Архипелаге пара «рыбаков» предложила им пять килограммов кокаина за тысячу долларов. Здесь не мелочатся.

Лодка у нас очень простая, без навеса. Товар накрыт синей полиэтиленовой плёнкой, на случай дождя. Мы с сингапуркой сидим на мешках с луком, прислонившись спинами к бочкам с бензином. Вслед за лодкой весело прыгают дельфины. Безжалостно палит солнце, перемежаясь проливными тропическими дождями. Несмотря на жару, мы замотаны во всевозможные тряпки, чтобы укрыться от солнца. Во время дождя эти тряпки намокают, и становится холодно.

Меня часто спрашивают, что я усвоила за время путешествий. Я отвечаю: то, что фотография всегда эффектней реальности. Но Архипелаг настолько сказочно красив, что эту красоту невозможно преувеличить. Место, которое в реальности красивее, чем на картинке. Это божественный «4D фотошоп». Это Архипелаг N.

Что же такое Архипелаг N? Видели постеры, на которые медитируют, например, служащие офисов? Маленький островок, с одной-единственной пальмой на нём, обрамлённый белым песочком и в окружении голубого, прозрачного моря. Такими островками полон Архипелаг. Иногда на островке может быть несколько пальм и пара бунгало. Иногда – пальмовая рощица. Иногда деревенька. На стенах плетёных домиков развешаны черепа животных. Когда-то на эти стены вешали черепа врагов.

Когда-то здесь останавливались на отдых те, романтизированные в фильмах и книгах, головорезы – пираты Карибского моря. Их неприкаянные души до сих пор бродят по тем островам. На одном из островков легендарный пират, капитан Морган, когда-то посадил корабельные сосны. До сих пор на этом острове стоит лес прямых, как мачты, сосен. Многие уверены: на островах зарыты сокровища. Но заниматься поисками нельзя. Запрещено. Мимо проносятся голубейше-розовейшие острова, все до одного расцвеченные божественным «фотошопом».

Пассажиры входят и выходят, лица меняются. Капитан надеется достичь Пуэрто-Обалдиа к вечеру. К пяти часам на лодке остаются капитан с сыном, сингапурка, колумбиец с гитарой и я с гитарой. Ветер улёгся, в воздухе появилась тишина. Это называется штиль. Знаете, что это значит?

…Сначала появилась свинцовая полоска на горизонте, потом она стала разрастаться. Капитан объявил нам, что придётся заночевать в Каледонии. Каледония – это аутентичный остров, где-то между и между. Капитан очень торопился, он надеялся прибыть на Каледонию до начала шторма. Что за груз он вёз, кто его знает. Возможно, он просто торопился принять ценный груз в Колумбии, что более вероятно, если подумать.

Двигатель сдал в нескольких километрах от Каледонии. Как ни старались капитан с помощником его реанимировать, он был мёртв. На лодке припрятан запасной мотор. Но он старый и медленный.

В голову стали приходить фабулы глупенького приключенческого романа. Например, начинаться он может так:

Ничто не предвещало бури. Море было тихим и спокойным. Это-то и было подозрительно. Сначала появилась свинцовая полоска на горизонте, потом полоска стала разрастаться. Капитан очень торопился, он надеялся прибыть в Каледонию до начала бури. Он вёз какой-то ценный груз из Панамы в Колумбию, а может, торопился принять ценный груз в Колумбии, что более вероятно…

Итак, двигатель сдал в нескольких километрах от берега, когда стало ясно, что нужно срочно идти к берегу. Как ни старались капитан и его сын реанимировать мотор, он был мёртв. На лодке нашёлся запасной мотор. Но он был старый и медленный. Становилось понятно, что от бури не уйти…

Потом описывается сцена бури, в которой погибают все, кроме главной героини и Сингапурки, которую она спасает. Приходится плыть несколько километров до берега на бочке с бензином, забив на свой красно-зелёный чемодан. Теперь он принадлежит акулам. Ноутбук, гитара, брильянты – им же.

Занимается ночь. Они разводят костёр.

«Позвольте! Зажигают чем?»

«Зажигалкой»

«Никто ж не курит».

«Пусть зажигалка всё равно будет. У меня всегда есть с собой зажигалка. Я же путешественница».

«Но она же вымокла».

«Ах, не будьте Вы таким буквоедом, уважаемый критик, и перестаньте придираться. Речь идёт о бульварном романе, а не о таблице умножения».

Они разводят костёр. Наступает ночь, слышны крики диких животных из леса. Измождённые, они засыпают, не заметив, что всё это время на них смотрели из леса чёрные глаза Мануэля. Мануэль – сын простого крестьянина, в детстве потерял ногу, работая на нелегальной лесопилке. Сегодня Мануэль на посту. Он неслышно крадётся к костру. Годы тренировки. Тяжело неслышно красться без ноги. Пусть у Мануэля не будет руки. Он бесшумно подкрадывается к костру. Зажимает рукой рот девушки. Другой приставляет к её виску обрез винтовки. Так, как же он без руки-то управляется? Хорошо, сделаем Мануэля немым или слабоумным. Значит, он зажал рот девушки и уволок её в логово разбойников. Банально? Ну и пусть.

Итак:

– Команданте!

Команданте Эрнесто плохо спалось в эту ночь. Опять банальнось. Почему командир обязательно должен быть Эрнесто? Всё равно, пусть будет Эрнесто. Это в жанре.

Эрнесто плохо спалось в ту ночь. Что-то его тревожило. Может, тяжкие думы, может, несварение. Это зависит от того, каким героем мы его сделаем. Благородным героем, типа Робин Гуда, тогда тяжкие думы. Если брутальный подонок и убийца, тогда пусть будет несварение.

– Команданте, посмотри, кого я тебе привёл, гы, гы, гы!

Зелёно-голубые глаза золотоволосой красавицы полны ужаса.

Мануэль:

– Ты кто такая?

Нет ответа.

– Я тебя спрашиваю, ты кто такая?

Эрнесто:

– Вынь кляп, каброн.

Мануэль, гыкнув, вынимает кляп.

Она кашляет.

– Это вы кто такие?

– А ты не догадываешься?

– Мы потерпели кораблекрушение! Там, на берегу, осталась моя подруга, профессор из Сингапура, она в бреду. Пор фавор, мы не можем оставить её одну!

Эрнесто делает знак рукой, двое разбойников молча кивают и удаляются…

Дальнейшее развитие сюжета может пойти по-разному. Тут нужно проработать несколько вариантов.

Например, такой:

Она, чтобы не стать добычей всей банды, заводит роман с главарём шайки Эрнесто, брутальным, волосатым латиносом, который до сих пор не знал чувства сострадания. В лагере находится гитара, она поёт песни про Че Гевару, Бесаме Мучо и прочее. Главарь плачет. Ей удалось затронуть нежные струны его грубой души.

Гражданская жена главаря в опале. Опасная женщина, Роза-Мария, с первого взгляда невзлюбила рубию (блондинку, значит, на испанском). На её сторону становятся и жёны других разбойников. Конечно, главарь в неё влюбляется, сначала держит её как пленную. Затем, всё больше и больше проникаясь и меняясь как личность, даёт ей несколько золотых слитков и отпускает, понимая, что она не принадлежит этому миру, миру разбойников и убийц. Она обещает, что иногда будет его вспоминать. И уносится на лошади во тьму джунглей.… В этот день главарь сильно напивается и пугает жену и разбойников автоматными очередями из Калашникова. Но стреляет он по пустым банкам. Он больше не в состоянии убивать. В газетах Монако появляется объявление: «Русская загадочная миллионерша разыскивает команду для кругосветного путешествия на своей новой яхте».

Другой сценарий:

Жуткий негодяй, предводитель шайки таких же головорезов, Эрнесто никогда не знал сострадания, никогда не выслушивал советов. Никто не смеет ему перечить. Единственный человек, которому он подчиняется, это его мать. Когда-то, в молодости, мать содержала притон и была очень алчна, но набожна и строга со своим сыном. Со временем мать отошла от своих занятий и живёт с Эрнесто в лесах Дариена.

Эрнесто требует выкуп с родителей пленницы… Он, конечно, возжелал воспользоваться ею, но боялся своей набожной матери. Негодяя постоянно мучает несварение. В лагере находится гитара. Головорез заставляет девушку играть на гитаре, петь песни про Че Гевару и Бесаме Мучо и похотливо лыбится. Он ждёт момента, когда его мать уедет в деревню, навестить сестру. И тогда…

Можно добавить в этот сценарий инфернальности. Пусть мать будет покойной. Будучи, при жизни, грешницей, с двойной моралью, она продолжает бродить по земле и преследует сына в ночных кошмарах. Дух старой ханжи «не позволит любимому сыну Эрнесто погубить его бессмертную душу».

Девушку спасает жена Эрнесто, Роза-Мария, она знает, как это тяжело – быть вдали от дома, к тому же боится потерять мужа. Роза-Мария даёт несколько слитков золота девушке, и та уносится на лошади через джунгли, находя дорогу по компасу. Через пару месяцев белоснежная яхта отчаливает от берегов Монако, в поисках новых приключений на свою корму.

И наконец, мой любимый сценарий:

Эрнесто получил образование в Гарварде. Его мать француженка, отец наполовину панамец, наполовину колумбиец. Его родители боролись плечом к плечу рядом с самим Че Геварой. И погибли, в одном из неравных боёв, за освобождение Кубы. С ранних лет Эрнесто было глубоко небезразлично страдание панамско-колумбийского народа. У него возникают проблемы с полицией ещё в университете. После окончания Гарварда ему приходится скрываться в лесах. Эрнесто решает посвятить всю жизнь борьбе с неравенством и контрастами. Он много читает, ведёт дневник и переписывается со своей бабушкой, проживающей в Париже. Старушка Роза-Мария уговаривает внука опубликовать свою книгу о флоре и фауне джунглей Дариена.

Эрнесто одинок и сублимирован на своих идеях и хобби. Каждую ночь его одолевают тяжкие думы. Когда появляется она, всё меняется в его жизни. Они влюбляются друг в друга. Эрнесто играет для неё на рояле, на берегу моря. В лагере также находится гитара. Они создают бэнд и поют песни про Че Гевару и Бесаме Мучо. Разбойники пускаются в пляс. Он больше не хочет мириться с настоящим положением дел и готовится разоблачить главного наркобарона. Им является не кто иной, как высокопоставленная правительственная особа. Но враг не дремлет. В ходе перестрелки с коррумпированной полицией многие убиты. Но на место событий заранее приглашены международные журналисты. Они прибывают на вертолётах. Наркобарон разоблачён. «Сколь верёвочке ни виться…» А наши герои скачут на лошади во тьму джунглей вместе, прихватив с собой несколько слитков золота. Говорят, последний раз их видели на белоснежной яхте, где-то рядом с Монако.

Занавес.

К первому и третьему сценариям можно, подумав, прицепить немного эротики. Или даже лучше много. Чем глупее сценарий, чем больше в нём литературных и исторических ляпсусов, тем больше следует впихнуть в него эротики. Чтобы всем критикам сразу мозг взорвать. (Вспомните «Пятьдесят оттенков серого».) К первому сценарию даже с некоторым извратом, а к третьему – просто красивые эротические сцены, на фоне горящего костра или под звук прилива. Второй можно сделать фильмом для всей семьи, но тогда берегись критиков.

Так и создаются шедевры…

Но в реальности мы попали на Каледонию. Да и буря оказалась не такой жестокой. Просто опять ливень и штормовой ветер. Мы сняли гостиницу. Да, на Каледонии нашлась гостиница. В ней не было кроватей, но были гамаки. В гамаках спит всё племя. Это был первый гамак, в котором мне довелось провести ночь. Было очень мало пресной воды. Пришлось выбрасываться из окна гостиницы в море, чтобы смыть с себя весь этот солнцезащитный крем, смешавшийся с потом и шелушащейся кожей, присохший к телу, как кора, и зудящий.

А позднее, уже почти ночью, в хижине с земляным полом, называемой местным рестораном, мы ели тушёного осьминога и запивали его панамским пивом. Сингапурка флиртовала с сыном капитана. Она то и дело тыкала меня пальцем в бок и сообщала: «Хм, а он неплохо выглядит…»

Наши гамаки она перевесила на террасу, чтобы наслаждаться бризом. Она вообще была очень деятельная. Кто бы мог подумать? В остальном она выглядела как китайский колокольчик.

Безумно хотелось спать. Тихо плескалось море, тихо журчал бриз, покачивая мой гамак, до ножа было слишком далеко, и я на него «забила».

Ночью опять начался дождь с громом. Сингапурка зачем-то метнулась с гамака и упала в море. Раздался характерный всплеск, а за ним причитания на китайском. Спала она голая и, вылезая из моря по верёвочной лестнице, была похожа на персонаж из японского фильма «Звонок». Я не стала ей помогать, я думала, она сошла с ума. Кто знает, зачем она туда метнулась. Может, она меня схватит, утянет в море и придушит.

Возникает ещё один сценарий:

…Из тёмного моря на помост выбиралась бледная азиатская девушка. Чёрные глаза, обведённые тёмными кругами. С длинных чёрных волос текут струйки воды… Ну, точно «Звонок».

Оказалось, когда начался дождь, она просто хотела снять сохнущее бельё с верёвки и перепутала направление. Весь следующий день я давлюсь от смеха.

К середине дня мы, наконец, добрались до Пуэрто-Обалдиа. Это были две трети пути до Картагены. По дороге до Турбо дельфины навязчиво провожали нашу лодку.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.