Чистка культуры
Чистка культуры
В Чили, Аргентине и Уругвае хунты начали операции мощной идеологической чистки. Они сжигали книги Фрейда, Маркса и Неруды, закрыли сотни газет и журналов, захватили университеты, запретили забастовки и политические митинги.
Особенно грязным нападкам были подвергнуты «розовые» экономисты, которых «чикагские мальчики» не могли победить до переворота. Из Университета Чили, — главного соперника базы «чикагских мальчиков» — Католического университета, были уволены сотни преподавателей за «несоблюдение морального долга» (среди них Андре Гундер Франк, отошедший от чикагской школы, который писал из Чили гневные письма своим бывшим американским профессорам)[312]. Гундер Франк рассказывал, что во время переворота «шестерых студентов застрелили у главного входа в экономическое отделение, чтобы преподать наглядный урок всем прочим»[313]. Когда хунта захватила власть в Аргентине, солдаты вломились в Южный университет в Баия Бланке и арестовали 17 ученых по обвинению в «подрывной преподавательской деятельности»; и большинство из них были с экономического отделения [314]. «Необходимо разрушить источники, которые питают, формируют и накачивают своими идеями подрывные элементы», — заявил один из генералов на пресс конференции [315]. В рамках «операции «Чистка"» пострадало 8000 «идеологически подозрительных» левых преподавателей [316]. В вузах были запрещены групповые презентации — как проявления скрытого коллективного духа, опасного для «индивидуальной свободы»[317].
В Сантьяго на Национальном стадионе среди других арестованных оказался легендарный левый исполнитель песен в народном стиле Виктор Хара. Неистовое стремление заставить культуру замолчать ярко отразилось в том, как с ним поступили. Сначала солдаты сломали ему обе руки, чтобы он не мог больше играть, затем, по данным чилийской комиссии «Правда и примирение», в него выпустили 44 пули [318]. Чтобы он не мог никого вдохновлять после своей смерти, режим приказал уничтожить архивные оригиналы его записей. Мерседес Coca, представительница аналогичного музыкального направления, была вынуждена покинуть Аргентину, революционного драматурга Аугусто Боаля пытали и изгнали из Бразилии, Эдуардо Галеано изгнали из Уругвая, а Вальш был убит на улице Буэнос Айреса. Культуру целенаправленно истребляли.
Параллельно ей на смену приходила другая — очищенная и здоровая — культура. В начале диктатур в Чили, Аргентине и Уругвае были позволены только два вида собраний публики: парады, демонстрирующие военную мощь, и футбольные матчи. В Чили женщину могли арестовать за ношение брюк, а мужчину — за длинные волосы. «По всей Республике проходит тщательная чистка», — заявляла передовая статья аргентинской газеты, подконтрольной хунте. Она призывала повсеместно соскабливать нарисованные левыми граффити: «Вскоре стены засияют, очищенные от этого кошмара с помощью мыла и воды»[319].
В Чили Пиночет захотел отучить свой народ от привычки собираться на улицах. Самые крохотные скопления людей разгоняли при помощи специальных брандспойтов — водяных пушек, любимого орудия Пиночета для контроля над толпой. Хунта держала их повсюду, вплоть до самых маленьких, чтобы рассеивать горстки школьников с листовками на тротуарах. Даже погребальные процессии, если горе выражалось слишком шумно, грубо разгоняли. Эти брандспойты, прозванные «гуанако» — в честь лам, которые любят плеваться, — использовали для очистки улиц от людей, как будто бы они были человеческим мусором, чтобы пустые улицы сияли чистотой.
Вскоре после переворота чилийская хунта издала распоряжение, в котором призывала граждан «участвовать в очистке вашего отечества», сообщая об иностранных «экстремистах» и «фанатиках чилийцах»[320].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.