Глава 8. Кризис действует: Упаковка для шоковой терапии

Глава 8. Кризис действует: Упаковка для шоковой терапии

Ну и какой смысл был разрушать мою голову и стирать мою память — мой капитал, — оставив меня не у дел? Это было блестящее лечение, но мы потеряли пациента.

Эрнест Хемингуэй об электросудорожной терапии незадолго до самоубийства, 1961 г.[476]

Урок, усвоенный Джефри Саксом после его первой международной авантюры, сводился к тому, что гиперинфляцию действительно можно остановить с помощью суровых и решительных мер. Он приехал в Боливию остановить инфляцию и справился со своей задачей. Дело сделано.

Джон Уилльямсон, один из самых влиятельных правых экономистов в Вашингтоне и ведущий консультант МВФ и Всемирного банка, внимательно наблюдал за боливийским экспериментом Сакса и увидел в нем событие великого значения. По его словам, эта программа шоковой терапии была «большим взрывом», скачком вперед в кампании распространения доктрины чикагской школы по всему земному шару [477]. И это касается не экономики, а тактики.

Вольно или невольно Сакс наглядно продемонстрировал, что теория кризиса Фридмана абсолютно верна. Катастрофа с гиперинфляцией в Боливии была оправданием для проведения программы, которая в нормальных условиях была бы политически невозможна. Это была страна с сильным и активным рабочим движением и мощной левой традицией, место последнего пребывания Че Гевары. Однако и ее заставили подчиниться беспощадной шоковой терапии ради стабилизации вышедшей из под контроля ситуации с местной валютой.

К середине 1980?х годов некоторые экономисты заметили, что сильный кризис гиперинфляции вызывает эффект настоящей войны: вызывает страх и растерянность, порождает беженцев и является причиной смерти массы людей [478]. Было совершенно очевидно, что в Боливии гиперинфляция сыграла ту же роль, что и «война» Пиночета в Чили или Фолклендская война для Маргарет Тэтчер: эти события обеспечили контекст для применения экстренных мер, особое состояние, при котором законы демократии временно не работают, а контроль над экономикой можно передать команде экспертов, собирающихся в комнатах жилого дома Гони. Для жестокосердных идеологов чикагской школы, подобных Уилльямсону, это означало, что гиперинфляция не проблема, требующая разрешения, а прекрасная возможность, которую надо использовать.

И в 1980?е годы в таких прекрасных возможностях не было недостатка. Фактически значительная часть развивающихся стран, особенно в Латинской Америке, в этот момент приближались к пропасти гиперинфляции. Это критическое положение было результатом двух важнейших факторов, прямо связанные с финансовыми решениями Вашингтона. Во первых, это требование сохранения долгов, накопленных при беззаконных диктаторских режимах, за новыми демократиями. Во вторых, это допущение Федеральной резервной системой США с подачи Фридмана роста процентных ставок, что могло за один день сильно увеличить объем такого долга.