Глухими тропами

В октябре — ноябре 1941 года фашисты оккупировали 17 районов Московской области полностью и 10 — частично.

"В области было создано 100 баз, — вспоминал С. Я. Яковлев, секретарь МК ВКП(б), который руководил партизанским движением, — пригодных для жилья в зимних условиях, хранения продуктов и боеприпасов. Особенно предусмотрительно были подготовлены базы в Волоколамском, Осташевском и Лотошинском районах. По окончании строительства землянок на каждую базу завезли продовольствие, боеприпасы, одежду, обувь, медикаменты и другое снаряжение, необходимое в боевых условиях…

В конце декабря 1941 — в январе 1942 года, гордые сознанием с честью выполненного долга, возвращались коммунисты и комсомольцы — подпольщики, партизаны и партизанки из лесных партизанских баз домой. Им было чем гордиться. Партизаны Подмосковья, истребительно-диверсионные соединения столицы и области нанесли большой урон живой силе и технике врага".

Активное участие в партизанском движении принимало Управление НКВД по Москве и Московской области. В их воинские отряды направлялись диверсанты-разведчики.

Сохранился благодарный отзыв К. К. Рокоссовского об отважных соратниках местных партизан:

"…Однажды мне позвонил по ВЧ из Москвы начальник милиции города В. Н. Романченко и спросил: "Не пригодится ли вам отряд милиции?" Я ответил, что люди нам очень нужны. И вскоре в Волоколамск прибыл прекрасно экипированный внушительный отряд, состоящий из добровольцев — работников московской милиции. Этот отряд мы использовали для действий в тылу врага, он на протяжении длительного времени оказывал нам неоценимые услуги".

"Благодарю командование партизанских отрядов и вас, товарищи партизаны, за сведения. Желаю вам успехов. Доватор". Эта короткая записка прославленного генерала адресовалась партизанам Осташевского района.

С партизанскими отрядами поддерживали боевую связь командарм Захаркин, комдивы Панфилов, Белобородов, Чанчибадзе и другие.

Не менее важную разведывательно-диверсионную работу вела в тылу противника войсковая часть 9903 Западного фронта.

В конце августа ее командиром был назначен майор А. К. Спрогис, заслуженный чекист, опытный парашютист, умелый подпольщик, в прошлом один из наших военных советников в республиканской Испании. Под его началом воевали и немцы-антифашисты. В здании, где прежде располагался детский сад, неподалеку от станции Жаворонки обосновалась его база; комсомольцев обучали действиям в тылу противника. Не раз переходил линию фронта под Москвой Спрогис. Сохранился красноречивый мандат, выданный ему начальником и военным комиссаром разведотдела штаба Западного фронта. "Тов. Спрогис А. К. выполняет задание Военного совета Западного фронта… Всем начальникам партизанских отрядов оказывать полное содействие в его работе всеми средствами.

Удостоверение действительно до полной победы над врагом".

Животворная сила партизанского движения в Подмосковье измерялась не только уроном, нанесенным ненавистным оккупантам, не только захваченными трофеями, не только числом немецких кладбищ, на которых становилось все теснее завоевателям.

Жители Подмосковья беззаветно, часто ценой самопожертвования, помогали нашим командирам, бойцам, которых разметало по лесам порывами смертоносного "Тайфуна", пронесшегося в начале октября на Смоленщине.

Тысячи и тысячи советских воинов пробивались на восток, чтобы снова взять в руки оружие и встать на защиту Отечества. Патриоты прятали их на дальних хуторах, в бездорожной глухомани, в избушках лесничих, в партизанских землянках, в подполье домов, на сеновалах. Прятали раненых, лечили их, выхаживали.

Через болота, урочища, чащобы партизаны выводили "окруженцев", беглецов из плена, помогали им перейти линию фронта. По подсчетам Яковлева, партизаны Подмосковья и местные жители вывели из окружения около 30 тысяч красноармейцев и командиров. Только из оккупированного Осташевского района удалось переправить 4 тысячи человек; из-под Вереи — 200 командиров и 1300 бойцов. Из того же района партизаны помогли перейти через линию фронта мотострелковому батальону, расстрелявшему все боеприпасы. Вернулись в строй 1000 "окруженцев" из лесов Угодско-Заводского района.

По заданию партизанского командования Солнечногорского района лесник В. И. Орлов глухими тропами провел через линию фронта из окружения 589-й стрелковый полк. Прошло несколько дней, и этот полк, снабженный боеприпасами и довооруженный, успешно участвовал в наступательном бою под Яхромой. Дочь лесника Оля Орлова дремучим лесом помогла выйти из окружения отряду численностью около 500 человек. Партизан Иван Можаев вывел роту бойцов, которые израсходовали все гранаты и патроны. Председатель колхоза имени 15-й годовщины Октября (Осташевский район) Константинов выводил из окружения красноармейцев небольшими группами. Так ему удалось выручить около 300 человек.

Кто подсчитает, сколько таких подвигов совершили известные нам и безвестные проводники, лесные лоцманы, скольких раненых и больных вернули в Красную Армию партизаны!

И может быть, спасенные воины — самые ценные "трофеи", которые были добыты партизанами Подмосковья.

Таня

Не забыть заснеженную подмосковную деревню Петрищево близ Вереи. Тело Зои, окаменевшее от мороза, удавка на нежной девичьей шее, лицо бессмертно-прекрасное, с печатью страдания на нем…

Двумя годами позже в ранце немецкого офицера из 197-й пехотной дивизии были найдены фотографии, снятые в Петрищево в минуты казни Зои Космодемьянской. Так стало известно, что именно эта дивизия, которую бойцы Западного фронта выбили в конце августа 1943 года из многострадальной Ельни, воевала некогда под Москвой и выкормила палачей Зои Космодемьянской.

Рассчитался за Зою младший сержант П. Бондарев в бою за высоту 240,0 у деревеньки Потапово. Батальон капитана Лобанова ожесточенно штурмовал эту высоту, дело доходило до рукопашной. Последней очередью из автомата Бондарев скосил офицера и несколько солдат. Без малого два года фашист таскал в своем ранце эти злодейские фотографии.

Тем самым он громогласно обнародовал грязную родословную своей дивизии.

Кто-то узнал на фотографии партизанку Таню, у бойцов сжимались кулаки, они клялись жестоко отомстить за нее. Неизвестно, был ли среди них Павел Гаврилович Бондарев, младший сержант 6-й роты 2-го батальона 104-го полка 62-й стрелковой дивизии, потому что в конце боя за высоту 240,0 он был ранен и отправлен в медпункт. Демобилизовался из армии в октябре 1945 года, позже работал в родном колхозе села Свистуновка Ворошиловградской области.

Впервые мы узнали о Зое Космодемьянской от корреспондентов "Правды" и "Комсомольской правды" Петра Лидова и Сергея Любимова. Их очерки были опубликованы 27 января 1942 года. В них партизанка именовалась Таней, а подлинное ее имя выяснилось несколько дней спустя.

"Офицер, — писал Лидов, — задавал вопросы, и Таня отвечала на них без запинки и дерзко.

— Кто вы? — спросил офицер.

— Не скажу.

— Это вы подожгли вчера конюшню?

— Да, я.

— Ваша цель?

— Уничтожить вас…

Татьяну спрашивали, кто послал ее и кто был с нею. Требовали, чтобы она выдала своих друзей. Через дверь доносились ответы: "Нет", "Не знаю", "Не скажу", "Нет". Потом в воздухе засвистели ремни, и слышно было, как стегали они по телу. Через несколько минут молоденький офицерик выскочил из комнаты в кухню, уткнул голову в ладони и просидел так до конца допроса, зажмурив глаза и заткнув уши. Даже нервы фашиста не выдержали…

Четверо мужчин, сняв пояса, избивали девушку… Татьяна не издала ни одного звука. А после опять отвечала: "Нет", "Не скажу", только голос ее звучал глуше, чем прежде… Руки девушки были связаны сзади веревкой. Губы ее были искусаны в кровь и вздулись…

Она шла под конвоем — раздетая, ступая по снегу босыми ногами… На грудь девушки повесили отобранные у нее бутылки с бензином и доску с надписью: "Партизан". Так ее вывели на площадь, где стояла виселица…

— Вы меня сейчас повесите, но я не одна. Нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня. Солдаты! Пока не поздно, сдавайтесь в плен, все равно победа будет за нами!

Русские люди, стоявшие на площади, плакали. Иные отвернулись, чтобы не видеть того, что должно было сейчас произойти.

Палач подтянул веревку, и петля сдавила Танино горло. Но она обеими руками раздвинула петлю, приподнялась на носках и крикнула, напрягая все силы:

— Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь".

Спустя несколько дней после падения Кенигсберга я встретил на его улице, суженной торосами битого кирпича, печальную процессию. Толпа пленных немцев сбилась к бывшему тротуару, освободив место машине; борта и кабина ее повиты черно-красным полотнищем. Пленные с угрюмым любопытством смотрели на неторопливый грузовик с гробом.

Весть о том, что хоронят молодого офицера Александра Космодемьянского, потрясла нас. Он ушел на войну мстить за свою сестру Зою, стал любимцем и гордостью фронта. И вот Александр Космодемьянский сложил свою горячую, красивую голову.

За бои на подступах к Кенигсбергу командир тяжелой самоходки Александр Космодемьянский был представлен к званию Героя Советского Союза. А погиб после штурма Кенигсберга, на Земландском полуострове.

Понадобилось три с половиной года, окровавленных, пропахших минным порохом, дымом пожарищ и потом воины, чтобы брат Зои и вместе с ним многие тысячи ее названных братьев вошли победителями в обугленный город-крепость и сделали еще один, решающий шаг к Победе.

Мост

Бывший секретарь подпольного Осташевского райкома партии А. И. Бормотов рассказывает:

— Когда читалось письмо, полученное из Московского комитета партии, в лесу, недалеко от базы, где проходил митинг, раздался выстрел. Партизанский часовой остановил двух красноармейцев, сообщивших, что они разведчики и прибыли от генерал-майора Панфилова с поручением связаться с нашим штабом. Удостоверившись в правильности показаний, я вместе с командиром партизанских отрядов А. М. Глаховым в сопровождении прибывших разведчиков направился в село Рюховское. Это село нашего района ближе всех к Волоколамску. Там стоял штаб дивизии, там находился товарищ Панфилов, руководивший боями на этом направлении.

Генерал был человек пожилой, среднего роста. Глубокие морщины на лбу свидетельствовали о том, что на его веку было немало и забот и трудов. На столе перед генералом лежала карта и лупа. На стене висели шапка и сабля. Сам все время стоял по-военному — легко и в то же время строго и подтянуто. Принял нас очень любезно, спросил:

— Вам нужна помощь оружием?

Мы попросили патронов к автоматам.

— Вот в этом у меня пока нехватка, — проговорил он, но тут же распорядился выдать партизанам 3 тысячи патронов. Прищурясь, генерал добавил с улыбкой: — Пока трофейного не добудете, строго экономьте свое.

В это время из села Клишино ему позвонил командир:

— Немцы наступают большими силами в обход, нам трудно держать рубеж, мало сил. Как быть?

Посмотрев внимательно на карту, он спокойно ответил:

— На войне не бывает легко… Приказываю держаться, подкрепления пока не будет. — Положив трубку, генерал обратился к нам: — Нужно на некоторое время сдержать наступление немецких танков. Это для выигрыша времени. Наши забыли взорвать Становищенский мост… Сумеете вы это сделать? И еще: надо заминировать в лесу дорогу Осташево — Спас. По ней наступают немцы. — Помолчав, он добавил: — Сделать это нужно сегодня ночью, завтра будет поздно.

От такого неожиданного задания, да еще полученного от генерала, мы в первое мгновение растерялись. Переступали с ноги на ногу и оба сразу пробасили:

— Будем стараться ваше задание выполнить.

Провожая нас, Панфилов добродушно сказал:

— Запомните, что так военные не отвечают, — и пожал нам руки.

На обратном пути мы завернули в партизанский отряд, где командиром был В. Ф. Проскунин. Выделили для отряда часть полученных патронов и рассказали партизанам о задании генерала Панфилова.

Комиссар отряда А. В. Горячев встал и как бы про себя, не глядя на нас, сказал:

— Я много лет работал в районе агрономом, мне здесь знакома каждая складка земли… К этому мосту знаю хороший подход. Поэтому мост буду взрывать я.

— Одному мост взрывать трудно, — усомнились бывшие осоавиахимовские работники района Саша Фомичев и Егор Косякин. — Минирование остается за нами.

В ту же ночь нагруженные минами и взрывчаткой отважные подрывники бесшумно подобрались к Становищенскому мосту. Тихо сняли часовых. Партизаны, стоя по грудь в ледяной воде, закладывали взрывчатку под сваи. Комиссар Горячев минировал подходы.

В 2 часа 50 минут ночи раздался сильный взрыв, и мост взлетел на воздух. Четыре дня немцы его восстанавливали. Продвижение танков на этом направлении приостановилось.

Клятва партизан

Волоколамского района:

"Если по злому умыслу или по своему малодушию я нарушу или отступлю от своей принятой клятвы, пусть презрение и ненависть народа всюду преследуют меня как изменника и предателя и пусть справедливой карой мне будет смерть".

Шаховского района:

"Я клянусь неизменно сохранять тайну отряда, фамилии партизан, намерения командования и, зная суровую кару партизану, попавшему в плен к фашисту, не сдаваться живым в руки врага. А если по малодушию моему нарушу священную клятву партизана, то пусть уделом мне будет общая ненависть, презрение и смерть".

Осташевского района:

"Обязуюсь соблюдать строжайшую дисциплину и тайну. Да постигнет меня суровая кара — смерть, если я струшу в борьбе или нарушу священную клятву партизана".

Красно-Полянского района:

"Если кто-нибудь из нас нарушит эту присягу, то его без пощады должна, как клятвопреступника и изменника, покарать революционная рука советского народа".

Серпуховского района:

"За нарушение настоящей присяги подлежу наказанию как нарушитель священной клятвы, и, если мое преступление будет тягчайшим как для Родины, так и для отряда, я подлежу суду своего отряда, и тогда да постигнет меня суровая кара, как изменника и предателя своей Родины".

Две зеленые ракеты

Наибольших успехов партизаны добивались, когда вступали в боевое взаимодействие с войсковой разведкой, с группами подрывников, ди-версантов, с отрядами чекистов, милиционеров. Только дружные усилия дерзких смельчаков, согласованная тактика, внезапность удара позволяли победно проводить операции крупного масштаба.

Таким был разгром штаба 12-го армейского немецкого корпуса; он расположился в селении Угодский Завод[3]. Возглавил операцию Виктор Карасев (позже ему присвоили звание Героя Советского Союза). Командовали группами капитан Владимир Жабо, старшие лейтенанты госбезопасности Вадим Бабакин, Дмитрий Каверзнев, Пигасов и другие. Комиссаром стал председатель райисполкома М. А. Гурьянов.

В операции участвовал сводный отряд в 320 человек. Большинство из них уже с опытом ближних боев, обстрелянные. В 2 часа ночи 24 ноября загорелись две зеленые ракеты, и по сигналу командира отряда, по тщательно разработанному плану, немецкий гарнизон был атакован. Нападению предшествовала умелая подготовка. Чтобы в темноте различать командиров групп, на шапке и на левом рукаве белели повязки.

Главные объекты гарнизона распределили между отрядами. Капитан Жабо штурмовал каменное здание семилетки — отделение штаба корпуса и офицерское общежитие. Группа Пигасова взяла на прицел казармы и склад горючего. Группу Бабакина нацелили на здание почты и телефона — разрушить немецкий узел связи. Двенадцать телефонных линий перерезали перед атакой.

Карасев должен был овладеть зданием райисполкома, оно также занято под штаб.

В этой группе рядом с Карасевым находился Гурьянов.

— Хотел бы я знать, — сказал он перед боем, — какая сволочь сидит сейчас в моем кабинете… Войти бы туда да как гаркнуть: "Кто здесь хозяин — ты или я?"

Атака была стремительной и весьма успешной. Пламя пожара осветило селение. Гурьянов первым метнул гранату в разбитое окно райисполкома; нижний этаж здания — каменный, второй — деревянный. Полтора десятка фашистов уложил он, прежде чем ворвался в свой кабинет. При штурме командир отряда Карасев был ранен разрывной пулей в правую руку, но остался в строю.

Наконец дан отбой, сигнал к отходу — четыре белые ракеты двумя сериями. На обратном пути Гурьянов попал в засаду, его, раненого, схватили фашисты и после пыток казнили. Посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза.

Совинформбюро сообщило о победе партизан Подмосковья:

"24 ноября несколько партизанских отрядов под командованием товарищей Ж., К., П., Б., объединившихся для совместных действий против оккупантов… ночью после тщательной разведки… обрушились на ничего не подозревавшего врага. Сводный отряд партизан потерял 26 человек убитыми, 8 тяжелораненых было вынесено с поля боя. А уничтожили партизаны до 600 немецких солдат, в том числе много офицеров, захватили важные документы, разгромили несколько складов, уничтожили 4 танка, около 100 автомашин, обоз с боеприпасами…"