КАК УЛОМАЛИ ГЛАВНОГО КОНСТРУКТОРА

Всегда считалось, что С.П. Королев, знаменитый «главный конструктор», был зачинателем всех советских ракетно-космических достижений. В том числе и на море.

«По проекту ОКБ-1 (НИИ-88), возглавляемого Королевым, на базе его оперативно-тактической ракеты Р-11 была создана морская баллистическая ракета Р-11ФМ, пуск которой 16 сентября 1955 г. стал первым в мире стартом боевой баллистической ракеты с подводной лодки» — так гласит официальная история и ревизии не подлежит. Однако не все так просто, категорично и безапелляционно.

Только в 1952 г. идея ракетного удара из-под воды начала обретать признаки реального, причем инициаторами выступили моряки. К Сергею Павловичу обратились начальник 28-го Центрального НИИ вооружения ВМФ Н. Сулимовский и офицер одного из ведущих управлений Главного штаба ВМФ капитан 2-го ранга П. Марута. Почему раньше они не сделали этого? Раньше говорить было не о чем. У СССР не имелось ни подходящей ракеты, ни подходящего носителя. К тому времени уже стало ясно, что ракета должна храниться в шахте только вертикально от погрузки до выстрела, поэтому подлодки пр. 613 для баллистических ракет оказались очевидно малы.

Борис Черток, один из ближайших сподвижников Королева, вспоминал, как на одном из послевоенных совещаний по применению ракет, которые обыкновенно сопровождались «дегустацией» ракетного топлива, некий командир дивизии тихонько, чтобы не слышали присутствовавшие маршалы, спросил: сколько спирта в этой вашей ракете? Черток ответил.

— Четыре тонны?! — бравый полковник чуть не поперхнулся подкрашенной марганцовкой жидкостью. — Да если на мою дивизию перед атакой выдать столько спирта, она любой город возьмет. А ваша ракета до него и не долетит…

Помимо ограниченной дальности, главным сомнением военных по отношению к Фау-2 были компоненты ее топлива. Отцы-командиры прекрасно понимали, что армия просто сопьется с таким оружием. С другой стороны — окислитель. До самого старта ракету требовалось подпитывать жидким кислородом. Наладить его массовое производство, хранение и транспортировку в прифронтовых условиях тоже задача не из простых. Подвезли, зарядили, выстрелили — вот какого оружия требовали военачальники. В трофейных «загашниках» рейха нашлась такая ракета, благо ими занимался не один фон Браун. Она называлась «Wasserfall» («Водопад»), работала на так называемых высококипящих компонентах топлива, которые, в отличие от жидкого кислорода, не испарялись при нормальной температуре воздуха. Она была зенитной ракетой.

«Это, по-видимому, была моя самая тяжелая ошибка за время руководства немецкой военной промышленностью, — сетовал в своих мемуарах имперский министр вооружений А. Шпеер, — я не только согласился с этим решением Гитлера (имеется в виду развертывание широкомасштабной программы Фау-2 — авт.), но и одобрил его. И это — вместо того, чтобы сконцентрировать наши Усилия на создании оборонительной ракеты «земля-воздух». Еще в 1942 г. под кодовым названием «Водопад» ее разработка продвинулась настолько далеко, что было уже почти возможно запускать се в серию. Но для этого на ее доводке нужно было бы сосредоточить все таланты техников и ученых ракетного центра в Пенемюнде под руководством Вернера фон Брауна.

Имея длину в восемь метров, эта реактивная ракета была способна с высокой прицельной точностью поражать бомбардировщики противника на высоте до 15 км и обрушивать на них 300 кг взрывчатки. Для нее не имели значения время суток, облачность, мороз или туман. Уж если мы смогли позднее осилить месячную программу производства 900 тяжелых наступательных ракет, то, вне всякого сомнения, смогли бы наладить ежемесячный выпуск нескольких тысяч этих небольших и более дешевых ракет. Я и сегодня полагаю, что ракеты в комбинации с реактивными истребителями могли бы с начала 1944 г. сорвать воздушное наступление западных союзников с воздуха на нашу промышленность. Вместо этого огромные средства были затрачены на разработку и производство ракет дальнего действия, которые, когда осенью 1944 г. наконец дошло дело до их боевого применения, обнаружили себя как почти полная неудача. Наш самый дорогой проект оказался и самым бессмысленным. Предмет нашей гордости, какое-то время и мне особенно импонировавший вид вооружения, обернулся всего лишь растратой сил и средств. Помимо всего прочего, он явился одной из причин того, что мы проиграли и оборонительную воздушную войну».

Немцы так и не успели применить «Вассерфаль» в бою. Но от ее корня — скопированного двигателя Ф-300 — произошли три типа первых советских ракет: противовоздушных, сухопутных и морских.

Королев противился этой ракете. Ему не понравилось горючее и окислитель, названные немцами «сальбай» и «визоль». Они были чрезвычайно токсичны: достаточно было раз глотнуть их паров, чтобы в лучшем случае остаться калекой. К тому же при соединении агрессивные жидкости самовоспламенялись. Это облегчало зажигание при старте, но создавало массу других взрывчатых проблем. Гитлеровский министр в своих записках был не до конца искренним, и «Вассерфаль» был сыроват по части окислителя — четырехокиси азотной кислоты. Нестойкое соединение быстро распадалось. Поддерживать ракету в боевом состоянии длительное время было невозможно. Найденная химическая формула стабилизирующих присадок стала одним из наиболее строго охраняемых военных секретов СССР того времени. От греха подальше Королев все-таки заменил немецкое горючее на керосин. Поэтому нельзя говорить, что «пехотная» ракета Р-11 совсем уж копия «Вассерфаль». Советская версия несколько потолстела, лишилась второй пары стабилизаторов и стала вдвое длиннее.

Первый испытательный полет был сделан 18 апреля 1953 г. Проблем возникла масса: низкокачественный керосин упорно не желал загораться, баки текли. Однако игра стоила свеч. Новая ракета по сравнению с Р-1 — ненавистной для Королева ФАУ-2, которую его заставили копировать, — имела в 2,5 раза меньшую стартовую массу при той же дальности полета. Родился новый класс оружия поля боя — оперативно-тактическая ракета сухопутных войск. Ее длина 10,5 м уже позволяла вписаться в размеры новой субмарины океанского плавания, которая к тому времени уже завершалась постройкой. Звезды, наконец, сошлись.

Сергей Королев согласился не сразу и не вдруг. Он долго колебался, уточнял детали, и, смею предположить, даже пытался уклониться от назойливых моряков. Понятно, что ракета должна стартовать из своего хранилища-шахты, которая, в сущности, обычная труба. Как поведет себя ракета, окруженная пламенем собственного выхлопа? П. Марута настаивал, что огненное соседство — дело одной-двух секунд. С. Королев пообещал проверить, и в следующий приход «осчастливил» кавторанга известием: ракета, к сожалению, в трубе сгорела…

— Почему же она не вылетела наружу? — удивился расстроенный офицер Четвертого управления ВМФ.

— А мы ее в трубе закрепили — ответил Главный конструктор.

П. Марута высказал Сергею Павловичу в лицо все, что думал по этому поводу. С. Королев ответил в свойственной ему манере. К его чести, объяснение на повышенных тонах не испортило их дальнейшего сотрудничества. Возможно, Королева смягчил искренний напор военный моряков, которые, как пишет очевидец тех событий А. Запольский, «пришли не с пустыми руками». Они приглашали Королева в Ленинград, где показали ему некоторые не названные до сего дня макеты и модели на своем полигоне. Макет, в общем-то, можно и в кабинете показать. А коль скоро Упомянут полигон, можно предположить, что у моряков на тот момент кое-что уже было способно летать…

В общем, процесс взаимного «обнюхивания» шел довольно долго — примерно год. В результате С.П. Королев написал в «инстанцию» памятную записку. Видимо, этот меморандум и позволил позднейшим исследователям королевского научного наследия сделать вывод о первородной инициативе главного конструктора. Без этого письма морских офицеров просто никто не хотел слушать. Статус государственной программы (и, естественно, Финансирование) могло дать только постановление правительства, выпуск которого без доброй воли конструктора был невозможен. К тому же активность флотских товарищей вызывала неоднозначную реакцию в Министерстве ВМФ. А. Запольский изобразил следующую атмосферу тех лет: инициативе «не спешили зажечь «зеленый», в лучшем случае неопределенно горел «желтый». Намек достаточно прозрачный. Возвращенный Сталиным из опалы министр Н.Г. Кузнецов с новым жаром боролся за свою Давнюю идею, и первым был заинтересован, чтобы под форштевнем его будущих авианосцев не суетились какие-то невнятные «реактивные» подлодки — на слово «ракета» в бюрократическом обороте тех лет было наложено безусловное «табу».

Однако что же все-таки показали Королеву на полигоне 28-го НИИ вооружения ВМФ?

Этой организации был открыт самый широкий доступ к архивам «Кригсмарине» в Берлине, в других городах Германии, а также на польских верфях. Офицеры института вскоре выяснили, что у немцы предпринимали попытки установить «Вундер-ваффе» на своих «U-boot». Самолет-снаряд Фау-1 был даже передан Японии для удара по Сан-Франциско, но к 1944 г японцам было уже не до берегов солнечной Калифорнии.

Но гораздо интереснее оказался проект «Лафференц». В конце 1944 г. в Балтийском море начались предварительные испытания пусков Фау-2. Ракета в специальном контейнере транспортируется подводной лодкой под водой на выбранную у побережья противника позицию. Предполагалось, что подводная лодка сможет буксировать под водой от одного до трех контейнеров и будет заправляться дизельным топливом, транспортируемым в них: контейнер является хранителем топлива и для ракеты. Контейнер представлял трубу водоизмещением 500 т, длиною около 30 м и диаметром 2,5 м, закрытую герметичной крышкой.

Прибыв на место старта (300 км от берегов Северной Англии или США), команда подводной лодки переводит контейнер из горизонтального в вертикальное положение (путем заполнения водой балластных цистерн). В контейнер перебираются два моряка и начинают предстартовую подготовку. Главным образом она заключается в заправке ракеты. Это довольно длительная процедура, не менее полутора-двух часов, в течение которой лодка должна была подвергаться всем опасностям нахождения на поверхности. Со спиртом проблем нет, а вот окислитель — 6 т жидкого кислорода — хранился в большом сосуде Дьюара, а контейнер был снабжен дренажной системой. Аналогичная емкость предназначалась для третьего реагента — пергидроля. Перекись водорода вращала турбонасосы топлива и окислителя. Ей тоже нужен постоянный отвод испарений. Старт производился по кабелю изнутри субмарины. Хранилище было оборудовано специальными контрольными устройствами и измерительными приборами, оснащено комплектом запасных частей. Электроэнергией плавучее хранилище снабжалось с подводной лодки, которая находилась поблизости. Обслуживающий персонал незадолго до старта покидал хранилище и возвращался на подводную лодку. Старт управлялся по кабелю изнутри субмарины. Ракета двигалась по направляющим, а истекающие газы отводились по специальным путям.

Согласно протоколу совещания в Пенемюнде 9 декабря 1944 г., на судоверфи «Вулкан» в Штеттине планировалось построить три стартовые платформы. И какие-то следы этих контейнеров достались советскому командованию после захвата территории Польши. Авторы книги «Тогда в Пенемюнде» утверждают, что «Советы в 50-х годах пустили этот проект в дело».

В буквальном смысле подводная буксировка, конечно, нонсенс. Только представьте связку из трех сигар, сопоставимую по Длине и водоизмещению с самой лодкой! Даже на реке непросто буксировать караван барж. А под водой — как всплывать и погружаться с такой гирляндой, как заставить ее удерживать нужную глубину? Наконец, обрыв коренного буксира означает потерю сразу всех ракет…

И все-таки немцы правы: в СССР не прошли мимо морского ракетного футляра. Трофейную идею реализовали вначале в сухопутном варианте — для подземных пусковых шахт РВСН, а затем и под водой. Если ракету нельзя буксировать за кормой, ее можно пристыковать к корпусу подлодки. В нужный момент шахты поворачиваются на 90 градусов и становятся вертикально. Именно такая компоновка — восемь пусковых установок комплекса Д-4 — первоначально планировалась на ПЛАРБ пр. 667. Как знать, если бы при демонстрации модели нового атомного ракетоносцы Н.С. Хрущеву шахты не заклинило, идею с определенно германскими корнями могли реализовать. Как собирались построить ракетно-ядерную мину — одиночную пусковую шахту. Ее предполагалось ставить на якорь вблизи побережья противника. Старт можно было назначить через несколько часов и Даже суток, чтобы подлодка-буксировщик могла заблаговременно уйти на безопасное расстояние. Советский Генштаб смутила лишь необратимость процесса. Доверять ядерный удар роботу сочли слишком рискованным.

Но верно ли утверждение немецких авторов, что ракетные «футляры» на верфи в Штеттине не были построены? Вернеру фон Брауну этот вопрос в США задавали чаще других. И вот почему.

Ночью 29 ноября 1944 г. у мыса Ханкук-Пойнт в заливе Мэйн на восточном побережье США всплыла германская субмарина У-1230. (Тип 1ХС/40, киль заложен 15 мая 1943 г. флаг поднят 26 января 1944 г., командир капитан-лейтенант Ганс Хильбиг. Первое боевое патрулирование в составе 33-й флотилии.) Она вышла из норвежского порта Хортен 8 октября 1944 г., имея на борту германских агентов. Совершила переход через Атлантику за 51 день. На резиновой шлюпке были высажены на берег два человека. Никем не замеченные, они уничтожили лодку, и, подхватив сумки со снаряжением, разошлись в разные стороны. Так началась операция «Эльстер», подготовленная отделом диверсий Главного управления имперской безопасности (РСХА).

Руководил операцией опытный немецкий агент Эрих Гимпель. По специальности радиоинженер, он с 1935 г. занимался разведывательной деятельностью в Англии и США, был резидентом-нелегалом в Перу. Его напарник Уильям Колпаг, американец немецкого происхождения, завербованный германским консулом в Бостоне, закончил Массачусетский технологический институт и военно-морскую школу, через Аргентину и Португалию переправлен в Германию. Вместе с Гимпелем прошел специальную подготовку в одной из секретных лабораторий концерна «Сименс-Шуккерт». Там их обучили наведению ракет на цель с помощью радиосигналов. Предполагалось, что целью должен стать один из грандиозных небоскребов в Нью-Йорке, желательно знаменитый Эмпайр Стейтс Билдинг. По замыслу руководства фашистской Германии, если заранее широко объявить о точном времени ракетной атаки, сокрушительный удар по этому величественному зданию вызовет панику и заставит правительство США, чувствительное к реакции масс, выйти из войны.

Оба диверсанта благополучно добрались до Нью-Йорка и начали пытаться найти работу в высотных зданиях. «Легенда» Кол-пага показалась подозрительной, и его задержали. На первом же допросе неопытный агент СД с головой выдал себя, свое задание, а заодно и Гимпеля. Но его адреса он не знал — каждый из диверсантов действовал самостоятельно. Гимпель, как опытный разведчик, преуспел. Ему удалось поступить на службу в экскурсионное бюро на том самом 102-м этаже «Эмпайр», на который их нацеливал Берлин. На поиски Гимпеля ФБР бросил тысячи агентов. А он отправил шифровку об успехе первого шага операции и четыре недели скромно, не привлекая к себе внимание, жил в отеле «Пенсильвания».

Его, наверное, никогда бы не нашли, если бы не скверная привычка грубо засовывать деньги в верхний карман пиджака. Эту характерную примету вытянули на допросе из Колпа-га, и в самый канун Рождества, по сигналу владельца газетного киоска, удалось задержать прилично одетого джентльмена, который небрежно сунул сдачу за журнал «Лайф» в свой нагрудный карман.

Обоих нацистских агентов предали суду за подготовку диверсии, однако в Госдепартаменте США не было единства взглядов на этот шпионский инцидент. Ряд видных чиновников считал, что Гитлер и его окружение блефуют, пытаясь запугать американцев угрозой ракетного нападения. В то же время пленные показали, что в Германии ведутся работы по оснащению ракетами подлодок новых типов. Вдобавок был обнаружен интенсивный радиообмен корабельных германских радиостанций в Северной Атлантике.

Командующий Атлантическим флотом США адмирал Ингрем отважился на мужественный шаг. В декабре 1944 г. он собрал одну из самых сенсационных пресс-конференций в истории страны и объявил журналистам, что немцы готовят ракетный удар из-под воды по восточному побережью Соединенных Штатов. Адмирал был откровенен: флот предпримет все возможное, но прорыв нескольких субмарин не исключен. Они могут запустить около дюжины баллистических ракет. Адмирал назвал даже сроки — в течение ближайшего месяца или двух.

Это предупреждение, исключительное по своей откровенности, передали все крупнейшие агентства новостей. Власти Нью-Йорка призвали население помочь флоту и предупредили, что природа нового оружия делает светомаскировку бессмысленной. Отсутствие уличного освещения только осложнит работу пожарных и спасателей. Насколько могли, американцы активизировали свои, скромные в то время, разведывательные возможности в Европе. Данные поступили тревожные: на норвежских базах «Кригсмарине» развернута интенсивная подготовка к операции под кодовым названием «Морской волк».

Адмирал Ингрем выслал в Атлантику 42 эсминца и 6 авианосцев. И им удалось уничтожить пять субмарин — U-518, U-546, Й-880, U-881 и U-1235. Но две лодки все же прорвали кордоны американского флота. 13 мая U-805, и U-858 19 мая сдались американцам, узнав об окончании войны. Командиры заявили о том, Что никаких планов подвергнуть Америку ракетному обстрелу у них не было. Никаких признаков присутствия ракет на борту также не нашли, на том и успокоились.

Для чего посылали немцев через океан всего за месяц до очевидного краха Германии, так и осталось загадкой. Одни видят в этом беспокоящие действия у берегов США, другие — акт отчаяния после краха замыслов подводной войны, для третьих это авантюра, рассчитанная на внешний эффект. Американские про-тиволодочники доложили, что в нескольких случаях при попадании снарядов немецкие субмарины давали необычно яркую вспышку разрыва.

…А что, если в минуту опасности командиры включили механизм расстыковки, и контейнеры с Фау-2 преспокойно опустились на дно Атлантики благодаря автоматике самозатопления? Пульты управления стрельбой… Тем, кто всплыл, было недолго выбросить их за борт. Те, кто не всплыл, унесли их с собой на дно. Есть и другая версия: Гитлер собирался обстрелять Вашингтон и Нью-Йорк межконтинентальными ракетами А-9/А-10. Об этом мифическом монстре Третьего рейха написано очень много, но фактом является только папка с эскизами, случайно обнаруженная красноармейцем в поленнице дров…

В составе группы из 14 конструкторов, которых Перегудов привез изучать немецкую «Электролодку» на данцигскую верфь «Шихау», был молодой инженер Ф. Каверин. Я проверил множество послевоенных проектов советских подводных лодок и аппаратов и встретил эту фамилию только дважды. Ему не повезло, интересные идеи не приняли, а они были такие свежие, яркие — особенно первая. По заданию Министерства судостроительной промышленности ЦКБ-18 (ныне ЦКБ МТ «Рубин») в 1948 г. выполнило необыкновенно смелый предэскизный проект подводной лодки — ракетоносца, способного нести 12 ракет Р-1 — нашу версию Фау-2. Параллельно тот же корпус предлагалось вооружить 51 крылатой ракетой «Ласточка». Третий вариант предлагал подводную матку сверхмалых диверсионных подлодок. Наконец, четвертый — невероятный гибрид «три в одном»: четыре «Фау-2», девять «Ласточек» и три сверхмалых субмарины типа «Зеехунд».

В целом проект окрашен в романтические тона. От него так и веет желанием ввязаться в драку, а там как Бог даст! Ни о каком стабилизированном старте ракет нет еще и тени представления. Важно другое: баллистическая ракета (пусть только карандашом!) уже вписана в прочный корпус!!! Нет осмысления концепции стратегического носителя. Отсюда запас торпед, развитая артиллерия. Техно-кич… Смешение боевых жанров. Проект слишком Дерзкий и неожиданный — особенно на фоне «сталинцев» и «малюток», которые продолжал штамповать советский Минсуд-пром. Это явно немецкая перспективная разработка, довольно сырая. Но — ссмимаран! Семь прочных корпусов, одетых в единый легкий… Этакое, по форме, зубило с хвостовым оперением. И водоизмещение без малого 6 тысяч тонн.

Самое слабое место проекта — два кубика, нарисованных по правому и левому бортам с надписью — ПГТУ общей мощностью 15 тыс. л.с. Парогазовая турбина незабвенного профессора Гельмута Вальтера. Вера в нее здорово напортила советскому флоту. На территории советской оккупационной зоны в Германии (в Бланкенбургс) было создано специальное конструкторское бюро под руководством А.А. Антипина, которое занималось восстановлением технической документации парогазовой турбинной установки. Под нее было разработано множество мертворожденных проектов — 616 (реставрация XXVI серии, удалось взять трофеями готовых отсечных секций на три корпуса), затем 617 и 617М — это уже было собственное творение ЦКБ-18. Потом взялись за большие океанские лодки 611 проекта — хотели поставить ПГТУ в качестве форсажного Двигателя, два варианта. Проекты 635 и 643 — то же самое, только двухвальные. Еще такое же чудо, только поменьше — проект 647… Завидное упорство в освоении бюджетных средств: трудно даже представить, сколько было потрачено денег за 14 лет топтания на месте. Уже появился атомоход, но ленинградские любители перекиси водорода не сдавались. Последнюю жирную точку поставил «Курск» своей «толстой» торпедой — парогазовой…

Очень хотелось пролоббировать ракетоносец в 1949 г. Понимая, что с пергидролем дело не быстрое, ленинградцы предложили дизельный вариант — по четыре двигателя на каждый винт через редуктор. Сколько планировали групп аккумуляторов, чтобы двигать такую махину — про то история умалчивает. Ввиду сложности реализации, и прежде всего, проблемы Охранения запаса жидкого кислорода, применявшегося на Ракете в качестве окислителя, флот от предложения благоразумно отказался.

«Немецкая ракета Фау-2 в американских военно-воздушных силах превратилась в «Юпитер». Более того, по крайней мере, один проект предлагал разместить четыре ракеты Фау-2 на субмарине. Фау-2 — длиной 46 футов, диаметром 5,5 футов (12 футов с оперением), наполненная жидким кислородом и алкоголем — на субмарине? Нет, спасибо!» — на рисунке американского сайта очень знакомая компоновочная схема. Так расположены ракетные шахты вначале на лодках проекта АВ-611, затем проект 629: от киля наверх, в огромную высокую рубку. Однако есть отличия: у нас число шахт было на одну меньше. Только русский бог любит троицу. И старт выполнялся по-другому: ракету на стартовом столе поднимали к верхнему срезу шахты, при этом лодка для запуска всплывала в надводное положение. А у американцев на эскизе ракета выходит из шахты на маршевом двигателе, причем субмарина не просто в позиционном положении, а в совершенно особенном режиме, его не назвать даже позиционным, скорее — подвсплывшим: на поверхности только оголовок рубки. И этот вариант впоследствии тоже будет проработан в СССР — в проекте 639 атомного ракетоносца с «нижним стартом» — точно так же. На «подвсплытии». Проект в США был закрыт в 1956 г. Но ведь откуда-то у них эта схема взялась! Думается, союзники черпали свои идеи из одного источника — германских перспективных разработок.

…Теперь становится понятно: что мог показать С. Королеву контр-адмирал Н. Сулимовский в 1952 г. на полигоне под Ленинградом.