ТОРМОЖЕНИЕ В ВЫСШИХ СФЕРАХ

«Идеологи» строительства ракетоносного подводного флота отводили советским подводникам роль смертников — по крайней мере, на первом этапе его развития, — писал военно-технический альманах «Тайфун». — Это и неудивительно, поскольку реализация замысла вооружить баллистическими и крылатыми ракетами подводные лодки происходила под влиянием соответствующих немецких программ». Видимо, впервые печатно признано советское заимствование трофейных морских ракетных технологий Германии.

26 января 1954 г. вышло постановление Совета министров СССР о проведении проектно-экспериментальных работ с целью исследования возможности вооружения подводных лодок баллистическими ракетами (тема «Волна»). Формулировка довольно откровенная — у правительства не было уверенности, что задача выполнима в принципе. Предлагалось вначале переоборудовать большую подлодку Б-67 Северного флота по проекту В-611 для экспериментальных пусков, только затем, в случае успеха, начать проектирование океанской дизель-электрической подлодки с Ракетным вооружением.

Однако флот, заручившись правительственным решением, почти сразу начал подгонять конструкторов. В мае, за 15 месяцев до первого морского старта баллистической ракеты, Управление кораблестроения ВМФ уже выдало ЦКБ-16 Минсудпрома тактико-техническое задание проекта, которому присвоили номер 629. Задание было очень жестким. По сути, проектировщиков обязали к следующему: вот вам, товарищи, готовый проект Новой океанской лодки, и как хотите, так в него и втискивайтесь со своими ракетами.

Главный конструктор Николай Исанин поступил мудро. Он никогда не строил подводных лодок. Возглавляемое им ЦКБ-18 проектировало тяжелые крейсера, любимые имперские игрушки Сталина. После смерти вождя недостроенные корпуса сразу пустили на слом, но у Исанина остался богатый опыт общения «в сферах». Поэтому он не стал портить отношения, доказывая нелепость «втискивания» ракетного комплекса в готовый корпус торпедной лодки пр. 641. Он поставил вопрос в другой плоскости — а целесообразен ли выбор модели ракеты? Очевидно, что у берегов вероятного противника приличная (300–400 км) глубина противолодочной обороны. Как наносить удары по вражеской территории, если дальность полета ракеты всего 250 км? Лодку уничтожат, не дав ей выйти в точку залпа.

Как раз к этому времени советские физики сумели создать компактный термоядерный заряд РДС-4. На его основе тут же начали конструировать боеголовки для торпед, авиабомб и ракет, в частности, для сухопутной оперативно-тактической раке-ты P-ц. Естественно, возникло искушение за счет мощности удара компенсировать погрешности наведения Р-11ФМ. Но для этого пришлось пожертвовать частью топлива, что, естественно, отразилось на дальности полета — всего лишь 150 км.

В правительстве задумались. После десяти лет мучений с немецкими трофеями, после стольких усилий и затрат получить результат худший, чем у фон Брауна в 1945 году… В результате 25 августа 1955 г. С. Королева озадачили новой ракетой с дальностью 400–600 км, а ВМФ — новым тактико-техническим заданием, причем срочно, не позднее середины октября! Исанин мог вздохнуть свободно. Дальнобойная ракета — это совсем другой вес, габариты, а значит, совсем другая лодка-носитель. Конструкторы, получив свободу маневра, оставили от проекта 641 одну силовую установку. Между тем, выдача нового тактико-технического задания затягивалась. Основной причиной стали драматические события, затронувшие верхушку флота.

Из письма пенсионера Н.Г. Кузнецова секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу, 8 ноября 1957 г.

«…Когда на этом заседании было вновь отложено рассмотрение и даже создание комиссии, я очень невыдержанно, с криком, настаивал не откладывать этого решения, потому что все равно предстояло еще много рассмотрений до окончательного решения, и я боялся, что пройдет целый год времени. Эта, никогда, ни до, ни после не повторяющаяся нервозность была совершенно подсознательной и скорее можно отнести к болезненному состоянию того времени. Ни криков, ни грубости я никогда не допускал даже во время войны и ни с кем, что могут подтвердить флотские товарищи. В этом я виновен и всегда стыжусь происшедшего… Докладывая, прошу поручить министру обороны ознакомиться с указанными мною документами в письме от 8 июля с. г. и принять меня для личного объяснения. Вопросы, которые я хочу изложить, не личные вопросы и могут принести известную пользу».

Вице-адмирал в отставке член КПСС КУЗНЕЦОВ

В середине мая 1955 г. замминистра обороны, главком ВМФ, Адмирал флота Советского Союза Кузнецов, вдохновленный только что полученной маршальской звездой, сделал новую попытку продавить в правительстве новую десятилетнюю программу обновления флота. Министр судостроения Малышев всячески сопротивлялся ей, считая флотские новации чересчур сложными. Объективно страна была не готова строить авианосцы, на чем упорно настаивал главнокомандующий ВМФ. Хрущев, который давно не жаловал сталинского выдвиженца Кузнецова, на Президиуме ЦК КПСС заявил, что вопрос спорный и его следует отложить. Так и поступили. Потеряв над собой всякий контроль, Кузнецов в коридоре Кремля наорал на Хрущева: «Я не позволю так издеваться над моим флотом!»

Сказать, что Кузнецов был любимцем Сталина — это будет однобокая правда. Сталин его сделал, выпестовал. Даже жестоко наказывая, не выпускал из поля зрения.

Опытные моряки всегда понимающе улыбаются, если выпускник училища просится на Черноморский флот. Никаких следов повышенного служебного рвения командира плутонга крейсера «Червона Украина» Кузнецова не обнаружили даже его старательные семейные биографы. Пока 26 июля 1929 г. Сталин с Орджоникидзе, сочетая полезное с приятным, не отправились из Севастополя для отдыха в Сочи на борту крейсера.

Крейсер — не круизный лайнер. По палубе особенно не нагуляешься, на баке матросня курит. Остается ходовой мостик, куда стянуты все нити управления, и это место нравится Сталину, поскольку и он те же нити к себе подтягивает. На мостике вахтенный начальник. Высокий, подтянутый, молодцеватый. Через пару дней Кузнецова производят в старшие вахтенные начальники (не Бог весть какой рост) и аттестуют. Причем не зимой, по итогам плавательной кампании, как обыкновенно бывало, а посреди лета. И запишут: «Заслуживает продвижения во внеочередном порядке». Через 35 суток бравый морячок — уже слушатель военно-морской академии им. К.Е. Ворошилова.

Почему Сталин поставил на этого парня? Возможно, он находил в нем качества, которых не видел в собственных сыновьях — ни в замкнутом Якове, так и не сумевшем адаптироваться в Москве, ни в забубенном Василии, обвешанном подхалимами и собутыльниками. Передовику помогают. Он гнет валы, сажая корабль винтами на бридель — ему правительство дарит «эмку». Он выдвинул нелепую и опасную инициативу экстренного прогревания турбин (вместо 4 часов за 15 минут — смерть для главного Двигателя крейсера!) — в годовщину революции о нем пишет «Правда». Ему дают понюхать пороха в Испании, где Кузнецов пробыл 11 месяцев. В январе 1937 года он получил за Испанию орден Ленина, шесть месяцев спустя — еще и орден Красного Знамени.

На Тихоокеанском флоте Кузнецов едва не погорел. Капитан 3-го ранга С. Горшков вдребезги разбил на камнях новенький эсминец, еще не принятый от промышленности. Спустя много лет бывший главком с горечью напишет о своем преемнике: «У меня не укладывается в голове тот факт, что С.Г. Горшков не остановился перед тем, чтобы возвести напраслину на флот в целом, лишь бы всплыть на поверхность при Хрущеве. Мне думается, нужно иметь низкие моральные качества, что в погоне за своим благополучием не постесняться оклеветать своего бывшего начальника, который когда-то спас его от суда после гибели эсминца «Решительный» на Дальнем Востоке».

Не может быть, чтобы Сталин не читал материалов служебного расследования, где сказано: «Исходя из указанных причин гибели эсминца «Решительный», считаем прямыми и главными виновниками являются командующий флотом флагман 2-го ранга Кузнецов и командир 7-й морбригады капитан 3-го ранга Горшков». На заседании в Кремле Кузнецов заявил, что Горшков проявил мужество в обстоятельствах форс-мажора. Но Сталин закрыл глаза на ложь своего протеже. Адмирала Филиппа Октябрьского, который руководил расследованием катастрофы в Татарском проливе, Кузнецов будет притеснять до последних дней своего руководства советским флотом.

Кузнецов возглавил Наркомат ВМФ в возрасте 34 лет. Принимать дела ему было не у кого. Флагман 2-го ранга вошел в пустой кабинет арестованного наркома Фриновского, в котором все было перевернуто во время обыска. Ни один из предшественников Кузнецова не избежал репрессий. «Резкий подъем, как у водолаза, всегда опасный и связанный с большой нагрузкой, совершился не по моей воле», — Кузнецов писал об этом с различимой нотой оправдания.

…«Дело четырех адмиралов» 1948 г. у нас принято выделять кавычками, и оно подается неизменно в сострадательной интонации, причем подлинные обстоятельства обходет. Между тем, НКВД поставило квартиру Кузнецова в Москве на «прослушку» еще в 1944 г. И квартиру Жукова тоже. Других военачальников не слушали. Но Кузнецов повинился, а Жуков нет, утверждал в своих мемуарах генерал Судоплатов. В чем же было виниться наркомвоенмору?

ПОСТАНОВЛЕНИЕ О ПРИВЛЕЧЕНИИ В КАЧЕСТВЕ ОБВИНЯЕМОГО БЫВШЕГО НАРКОМА ВМФ АДМИРАЛА ФЛОТА Н.Г. КУЗНЕЦОВА

29 января 1948 г.

Гор. Москва, 1948 г., января 29 дня. Военный следователь по особо важным делам при главном военном прокуроре СССР полковник юстиции ДОЛИЦКИЙ, рассмотрев настоящее дело,

НАШЕЛ:

Бывший народный комиссар Военно-морского флота адмирал флота КУЗНЕЦОВ Николай Герасимович достаточно изобличается в том, что в 1943–1944 гг., вопреки своему служебному долгу, неоднократно превышая свою власть, самовольно, без ведома и санкции советского правительства, разрешал передавать американской и английской военным миссиям материалы о вооружении Военно-морского флота, составляющие государственную тайну, а именно:

а) в феврале 1943 г. разрешил выдать английской военной миссии описания и чертежи секретной 130-мм дистанционной гранаты, не обеспечив изъятие из чертежей секретных данных, раскрывающих принципы конструирования боеприпасов ВМС с конкретными тактико-техническими данными;

б) в марте 1944 г. разрешил выдать той же миссии описание и чертежи высотной авиационной торпеды 45—36АВА, а в октябре 1944 г. разрешил передать той же миссии и самый образец указанной торпеды в полном комплекте, чем было передано не только оружие, составляющее государственную тайну, но и приоритет Союза ССР в области высотного торпедометання;

в) в конце 1944 г. разрешил допустить на захваченную ВМФ немецкую подводную лодку для ее осмотра представителей английской военной миссии, в результате чего последние ознакомились с акустической торпедой и затем добились получения подробного описания этой торпеды;

г) во весь период 1943–1944 гг., слепо доверяя своим подчиненным адмиралам АЛАФУЗОВУ, ГАЛЛЕРУ и СТЕПАНОВУ, не вникал в дело и по-государственному не подходил к решению вопроса о передаче иностранным военным миссиям информации о предметах вооружения, способствуя тем самым внедрению в аппарат НКВМФ антигосударственной практики благодушия и низкопоклонства перед иностранщиной, в результате чего вышеназванными адмиралами переданы были американской и английской военным миссиям описания и альбомы чертежей ряда образцов артиллерийских систем, чем раскрыты были тактико-технические данные артиллерии среднего калибра, принятой и состоящей на вооружении наших кораблей и береговой обороны, а также переданы были американской военной миссии секретные морские карты, в числе которых была карта западного побережья Камчатки.

На документе помета: «Читал, все поправки изложены в моих показаниях. 29.1.48. Кузнецов».

После кончины Сталина приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 3 февраля 1948 г. был отменен полностью. Осуждение адмиралов было признано незаконным. Но значит ли это, что они ничего не совершили?

«11 мая 1953 г. Совершенно секретно.

(…) Ознакомившись с протестом Председателя Верховного Суда СССР, внесенным им в Пленум Верховного суда СССР, Пленум находит, что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям:

…На следствии и в судебном заседании осужденные не отрицали имевших место с их стороны упущений по службе. При изложенных обстоятельствах действия осужденных не составляют уголовного преступления и осуждены они неправильно, так как эти действия могли быть предметом рассмотрения в дисциплинарном порядке…»

Чтобы разобраться в этом весьма щекотливом вопросе, не лишне заглянуть в Уголовный кодекс РСФСР. Итак, статья 193—17:

«а) злоупотребление властью, превышение власти, бездействие власти, также халатное отношение к службе лица начальствующего состава Рабоче-крестьянской Красной армии, если деяния эти совершались систематически, либо из корыстных соображений или иной личной заинтересованности, а равно если они имели своим последствием дезорганизацию вверенных ему сил, либо порученного ему дела, или разглашение военных тайн, или иные тяжелые последствия, или хотя бы и не имели означенных последствий, но заведомо могли их иметь, или были совершены в военное время, либо в боевой обстановке, влекут за собой:

лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой на срок не ниже шести месяцев;

б) те же деяния, при наличии ОСОБО отягчающих обстоятельств, влекут за собой:

ВЫСШУЮ МЕРУ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ;

в) те же деяния, при отсутствии признаков, предусмотренных пунктами «а» и «б» настоящей статьи, влекут за собой.

применение правил Дисциплинарного устава Рабоче-крестьянской Красной армии».

Статья безразмерная и всецело зависит от воли ее толкователей: посадить, пожурить, расстрелять! Можно только удивляться, почему при жизни вождя адмиралов не подвели под высшую меру. Почему бы нет? Советская артиллерийская фаната, новейшая трофейная торпеда, секретная карта — чем не «систематически»? 1944 г. — разве не военное время? Полный набор. Но умер Сталин, и вышеуказанные признаки растворились. Закон суров… когда нужно. А не нужно, тогда по всей строгости устава. Замечание, например.

Кстати, по той же самой статье был осужден сталинский охранник— начальник Главного управления охраны МГБ СССР генерал Власик, былой власти которого господин Коржаков мог только завидовать! За два года следствия Власику, по сути, не вменили ничего, кроме связи с художником-конструктивистом В. Стенбергом, который якобы занимался шпионажем, оформляя праздничные демонстрации на Красной площади. Так вот, Власику не помогло даже заступничество маршалов Жукова и Василевского. Закон суров, но он закон.

Следует отметить особенный талант сталинского флотоводца заводить себе могущественных недругов. «Злым гением» своим Кузнецов называл Булганина. В изложении адмирала суть конфликта такова: Булганин вдруг распорядился отобрать у ВМФ здание в Москве (очевидно, на Гоголевском бульваре). Кузнецов пожаловался на произвол Хозяину. Сталин распорядился дать флоту равноценную замену. Булганин рассвирепел, угрожал и угрозы осуществил не однажды — сначала подвел обидчика под «суд чести», а затем и под трибунал, а спустя годы столкнул лбами Жукова, вновь назначенного министром обороны, с бывшим военно-морским министром, который стал теперь его заместителем. История, однако, умалчивает, что старший сын адмирала, Виктор Николаевич, был женат на дочери Булганина. Таким образом, Кузнецов жаловался Сталину… на свояка! Неужели VIP-персоны не могли разобраться между собой по-семейному? Впрочем, как знать… Возможно, истинная причина в том и заключалась, что свояки расплевались — брак их детей оказался недолгим.

Другой недоброжелатель — Хрущев. В 1946 г. Н.Г. Кузнецов докладывал на Политбюро ЦК ВКП(б) план строительства флота на послевоенный период. Сталин внимательно слушает. Хрущев перебивает Н.Г. Кузнецова своими репликами раз, другой. Кузнецов не обращает внимания. Сталин постучал карандашом и сказал:

— Хрущев, вы мешаете слушать, продолжайте…

И когда Хрущев снова перебил Кузнецова, он, обернувшись к Хрущеву, сказал:

— Послушайте, Никита Сергеевич, вы мне мешаете докладывать, ведь вы ничего не понимаете в этом вопросе!

Кузнецов — всего лишь министр. Но он сознавал себя любимцем вождя, которому многое позволено. Даже нахамить члену Политбюро в присутствии главы государства. Разве такое прощают? Поэтому Хрущев в 1955 г. лишь сдержанно улыбался, когда Кузнецов, распалясь, бросал ему в лицо: «История вам не простит!» Все видели, как рушился наперсник умершего вождя, как выпадал из фавора — на этот раз уже навсегда. Той же ночью Адмирал флота Советского Союза осознал это и получил обширный инфаркт.

Ирония судьбы: Кузнецов — который два раза побывал Адмиралом флота Советского Союза, трижды вице-адмиралом и дважды контр-адмиралом — мог в третий раз подняться из опалы. Вернуть не должность (это уж вряд ли), но точно свои самые большие звезды, включая маршальскую, пенсию, девятикомнатную квартиру на улице Грановского, дачу, спецраспределитель и кремлевскую поликлинику (которой жульничая, исподтишка продолжала пользоваться родня). Мог воспарить легко и высоко — как жертва волюнтаризма «кукурузника». Но, как на грех, очередная жалоба опального вице-адмирала попала к Л.И. Брежневу.

В официальной биографии Генсека указано — в 1953 г. назначен заместителем начальника Политуправления Вооруженных сил. Драматическая история его десятидневного пребывания в должности начальника Главпура ВМФ опущена. Мнение министра Кузнецова по поводу назначения Брежнева звучит как флотская «байка»: «Я такого моряка не знаю!» Интервью, взятое осенью 1974 г., «Красная Звезда» опубликовала только к столетнему юбилею сталинского наркома:

«КОРР: Говорят, вы так круто побеседовали с ним, что Брежнев сразу пошел жаловаться в ЦК.

КУЗНЕЦОВ: Не исключено, что он на Старой площади «поплакался в жилетку». Я ни от кого не скрывал — Брежнев будет не на своем месте… Во флотских делах он разбирался не больше шофера, решившего без подготовки управлять современным крейсером… К счастью, через полгода его переместили. Но спустя годы это мне дорого обошлось…»

Брежнев, накануне перенесший инфаркт, оказался вынужден униженно просить Маленкова: «Почти тридцать лет своей трудовой деятельности я связан с работой в народном хозяйстве… Теперь, когда возраст приближается к 50 годам, а здоровье нарушено серьезными заболеваниями, мне трудно менять характер работы или приобретать новую специальность. Прошу Вас, Георгий Максимилианович, направить меня на работу в парторганизацию Украины. Если я допускал в работе какие-либо недостатки или ошибки, прошу их мне простить». После смерти Сталина Брежнева освободили от должности секретаря ЦК и он вообще выпал из партийной обоймы. Сделать Леонида Ильича обыкновенным безработным военно-морской министр просто не успел — через 10 дней упразднили министерство. Брежнев, конечно, не забыл, как Кузнецов едва не растоптал его.

…Утверждение технического задания затормозилось на несколько месяцев. И.о. главкома Сергей Горшков осторожничал. Помня, что предшественник сломал карьеру именно на кораблестроении, Горшков лично посетил ЦКБ-16, Институт вооружения флота, и только после обстоятельных бесед подписал путевку в жизнь проекту 629.