Что делать?

Что делать?

Вот какие иногда принимаются меры по улучшению положения дел в СИЗО. Был сочинён и 6 мая 1997 года (то есть более шести лет назад) утверждён заместителем министра «План основных организационно-практических мероприятий ГУИН МВД России на 1997 год по нормализации обстановки в СИЗО и тюрьмах с размещением лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». Для ГУИНа это было важное дело. На полгода хватило тем для разговоров на совещаниях, семинарах, летучках и накачках.

Но нам интересно, дало ли это хоть что-то работникам тюрем и колоний, а тем паче клиентам этих заведений.

Посмотрим.

Из семнадцати мероприятий плана по «нормализации обстановки» тринадцать – это подготовка проектов законов, приказов, писем о дополнительном выделении средств на строительство, реконструкцию и капитальный ремонт СИЗО и на содержание в них людей. Можно не сомневаться, что все эти бумаги были вовремя написаны, согласованы, утверждены, отпечатаны и разосланы. МолодцыЮ ребята! Славно поработали! А дала ли вся эта мышиная возня реальный эффект?..

Не дала, и подтверждением этому – рассмотренный здесь же, в этом же «Плане мероприятий», ход выполнения ранее принятой Федеральной программы строительства и реконструкции СИЗО и освоения выделенных на эти цели капвложений. Оказывается, программа была профинансирована… аж на 3%. Ради чего трудились?..

Вот и в новой программе – слова, слова, слова о проверке изоляторов на предмет соблюдения сроков содержания под стражей (не соблюдаются, об этом ниже), о стабилизации санитарно-эпидемиологической обстановки (мрак), некие меры по оборудованию помещений СИЗО, функционирующих на территориях ИК и ВК, по переводу всех «лишних» – тубиков, спидюков, смертников и других подобных в соответствующие места вне СИЗО (не выполняется), и т. д.

Этот «план» предлжил штабу ГУИН «увеличить число представляемых материалов по проблемам СИЗО для средств массовой информации с целью формирования общественного мнения». Хорошее предложение, но через полтора месяца вышел приказ тогдашнего министра Куликова как раз об обратном, об ограничении представления материалов для СМИ, по крайней мере о жёсткой его регламентации: информацию теперь можно давать всяким журналюгам только с разрешения министра, начальника У, ГУ и т. д. А тех, кто посмеет давать информацию самостоятельно, отслеживать и вычищать.

По повелению министра общественное мнение стал формировать министерский Штаб со своими нукерами, а как политруки это делают, все знают: они способны по «многочисленным просьбам и письмам трудящихся» такую загнуть и подкинуть в СМИ тюльку, что умрёт от смеха даже приговорённый к высшей мере, не дойдя до конца своего последнего коридора. А служба собственной безопасности занялась отслеживанием и привлечением к ответственности тех, кто осмелился предать гласности информацию, не укладывающуюся в схемы политотдельцев, то есть правду, – так что, граждане зэки и не зэки, поосторожнее там с нелегальщиной.

Но не будем отвлекаться. Итак, план мероприятий по СИЗО: как всегда, пустота, проформа, бумажная работа. Кажется нам, что ни один из пунктов по подготовке проектов законов, приказов, программ и прочей ерунды не работает, и работать не будет до тех пор, пока их сочинители не представят самих себя спящими возле параши в 20-местной камере, куда напиханы 60—80 человек. А лучше бы и в самом деле присели.

Войдя со скрипом в Совет Европы, Россия обязалась придерживаться Европейских тюремных правил, среди которых рекомендуется «заключённым, дела которых не были рассмотрены в суде, предоставлять по возможности отдельное помещение, за исключением тех случаев, когда возникают обстоятельства, которые делают это нежелательным». Пусть это просто рекомендация, но даже она звучит как издёвка. Сегодняшнее положение российских СИЗО такое:

Переполнение изоляторов составляет 170%. В Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Чите, Ростове-на-Дону – в два и более раз. Федеральная программа строительства и реконструкции СИЗО профинансирована в 1996 году на 9%, в 1997 году, как уже упоминалось, на 3%, сходная картина была и в 1998, и в 1999 годах. При ежегодном увеличении численности на 30—50 тысяч человек вводится камерной площади за счёт открытия новых и реконструкции действующих изоляторов всего на 4-5 тысяч мест в год.

Руководство ГУИН признаёт, что такими темпами проблемы СИЗО не решить, и что нужно в первую очередь устранить причины переполненности, главная из которых – нарушение судами, органами дознания и следствия уголовно-процессуальных норм, регламентирующих сроки содержания под стражей. С нарушением этих норм содержится каждый шестой, сидящий в СИЗО.

Ходят слухи, что свобода ныне денег стоит. Дескать, если человек, которого посадили за совершённое преступление (или без оного), догадается быстренько совершить ещё одно преступление – дать взятку следователю, прокурору или судье, то он выйдет на свободу вчистую или, в худшем случае, будет дожидаться суда на воле. Мы эти слухи не станем ни подтверждать, ни опровергать. Лучше приведём ещё одно письмо от матери подсудимой женщины.

Е. Колесниченко (С. – Петербург) сообщает:

«Мою дочь Колесниченко Наталью Дмитриевну, 1951 г. р., ранее не судимую, с высшим образованием, имеющую постоянное место жительства в городе С. – Петербурге, в январе 1994 года обвинили в преступлении по ст. 149 ч. 2. Преступления она не совершала, обвинение не признаёт и не подписывает.

По этому делу обвиняется ещё один человек, это наш сосед, который поджёг своему соседу дверь, но своё преступление свалил на мою дочь. Дочь мою арестовали по навету без всяких доказательств. Свидетелей поджога и пожара нет. Следствие не проводилось. Дочь допросили единственный раз, это при аресте, больше допросов не было. Обвинительное заключение составлено исключительно со слов самого преступника, заинтересованного в обвинении моей дочери, чтобы самому избежать наказание.

Через месяц после ареста, 23.02.94 г. вышло постановление Госдумы за № 63-1 ГД об амнистии, где ст. 149 ч. 2 подпадает под амнистию, для женщин. Дочери не применили этот акт амнистии без всяких причин и даже не рассматривали этот вопрос. На вопрос, почему дочери не применяют акт амнистии, почему не прекратили следственное дело в отношении дочери, прокуратура на этот вопрос не отвечала тогда, а теперь отписывается так: дело в суде, пусть суд и решает.

В суде это дело находится два с половиной года, и за всё это время дело ни разу не рассматривалось. Дочь моя очень больна. В тюрьме она 4 раза находилась в тюремной больнице длительное время. Состояние у неё ужасное! Её специально изматывают тюрьмой физически и морально, не допускают до суда, не дают возможности оправдаться. Моя дочь из тюрьмы неоднократно писала в суд Фрунзенского р-на просьбы об ускорении рассмотрения дела, но суд не отвечает и не ускоряет.

Делают так: за неделю до назначенной даты заседания суда приходит повестка с отсрочкой на 2 месяца, а теперь стали передвигать дату заседания каждый раз на 5 месяцев, и всё это делается не объясняя причины. И так 2,5 года, причём повода для отсрочки нет: по делу проходят два обвиняемых и оба на месте, т. е. искать никого не надо; рассматривается один-единственный эпизод; свидетелей нет, нет очевидцев поджога.

Я писала обращение к председателю Госдумы, но всё напрасно: письмо моё передали в Генеральную прокуратуру, а те переслали в С. – Петербургскую прокуратуру, а эти отослали в суд, а в суде всё оседает без ответа. И этот круговорот проделали все мои жалобы в течение 3-х лет.

Смертную казнь у нас можно смело отменить, т. к. у нас есть все возможности сгноить человека без суда.

В тюрьме нечеловеческие условия, рассчитанные на уничтожение людей медленной смертью. В 40 метровой камере 37 человек, здесь же стирают и сушат бельё. Дневного света совершенно нет, тусклая лампочка круглосуточно. А самое главное это отсутствие кислорода. Дышать нечем. Люди варятся в этих испарениях, доходя до сумасшествия! Никаких форточек! Собака не выжила бы в этих условиях. Люди завидуют покойникам, которые уже отмучились. И это терпят люди, чья вина не доказана и которым не дают возможности доказать свою невиновность».

Понятны причины переполненности СИЗО? Не оттого, что преступников много, а оттого, что до суда держат слишком долго. Оттого, что до сих пор не создан институт залога. Оттого, что не действует совершенно освобождение под поручительство. Не применяется в должной мере освобождение под подписку о невыезде – почему? Реальный случай: задержали за угон машины троих, взрослого опытного негодяя и двух несовершеннолетних. «На дело» ехали в машине взрослого, так что вопрос, кто организатор, был ясен сразу. В ту же ночь взрослого отпустили под подписку, и он скрылся навсегда, а подростков не отпустили, год держали в СИЗО и осудили наконец; теперь они парятся в колонии. ПОЧЕМУ отпустили негодяя, а этих двоих – нет? Вы не догадываетесь?

Оттого у нас так долго сидят люди, и оттого их так много, что нет реальной ответственности должностных лиц за их противоправные действия при задержании и следствии.

Г.В. Емелина пишет нам:

«Большое материнское спасибо всем тем, кто небезразличен к чужому горю. Если найдутся желающие помочь нуждающимся в помощи, так это я и мой сын КУЗИН Вениамин Евгеньевич (1975 год рождения), который сидит сейчас в Саратовской области, г. Энгельс, почт. инд. 413116, учр. УШ-382/13.

Я его мать, живу в Северодвинске, только на суд ездила отсюда 12 раз. С севера – в Саратов. А суд откладывала судья, тянула без причин, то того нет, то свидетелей, то отпуск… Издевалась над нами, родителями, как хотела. Суда не было почти три года.

Сидел мой сын в СИЗО. Назначала суд 17 раз. Осудила. Никаких смягчающих обстоятельств не учла, да и не слушала. Хотя на момент преступления был мой сын несовершеннолетним, ранее не привлекался, имел хорошие характеристики, место жительства.

…В СИЗО сидел, сильно гнили руки и ноги. Настоящий Ад, да и сейчас не лучше. Система – губит, озлобляет, полное бесправие, унижение и для родителей тоже, кто не в силах помочь выбраться, при таком-то безденежье».

Адвокатский центр по правам человека (США) издал в 1993 году доклад своего президента Уильяма Коэна, в котором обобщена международная практика досудебного задержания. В разделе «Юридические права и защищённость обвиняемых в системе уголовного правосудия» читаем:

«1. Любой человек, лишаемый свободы вследствие ареста или задержания, должен иметь скорейшую возможность предстать перед судьёй или другим судебным служащим, облечённым законом, для определения законности этого ареста или задержания. В случае установления, что задержание незаконно, судья или судебный служащий должен иметь полномочие и власть приказать освободить заключённого без промедления.

2. Любой арестованный должен быть срочно информирован на понимаемом им языке об его правах, причине ареста и любых обвинениях, против него выдвигаемых.

3. Никто не должен быть судим за уголовное преступление, если они не были извещены заранее, до процесса, срочно и в подробностях, на понимаемом обвиняемыми языке, о природе и причине обвинений против них, и если им не было дано достаточное время и соответствующие условия для подготовки защиты при помощи адвокатов, и достаточная возможность общения с адвокатами.

4. С момента ареста и задержания и в течение всего последующего дела, обвиняемый имеет право защищать себя лично или через представителя закона, которого обвиняемый выберет. Если у обвиняемого нет достаточных средств для оплаты юридической помощи, юридические консультации предоставляются бесплатно, когда того потребуют интересы правосудия.

5. Любой арестованный или задержанный имеет право без ненужного промедления срочно осведомить и потребовать, чтобы по его личному выбору компетентные власти осведомили соответствующих лиц об его аресте, задержании, заключении и местонахождении. Любые ограничения этого права должны быть предписаны законом, и соответствовать международным стандартам.

6. Любой обвиняемый в уголовном преступлении должен иметь право на процесс в течение приемлемого времени без ненадлежащего промедления или должен быть освобождён.

7. Заключение под стражу не должно быть общим правилом для ожидающих процесса лиц. Освобождение возможно при представлении разумных гарантий являться на суд на любой стадии судебного слушания и, если таково дело, при вынесении решения суда».

А вот как эти правила соблюдались у нас в начале 1990-х годов.[27]

20 июля 1989 года Бауманский РОВД г. Москвы возбудил дело против Натальи Ч-вой… Это был простенький случай (кража кошелька). Имелось признание самой обвиняемой, а также показания пострадавшей и очевидцев. Оставалось лишь вынести приговор и отправить обвиняемую в исправительно-трудовую колонию.

В ожидании приговора Наталья провела в тюрьме два года.

Её взяли под стражу 4 августа 1989 года. По закону (не европейскому, а нашему, родному), во время следствия человек не должен содержаться под предварительным арестом более двух месяцев. Только в особо оговариваемых случаях прокурор имеет право продлить этот период до трёх месяцев. Наталье сформулировали обвинение после трёх с половиной месяцев содержания под стражей, рутинным естественным образом нарушая закон.

Суд был назначен на 21 декабря. Жертва и свидетели не появились в суде, и заседание было отложено до 14 января. В этот день не пришли народные заседатели. Суд перенесли на 14 февраля. Не явилась жертва преступления. Перенесли на 16 марта. Затем на 23 марта. Не явился адвокат-защитник. Перенесли на 26 апреля. Затем на 4 мая. Так продолжалось весь 1990 год и половину 1991 года.

По закону, решение на содержание в предварительном заключении более года могло быть издано только Российской коллегией прокуратур, что делалось только в связи с особо тяжёлыми преступлениями. Продлять этот период нельзя, и находящийся в предварительном заключении обвиняемый должен быть немедленно освобождён. Однако героиня нашего рассказа позволила себе быть под стражей, позволила, чтобы на протяжении двух лет её обыскивали, раздевая догола. Она молчаливо считала, что всё, что с ней делали, было по закону.

Только 1 августа 1991 года, спустя два года после ареста, суд закончил рассмотрение дела и приговорил воришку кошельков к трём годам лишения свободы в колонии общего режима.

Если б ей после этого так долго тянущегося процесса разрешили посмотреть на полторы странички приговора, она увидела бы, что даже эти полторы странички начали печатать на машинке в суде 2 августа, а закончили 19 августа! Семнадцать дней!

Мы, налогоплательщики, платим за содержание Натальи и ещё тысяч других незаконно содержащихся под арестом людей из нашего кармана, платим за содержание КПЗ, следовательских служб, прокуроров, судей, народных заседателей, платим за стражу и за тюремные машины, которые днём и ночью гоняют по всем городам России. Мы имеем право задать правительству России вопрос: почему деньги, которые мы отнимаем у наших семей, расходуются так глупо?

Вопрос этот – не риторический и сугубо актуальный, потому что сегодня таких арестованных как минимум в 3 раза больше, чем во времена воришки Натальи Ч-вой.

И вот тут оказывается, что спихнуть ответственность за незаконно длительное содержание в СИЗО только на органы следствия или суды наши тюремные начальники не могут, ибо статья 50 Закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» обязывает начальников СИЗО немедленно освобождать лиц, содержащихся под стражей без продления сроков содержания.

Дословно это звучит так:

«Если по истечении установленного законом срока задержания или заключения под стражу в качестве меры пресечения соответствующее решение об освобождении подозреваемого или обвиняемого либо о продлении срока содержания его под стражей в качестве меры пресечения или сообщение об этом решении не поступило, начальник места содержания под стражей освобождает его своим постановлением».

Закону уже несколько лет, а статья эта в СИЗО так и не работает. В 1995 году заместитель министра дал указание выполнять закон, но его по-прежнему игнорируют на местах. В 1996 году, например, по указанным основаниям освобождено лишь 500 человек, то есть по три человека из каждого СИЗО в среднем.

Ни одного освобождённого не было в 1996 году в учреждениях УИС МВД Республики Тыва (с нарушением содержалось 68 арестованных), ГУВД г. Москвы (75 человек), Ростовской области (79 человек). По одному арестованному освобождено в СИЗО и тюрьмах МВД Республики Татарстан (60 человек), ГУВД Краснодарского края (135 человек). Шесть арестованных освобождено из СИЗО УВД Тюменской области (158 человек).

– Так что же я могу поделать? – жаловался нам уже в декабре 1998 года начальник одного областного СИЗО. – Я как-то освободил таких двоих, так мне так шею намылили… и прокурор, и другие.

Центральные власти требуют выполнения закона, а местные прокуроры – люди, надзирающие за исполнением законов!!!! – не разрешают начальникам следственных изоляторов закон соблюдать. Как заставить начальников СИЗО понять, что не областной прокурор, а Закон должен диктовать им, что делать в таких случаях? Кто объяснит прокурору, что надо соблюдать закон?

В 1998 году количество незаконно содержащихся увеличилось в СИЗО и тюрьмах МВД Республики Татарстан, УВД Алтайского края, Тюменской и Нижегородской областей.

Между тем, такое неуважительное отношение к закону теперь становилось опасным для нарушителей, ибо согласно новому Уголовному кодексу Российской Федерации (статья 30-1), введённому в действие с 1 января 1997 года, заведомо незаконное содержание под стражей является уголовно наказуемым преступлением. Максимальное наказание по этой статье – до восьми лет лишения свободы.

Теперь уже сам министр внутренних дел направляет указание от 15 марта 1997 года, требуя незамедлительно принять меры, исключающие факты незаконного содержания под стражей, а по каждому такому случаю проводить служебное расследование, и к виновным принимать меры. И что же? Разумеется, никаких мер, а тем более уголовных наказаний не последовало.

«Что делать?» – назвали мы эту главу. А что делать?

Давным-давно пора сократить количество сидельцев. Пора прекратить держать людей в СИЗО за кражу 8 кочанов капусты. За пьяную драку с соседом. За коммунальную свару и якобы украденный с верёвки бюстгалтер. За семейные «разборки». Не привлекать к ответственности преступника, примирившегося с жертвой, а также и возместившего ущерб. Не надо лишать свободы до суда тех, кто преступил закон по неосторожности. Тех, кто украл буханку от голода. Голодный не исправится в тюрьме!

А самое важное и главное – надо за неисполнение закона сажать в тюрьмы начальников тюрем, прокуроров и следователей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.